Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы) - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн". Страница 66

Зазвонил телефон, установленный на заборе. Невада спрыгнул с лошади и подошел к нему.

– Да?

– Мистер Смит? – раздался в трубке голос дворецкого.

– Да, Джеймс.

– Миссис Смит хотела бы позавтракать с вами в Солнечной гостиной.

Невада засмеялся. Странно, как эти слуги быстро распознают, кто главный в семье. Джеймс сейчас говорил в той официальной манере, которую сам Невада однажды употребил в разговоре с Риной.

Дворецкий прокашлялся.

– Должен ли я сказать миссис Смит, что вы будете к завтраку, сэр? – спросил он. – Кажется, она ждет фотографов, из журнала «Звезды экрана».

Так вот в чем дело. Невада почувствовал обиду. Впервые за несколько месяцев Рина пригласила его к завтраку, и то лишь для того, чтобы устроить рекламное шоу. Внезапно он застыдился своих мыслей, в конце концов, она не виновата, что последнее время ей приходится работать день и ночь.

– Передай, что я приду, как только поставлю лошадь в конюшню.

– Еще один снимок, как вы наливаете кофе Неваде, и мы закончим, – сказал фотограф.

Невада подвинул чашку к Рине. Она подняла серебряный кофейник и наклонила его над чашкой. Тут же на ее губах появилась профессиональная улыбка.

Они сделали множество фотографий: Рина жарит яичницу с ветчиной, а он заглядывает ей через плечо в сковородку, они угощают друг друга тостами и так далее. Пусть читатели воображают, что приобщились к домашней жизни звезд.

После того как фотографы собрали аппаратуру и ушли, в гостиной повисло молчание. Первым его нарушил Невада:

– Я рад, что наконец все закончилось.

– Я тоже, – ответила Рина и, посмотрев на стенные часы, добавила: но мне пора. В половине восьмого у меня грим.

Она поднялась. Зазвонил телефон. Она снова села и сняла трубку.

– Да?

До Невады донесся назойливый голос.

– Доброе утро, Луэлла, – улыбнулась Рина. – Нет, ты меня не разбудила, мы с Невадой как раз завтракаем... Да, правильно, «Девушка на летающей трапеции»... прекрасная роль... Нет, Норман решил пригласить Гейбла из «Метро». Он говорит, что Гейбл единственный мужчина, который сможет это точно сыграть... Конечно, Невада. Это так на него похоже. Подожди минутку, я передам ему трубку, и ты сама с ним поговоришь.

Она закрыла рукой микрофон.

– Это Парсонс, – быстро прошептала ока. – Берни объявил вчера, что ты будешь играть в фильме роль каскадера-наездника. Луэлла решила проверить эту новость.

– А в чем дело? – сухо спросил Невада. – Разве «МГМ» не дает ему Гейбла?

– Не глупи, возьми трубку.

– Привет, Луэлла.

В трубке зазвучал до приторности сладкий голос:

– Невада, я думаю, что это прекрасно, что ты снова будешь играть вместе со своей любимой женой.

– Подожди, Луэлла, – рассмеялся Невада. – Не гони. Я ведь не участвую в картине.

– Разве? – У Луэллы перехватило дыхание. Кажется, зрела новая сенсация. – А почему?

– Я уже согласился отправиться в турне с шоу «Дикий Запад» и буду занят, по крайней мере, шесть месяцев. Пока меня не будет, Рина подыщет для нас другие хоромы. Думаю, что мы оба будем чувствовать себя уютнее в доме поменьше.

В голосе Луэллы появились деловые нотки.

– Ты продаешь свой «Хиллтоп»?

– Да.

– Талбергу? Я слышала, что он интересовался.

– Не знаю, уже многие проявляли интерес.

– Дай мне знать, когда решишь окончательно.

– Конечно.

– У вас все в порядке? – въедливо поинтересовалась Луэлла.

– Дорогая, – рассмеялся Невада, – тебе лучше знать.

– Я рада, вы оба такие чудесные люди. Сообщи мне, если будут какие-нибудь новости.

– Непременно.

– Удачи вам обоим.

