Зеленоглазая леди - Робардс Карен. Страница 13

Джулиан почувствовал, что его ведут туда, где он пока еще не был. Та адская дыра, застенок, где обычно его подвергали пыткам, находилась совсем в другой стороне.

«Неужели они повесят меня раньше времени, нынче ночью?» От страха у Джулиана пересохло во рту, но он старался, чтобы лицо его или осанка не выдали этого страха.

Шивере продолжал насмехаться над ним, а Джулиан отвечал ему тем же, зарабатывая при этом тумаки.

Вдруг Джулиан споткнулся на неровном каменном полу... Его с силой кто-то дернул, потянув за ворот, и его ветхая одежда разошлась на спине посередине.

Шивере засмеялся. У Джулиана возникло почти непреодолимое желание схватиться обеими руками за толстую шею тюремщика и обвить ее цепью.

Вероятно, это была его последняя ночь... Но жизнь в нем пока еще оставалась, и она казалась ему такой сладостной! А сцепиться с дюжим тюремщиком почти наверняка было равно самоубийству.

Шивере толкнул его куда-то влево, к темному проходу, что Джулиан с трудом различал пол, куда можно было бы ступить. Ему пришла в голову ужасная мысль, что Шивере собирается убить его ради развлечения, лично.

Почему бы иначе он повел его по этому коридору? Все тело Джулиана напряглось. Он старался не обращать внимания на стреляющие боли в мышцах и ждал каждую минуту, что Шивере набросит ему на шею удавку.

В конце коридора оказалась маленькая деревянная дверца.

– Повернись, – скомандовал Шивере.

Джулиан, уже подозревая самое худшее, обернулся.

Шивере опустился на колени и одним быстрым движением разомкнул железные оковы на его ноге. Сердце Джулиана бешено забилось. «Меня повесят или...»

Потом тюремщик одним махом снял с него кандалы и тотчас же повторил эту операцию на запястьях.

– Что?.. – нерешительно начал Джулиан, когда его руки оказались свободными. Не спуская глаз с Шиверса, он потирал свои истерзанные до мяса руки.

– Держи свою чертову пасть на замке! За тебя заплатили, тебя выкупили, – ответил Шивере, неприятно кривя рот. – Хотя и жаль. Я бы с радостью посмотрел, как тебя вешают.

И прежде чем Джулиан успел моргнуть, Шивере распахнул дверь.

За этой дверью Джулиана ждала стена Ньюгейтской тюрьмы, вонючая сточная канава, пустынный проход и... свобода!

В черном бархатном небе мерцали звезды, дул свежий ветерок, хоть и с примесью отвратительных запахов лондонских трущоб. И на ветру приятно развевались его волосы, будто ласкаемые пальцами какой-нибудь девицы. Джулиан нехотя обернулся на проход, по которому его вели. Он вдруг понял, что только что прошел по одному из подземных тоннелей, которыми, как считалось, кишмя кишела Ньюгейт-ская тюрьма.

– Убирайся с глаз моих долой! – рявкнул Шивере и толкнул Джулиана. И прежде чем тот успел сообразить, дверь за его спиной захлопнулась.

– Он дал нам чертовски хороший совет, приятель. Давай-ка завернись в плащ, и пошли отсюда!

– Джим!

Джулиан резко обернулся и увидел своего грума, камердинера и приспешника-головореза, а главное – друга. Он появился из мрачной темной ниши у основания стены.

– Да, это я.

Джим заботливо набросил плащ на плечи Джулиана и, взяв за руку, потащил по какой-то аллее к зловещего вида улице. По взглядам, которые Джим время от времени бросал через плечо, Джулиан угадал, что тот старается как можно скорее оказаться подальше от мрачных стен Ньюгейта. Несмотря на слабость в ногах, Джулиан поспевал за ним, а когда они удалились от тюрьмы на достаточное расстояние, то почувствовал, что ему дышится гораздо легче.

– Как, черт возьми, тебе это удалось?

Джулиан посмотрел на Джима с изумлением. До него вдруг дошло, что Джим каким-то образом сумел сделать невозможное – освободить его.

– Не заблуждайся, это влетело нам в копеечку. По правде говоря, этот тип вытянул из нас почти все до последней монеты. Он очень хотел увидеть тебя на виселице, но алчность пересилила все остальное. Тебя спасло то, что мертвый ты не принес бы ему ни гроша.

– Возможно, Шивере и алчный, но я не могу поверить, что он настолько глуп, чтобы рисковать своей жизнью из-за нескольких фунтов. Утром они обнаружат мое исчезновение и заподозрят, что Шивере к нему причастен. Я, конечно, не стану его оплакивать, но ведь им придется повесить его вместо меня?

Джим покосился на Джулиана, торопясь скрыться за углом. Уличный фонарь бросал неясный свет на ближайший квартал, все остальное было скрыто тьмой. Джим потащил своего хозяина к фонарю, не обращая внимания на размытые фигуры, крадущиеся вдоль стен. Они все время скрывались, как только Джим и Джулиан приближались к ним, но Джим ни на кого не обращал внимания.

– Джули, тюрьма скверно повлияла на твои мозги. Они даже слегка подгнили, мой мальчик. Говорю тебе, все схвачено. На рассвете кого-нибудь повесят вместо тебя. Им ведь все равно кого...

И тут Джулиану все стало ясно. Джим подкупил Шиверса, чтобы тот отпустил его, а вместо него повесили бы кого-нибудь другого! Славно и чисто сработано, очень чисто!

– Бедняга, – сказал Джулиан, ничуть не лицемеря.

– Да, но ведь лучше пусть будет кто-то другой, чем ты. Верно?

И тут Джулиан вдруг заметил темную закрытую карету, ждавшую на обочине. Джим быстро открыл дверцу, пихнул Джулиана внутрь, взобрался вслед за ним и постучал в потолок. Карета тотчас же рванулась вперед.

Откинувшись на спинку сиденья, Джулиан словно зачарованный разглядывал своего спасателя.

– Ты меня удивляешь! Полчаса назад я бы и полушки не поставил за то, что увижу следующую ночь. Джим что-то проворчал, устраиваясь на сиденье рядом с ним. Несколько минут Джулиан тоже не говорил ничего, наслаждаясь свободой. Смакуя это ощущение, он начал медленно приходить в себя, анализируя, что же с ним случилось...

Все болело нещадно: саднили запястья, лодыжки, стертые до крови кандалами, в голове гудело, в пустом желудке урчало, пересохшее горло жгло. И все же он был жив и свободен!

– Хорошо же будет вернуться домой, – сказал Джулиан, позволив своей голове снова опуститься на спинку сиденья. – Господи, как я устал! После этого ночного кошмара надеюсь проспать целую неделю.

Джим фыркнул. В карете было темно, но при свете уличного фонаря Джулиан все-таки заметил странное выражение лица Джима.

– В чем дело? – удивился Джулиан.

– Видишь ли, дело в том, что мне пришлось продать дом. Я был вынужден продать все, чем владели мы оба, да и того едва хватило. А поторговался я с этим чертовым тюремщиком на славу.

– А Самсон? – с надеждой спросил Джулиан слабеющим голосом.

Джим снова фыркнул.

– У меня не было возможности продать его. Они куда-то его забрали, когда арестовали тебя.

– Осталось хоть что-нибудь? Джим покачал головой.

– Денег хватит лишь на то, чтобы оплатить пару ночей на постоялом дворе и несколько приличных трапез.

С минуту Джулиан молчал, пытаясь оценить невероятность потерь. Он не был богатым человеком, но зарабатывал достаточно своим бизнесом, чтобы позволить себе жить вполне прилично.

Еще зеленым юнцом он умудрился сколотить себе небольшое состояние, участвуя в нескольких рискованных и дерзких ограблениях, которые, как уверял Джим, однажды обеспечат ему петлю. Но Джулиан и в те времена был не дурак. Он понимал, что когда-нибудь следует и остановиться. Он приобрел игорный притон, а на вырученные от него деньги обзавелся вторым. Делать деньги таким манером оказалось легко. И, откровенно говоря, Джулиан убедился, что обладает талантом к этому делу.

Теперь же все надо было начинать с нуля. По крайней мере он остался жив, и пока что этого было достаточно.

– Если бы меня повесили, все мое имущество перешло бы к тебе.

Джим бросил на него пронзительный взгляд.

– Да, это так, а ты много лет назад мог бы дать мне околеть в канаве от потери крови, но ведь не сделал же этого? Мы с тобой всего лишь парочка кровоточащих сердец. Вот и все.

Это напоминание вызвало у Джулиана хоть слабую и печальную, но все же улыбку. Он повстречал Джима примерно через год после того, как сбежал из Королевского флота. Понимая, что без бабушки ему не будет места в цыганском таборе, где всегда на него смотрели как на чужака из-за смешанной крови, он отправился в Лондон, откуда ушел в плавание. Один из его товарищей рассказывал множество историй о чудесах Лондона, и Джулиан решил, что это как раз то место, где смышленый парень может попытать счастья. По правде говоря, ему с трудом удавалось не умереть с голоду. Он и теперь гнал от себя эти воспоминания. Джулиан сначала промышлял карманными кражами, нищенствовал, а потом прибился к стайке мальчишек постарше, промышлявших воровством у пьяных. Однажды в одной из лондонских канав оказался Джим. На него напала ватага мальчишек, пытаясь отобрать кошелек. Но Джим, хоть и был пьян, защищался яростно до тех пор, пока» один из нападавших не всадил ему нож в брюхо. Джим упал, заливая все вокруг кровью, а нападавшие разбежались. Остался только Джулиан, и так презираемый за свое донкихотство товарищами по ремеслу. Остался, чтобы помочь бедному пьянице. И с тех пор так или иначе они не расставались.