Никогда не люби незнакомца - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн". Страница 4

Глава 3

Обманывать брата Бернарда оказалось нетрудно, и через два-три дня я легко научился это делать. Я просто говорил ему после ужина, что иду спать, а сам выбирался на улицу через окно спальни. Ночью возвращался таким же способом, и все было в порядке.

В один из этих дней я познакомился с Силком Феннелли.

Мистера Феннелли знали все в нашем районе. Он занимался всем: выпивкой, азартными играми, тотализатором, рэкетом. Его очень уважали и боялись. Я видел его иногда мельком, когда он заглядывал к Кеуфу по делам. Феннелли всегда приводил с собой своих парней. Он был крут, жесток и отличался острым умом. Силк не боялся ни Бога, ни черта! Он стал моим кумиром.

Иногда, рано придя в бильярдную, я брал ящик со щетками и выходил на улицу подработать. В тот день я зашел в спикизи [2] на углу Бродвея и Шестьдесят пятой улицы. В спикизи всегда можно было найти клиентов.

С предложением почистить обувь я принялся обходить посетителей.

— Убирайся, — заорал толстый бармен, на лысом черепе которого сверкали капли пота. — Сколько раз вам повторять — не приставайте к посетителям? Пошел вон, пока я тебя не вышвырнул!

Я молча направился к двери. Какой-то тип выставил ногу, и я упал на колени. Ящик слетел с плеча. Банки с кремом разбились о кафельный пол, и вокруг расплылись черные и коричневые пятна. Несколько секунд я растерянно стоял на коленях, пока вокруг расползался крем.

Внезапно меня подняла с пола жирная, похожая на свиной окорок, рука. Бармен крепко держал меня за шиворот.

— Пошел отсюда! — бушевал он. — Пока я тебя не... — Он так разозлился, что начал заикаться. Толстяк, брызгая слюной, поволок меня к двери.

У самой двери я очнулся и вырвался.

— Отдайте ящик! — закричал я. — Я хочу забрать свой ящик!

— Пошел! Убирайся! Я отучу тебя совать сюда свой нос! Чтобы я тебя здесь больше не видел!

— Не уйду без ящика! — Я прошмыгнул под его рукой и начал собирать и заталкивать в ящик щетки, банки и тряпки.

Бармен схватил меня, когда я начал уже вставать, и ударил наотмашь по лицу. В ушах зазвенело.

— Я вас, гадов, отучу шляться по барам! — прорычал толстяк. Он опять ударил меня и схватил за шею, да так крепко, что я не мог пошевелиться.

Я безуспешно попытался лягнуть его.

— Отпусти его, Тони, я хочу почистить обувь, — раздался спокойный размеренный голос из одной из кабин.

Мы оба повернулись. Одна рука бармена застыла в воздухе, а другая — по-прежнему держала меня за шиворот. Я даже не знал, кто из нас двоих больше удивлен. В кабине сидел стройный, приятной наружности мужчина лет тридцати пяти-сорока. Одна его рука с полусжатыми пальцами лежала на столе, другая игралась перочинным ножиком на цепочке, прикрепленной к жилету. На нем был темно-серый костюм, элегантная шляпа и лакированные черные туфли. Полузакрытые серые глаза пристально смотрели на нас, над красивыми губами темнела тоненькая ниточка усов. Белые, сверкающие зубы и орлиные черты лица завершали портрет Силка Феннелли.

— Хорошо, мистер Феннелли, — пробормотал толстяк, откашливаясь. Он отпустил меня и вернулся к стойке.

Я вытер лицо рукавом и поплелся к кабине, волоча по полу ящик. С Феннелли сидели еще двое, молодой, хорошо одетый мужчина и красивая женщина.

— Я не могу почистить вам обувь, мистер, — сообщил я.

— Почему? — удивился Силк Феннелли.

— Весь черный крем вывалился на пол.

Он вытащил из бумажника пятидолларовую банкноту, протянул мне и сказал:

— Тогда сбегай и купи!

Я взглянул на бумажку, потом на Силка и, не сказав ни слова, бросился к двери. Помощник бармена уже начал мыть пол. Выбегая из бара, я услышал слова спутника Феннелли:

— Пятьдесят против ста, что он не вернется, Силк.

— Заметано, — рассмеялся Силк.

— По-моему, он в первый раз видит столько денег, — улыбнулась дама.

— Вероятно, ты права, — согласился Силк Феннелли. — Я в его возрасте тоже не видел таких денег.

Дальнейшего разговора я не слышал. Когда я вернулся, они уже ели. Я положил сдачу на стол и сказал:

— Извините, что заставил вас ждать, но в магазине не оказалось сдачи, и мне пришлось разменять пятерку.

Я опустился на колени и начал чистить его туфли. Молодой человек достал из бумажника несколько купюр и протянул Силку, который взял их, даже не пересчитав.

— Это тебе урок. Не спорь со знатоком.

Я закончил чистить один башмак и постучал по нему, чтобы мистер Феннелли поменял ноги. Он поставил на ящик другую ногу и спросил:

— Как тебя зовут, сынок?

— Фрэнсис Кейн. Можете называть меня Фрэнки. Все друзья зовут меня Фрэнки.

— Значит, я твой друг, сынок? Будь осторожнее. Дружбу нельзя так легко заслужить. Это очень серьезное дело.

— Не пойму, о чем вы говорите, — смутился я. — По-моему, вы хороший человек. — Я закончил чистить и встал.

Спутник Феннелли и женщина тоже поднялись.

— Нам пора, Силк. До встречи.

— Пока! — попрощался мистер Феннелли, вставая.

Когда они ушли, я поинтересовался:

— Ну что, мистер Феннелли, получили?

— Что ты имеешь в виду?

— Пари. Я все слышал. Он заплатил?

— Так ты все слышал, значит! — рассмеялся Силк Феннелли.

— Да, я не дурак. Я прекрасно знаю, что к чему.

— Ну-ка присядь, — мистер Феннелли опять рассмеялся. — Съешь сэндвич. Откуда ты такой сообразительный взялся?

— Из сиротского приюта Святой Терезы.

— О'кей, итак ты знаешь, что к чему, — сказал он мне, как равному. — Что-то мне твое лицо кажется знакомым. Где я тебя мог видеть? В одной из игральных комнат?

Он говорил о нескольких магазинчиках в нашем районе, которые превратил в детские игральные комнаты. Все говорили, что мистер Феннелли сделал большое дело, что теперь дети не будут болтаться на улице. В этих заведениях стояли всевозможные бесплатные игры, и те, в которых необходимо было думать, и те, в которых требовалась удача. В других местах эти игры стоили от десяти центов до четвертака. После определенного возраста дети должны были платить, но все считали, что мистер Феннелли сделал большое дело. Он был большой шишкой, и жители района уважали его за благотворительность.

— Нет, — ответил я. — Я работаю у Джимми Кеуфа.

Силк Феннелли подозвал официанта, и я заказал ростбиф и стакан пива.

— Ты еще слишком молод, чтобы пить пиво, — заметил Феннелли и велел принести содовую.

Он наблюдал за мной. Я ел быстро и уже через несколько минут закончил.

— Спасибо, мистер Феннелли, — поблагодарил я, вставая.

— О'кей, малыш, — улыбнулся он. — Я когда-то чистил обувь, как и ты. — Он достал пачку банкнот и протянул одну мне.

— Спасибо, сэр, — с жаром поблагодарил я, увидев, что это пятерка. Такие люди, как мистер Феннелли, любят, когда их благодарят. Им это доставляет большое удовольствие, а мне ничего не стоит. Я знал, что с Силком Феннелли следует вести себя вежливо. Поэтому я поблагодарил, его еще раз и вышел на улицу.

На углу околачивался Рей Каллахан, у ног которого стоял ящик. Рей был хорошим парнем. Его старик сильно закладывал, и они жили на пособие по безработице. Рею приходилось подрабатывать чисткой обуви. Он относил баки своей старухе, которая прикладывалась к бутылке не реже мужа.

— Привет, Фрэнки!

— Привет! Как дела?

— Не очень, — ответил он. — Всего сорок центов за весь день.

Когда я помахал у Рея перед носом пятеркой, у него глаза полезли на лоб.

— Господи! — пробормотал он, раскрыв рот. — Откуда у тебя такие бабки?

— Надо знать нужных клиентов! — рассмеялся я и все рассказал.

— Везет же некоторым!

Мы пошли по улице. Начало темнеть, и в окнах загорелся свет.

— Если тебе нечего делать, пошли ко мне, — предложил Рей.

Я знал, что при мне родители не будут его бить за то, что он так мало заработал.

— О'кей, пошли.

Едва мы вошли в подъезд, как сразу услышали крики сверху.