Невада положил трубку и посмотрел через стол. Да, нескладно получилось, но изменить что-либо было уже невозможно.

Лицо Рины побелело от гнева.

– Ты мог сначала сказать мне, а потом уже всему миру?

– Но когда бы я смог это сделать? – ответил Невада, чувствуя, что тоже начинает злиться. – Мы разговариваем впервые за несколько месяцев. А о картине ты сама должна была мне сказать.

– Берни весь день пытался тебе вчера дозвониться, но ты не подходил к телефону.

– Чушь, – возразил Невада. – Я все время был дома. Он не звонил. Не говоря уже о том, что мне не надо подачек ни от него, ни от тебя.

– Если бы ты хоть раз высунул нос из этой чертовой конюшни, то, может быть, понял, что происходит.

– Я знаю, что происходит, – сердито сказал Невада. – Ты не должна больше сниматься в кино.

– А какой в этом смысл? – с горечью сказала Рина. – Зачем ты вообще обвенчался со мной?

– Или ты со мной? – так же горько спросил Невада.

Они посмотрели друг на друга и вдруг осознали всю правду. Они поженились потому, что поняли, что потеряли друг друга, и таким образом попытались сохранить то, что давно ушло. Эта мысль мгновенно остудила их гнев.

– Извини, – сказал Невада.

Рина посмотрела на кофейник.

– И ты меня извини. Я же говорила, что приношу несчастье и тебе будет плохо со мной.

– Не говори глупостей, твоей вины здесь нет. Это произошло бы в любом случае. Бизнес не стоит на месте.

– Я говорю не о бизнесе, – ответила Рина. – Я говорю о нас с тобой. Ты должен был жениться на другой, которая смогла бы создать тебе семью. А я ничего не дала тебе.

– Не вини себя. Каждый из нас старался на свой лад быть счастливым, но не получил того, чего действительно желал. Мы просто совершили ошибку, вот и все.

– Я не смогу заниматься разводом, пока не закончу картину, – тихо сказала Рина. – Так что я не стану возражать, если ты сам подашь на развод.

– Я могу подождать, – ответил Невада.

Рина взглянула на часы.

– Господи! Я же опаздываю, – воскликнула она. Возле двери она обернулась и посмотрела на Неваду. – Ты по-прежнему мой друг?

Он кивнул, улыбнулся и сказал серьезно:

– Я всегда буду твоим другом.

Рина некоторое время помедлила у двери, и Невада увидел, как на глазах у нее появились слезы. Потом она резко повернулась и выскочила из комнаты.

Он подошел к окну, поднял занавеску и увидел, как Рина выбежала из дома. Шофер захлопнул за ней дверцу, и автомобиль, направляясь к студии, скрылся у подножья холма. Невада опустил занавеску.

Больше Рина в этот дом не возвращалась. В первую ночь она осталась у Элен, а на следующий день переехала в отель и через три месяца оформила в Рино развод.

Теперь все было действительно кончено, за исключением формальностей.

17

Дэвид услышал, как в дядином кабинете хлопнула дверь. Он быстро встал, подошел к двери, соединявшей их кабинеты, и открыл ее. Дядя Берни сидел в кресле злой, с красным лицом, и тяжело дышал, пытаясь вытряхнуть на ладонь из перевернутой бутылочки несколько таблеток.

Дэвид быстро налил в стакан воды из графина и протянул его Норману.

– Что случилось?

Берни проглотил две таблетки, отставил в сторону стакан и посмотрел на племянника.

– Почему я вместе со своим братом, а твоим дядей Луи, не занялся шитьем одежды? – Дэвид знал, что на этот вопрос не требуется ответа, поэтому молча ждал продолжения. – Они шьют в день от пятидесяти до ста костюмов. И все тихо, спокойно. Вечером он приходит домой, ужинает, ложится спать. Никаких забот, никаких волнений. Именно так и должен жить человек. Легко, а не как собака, не как я.

– Да что случилось? – снова спросил Дэвид.

– Мало у меня неприятностей, так акционеры сообщают, что мы теряем много денег. Я еду в Нью-Йорк для объяснений. