Тайные сомнения - Робардс Карен. Страница 17

Как только компания въехала во двор конюшни, первым спешился Галагер. Держа в руке поводья, он быстро подошел к лошади Персиваля и подал руку Саре, помогая спуститься. Девушка еще больше рассердилась, за то, что он опередил Персиваля, тем самым поставив ее в довольно сложное положение. Она не могла отказаться от его услуги и положила руки на твердые широкие плечи, чтобы не вызвать новой волны подозрений со стороны отца. Под влажной от пота хлопчатобумажной рубашкой перекатывались упругие бугры мускулов. Молодой человек положил ладони ей на пояс и легко снял с лошади, бережно опустив на землю. Сара буквально негодовала, потому что ее пальцы-предатели изнывали от желания погладить это крепкое тело, узнать прелесть прикосновения к мужской коже.

Девушка резко отдернула руки, молодой человек немедленно отпустил ее и отступил назад. В его действиях не было ничего дерзкого или вызывающего, на что мог бы обратить внимание даже самый скрупулезный наблюдатель. Но Сара очень испугалась. Она отодвинулась, не осмеливаясь посмотреть на Галагера. Ее ладони, казалось, все еще покалывает, словно они до сих пор лежат на плечах, ощущая их жар и упругость. Оставив мужчин позаботиться о лошадях, она стремительно направилась к дому.

Лиза сидела на задней веранде дома, нетерпеливо ожидая появления сестры. Она в первый раз вышла из комнаты с тех пор, как подхватила простуду. Сара даже слегка удивилась, увидев, что Лиза покинула спальню. Можно было только предполагать причину выздоровления, скорее всего, девушка почувствовала отсутствие нежной и терпеливой сиделки. Возможно, такая же самовлюбленная как она, Лидия не стала выполнять бесконечные требования дочери: принеси ячменной воды, положи прохладную салфетку на лоб. К тому же обе женщины терпеть не могли миссис Эботт, бывшую каторжницу.

Во всяком случае, юная леди сидела в кресле-качалке, облаченная в свободное белое платье, которое носила только тогда, когда ее не могли увидеть посторонние. Лиза была обложена для удобства подушками. На столике сбоку стоял кувшин с лимонадом. Но вместо того, чтобы томно возлежать, как ожидала Сара, потому что Лиза не упускала возможности продемонстрировать всем собственное недомогание, девушка была на удивление оживленной. Она рассеянно посмотрела на сестру, а потом за ее спину. Глаза расширились, словно от удивления, и блестели. Сара растерянно оглянулась и замерла. Причина необычного поведения Лизы стала сразу же понятной. Галагер!

Черт возьми! У него хватило ума тащиться за ней в дом!

– Что вы себе позволяете? – требовательно сказала она, совершенно забыв о присутствии Лизы. Она возмущенно смотрела на мужчину, который, казалось, будет теперь преследовать ее, где только можно.

– Ну, что вы, мисс Сара! – голос и голубые глаза были лукавыми, он еще пытается поддразнивать ее. – Вы, конечно же, понимаете, что я не посмел бы без причины следовать за вами. Мистер Маркхэм не хочет, чтобы леди оставались в доме без охраны до тех пор, пока не будет пойман напавший на вас. Ваш отец считает, что в доме всегда найдется для меня работа. И всякий раз, когда кому-либо из дам потребуется компания, я буду под рукой. Кроме того, он объяснил, что у меня не будет возможности праздно шататься. Или как, мисс Сара?

– А, ты – каторжник, – внезапно протянула Лиза, судя по тону, она была глубоко разочарована.

Сара буквально оцепенела. Она заметила, как дрогнули уголки рта Галагера. Потом его лицо снова стало бесстрастным, словно маска. Сара сердито посмотрела на сестру и упрекнула:

– Что за манеры, Лиза?

Губы юной девушки обиженно задрожали. Она откинулась в качалке, всем своим видом демонстрируя неприязненное отношение к молодому человеку.

– Извините…

Она так неохотно извинилась и, видимо, только потому, что Сара потребовала. Сара не выносила грубостей даже по отношению к осужденным. Лиза и Лидия давно об этом знали, еще с тех пор, как однажды попытались указывать миссис Эботт на ее место в доме. Лиза мрачно оглядела молодого человека, потом улыбнулась и поинтересовалась:

– А вы очень симпатичный. Может быть, вы умеете танцевать?

– Лиза! – предупредила ее Сара.

– Послушай, в следующую пятницу мой бал, а я не умею танцевать новые танцы. Мне надо потренироваться с кем-нибудь. Ты же прекрасно знаешь, что папа танцует как бизон.

– Лиза!

– Боюсь, что те танцы, к которым я привык, вообще не потребуются на балу, – к удивлению Сары Лиза его не рассердила, а рассмешила. Сара поглядела на молодого человека, тот весело улыбался Лизе и был сейчас особенно красив. Сара почувствовала внезапную боль и тревогу, она не понимала себя. Неужели она ревнует каторжника к собственной сестре? Конечно же, нет. Просто Лиза молода, впечатлительна и очень, очень глупа. Сара точно знала, что Лиза еще никогда не видела такого мужчину, как этот каторжник. Юноши и мужчины, с которыми вели знакомство сестры, относились к категории мужчин, именуемой «солью земли». Они были постоянные и надежные. Ничто в их внешности не напоминало молодой леди о принце из романтического сна.

– Лиза, как ты себя ведешь! Галагер, если вас действительно сюда отправил папа, то вам придется подождать в конторе, пока я переоденусь и найду подходящую для вас работу. Идемте со мной.

Она резко шагнула с веранды, молодой человек послушно последовал за ней.

– О, Сара, какая ты все-таки зануда! Если останешься такой правильной, то никогда не найдешь себе мужа!

Голос Лизы дрожал от негодования. Ее отчитали перед незнакомцем, очень красивым, очень мужественным и решительным незнакомцем. Не важно, что он каторжник. Незнакомец следом за Сарой скрылся за дверями кухни.

Сара еле сдерживала страстное желание вернуться и придушить Лизу. Она воздержалась от данного поступка только потому, что считала себя по-настоящему великодушным человеком. Но оглянувшись на Галагера, заметила, что он холодно усмехается, пристально глядя на нее. Ей тут же захотелось расправиться с ним. Однако прежде, чем поддаться искушению, недостойному истиной леди, она заметила миссис Эботт. Та появилась из длинного коридора, отделяющего кухню от другой части дома. Длинный коридор был выстроен для того, чтобы в комнаты не проникали жар и запахи кухни, и отлично выполнял отведенную ему роль. Однако семье довольно часто приходилось мириться с пищей, которая успевала остыть до того, как попадала с плиты на стол.

– Ах, мисс Сара, что вы с собой сделали? – миссис Эботт так и не утратила акцент кокни [3] , прожив в Австралии пятнадцать лет. Подобно большинству приговоренных к переселению женщин, она была осуждена за проституцию. Именно поэтому Лидия, а вслед за матерью и Лиза, поселившись на Ловелле, с первого взгляда невзлюбили ее и обращались с ней так, будто женщина больна чумой. Только благодаря верному и постоянному заступничеству Сары, женщину не прогнали с фермы, как только в доме появилась миссис Маркхэм номер два.

Саре пришлось напомнить отцу, как преданно ухаживала за ее матерью бывшая каторжница. Все они перед ней в долгу. Миссис Эботт была необъемная, как амбарные ворота и так же гостеприимна. Бесс одевалась с ног до головы в черный бомбазин [4] , несмотря на невыносимую жару и настоятельные уговоры Сары. Женщина давно утратила остатки былой красоты, считала, что именно так и должна одеваться настоящая экономка. Сара иногда задумывалась, выглядела ли хоть когда-нибудь миссис Эботт привлекательно? Может быть, таким образом она хотела перечеркнуть свое прошлое?

– Это очень длинная история, миссис Эботт, – ответила Сара, не желая вдаваться в детали происшествия. Она указала на стоявшего у нее за спиной молодого человека, добавила:

– Это Галагер. Он какое-то время будет работать в доме. Галагер, это миссис Эботт, экономка и очень хорошая повариха. Если вы голодны, то она найдет что-нибудь. Когда закончите с едой, подождите меня в конторе. Миссис Эботт проводит вас.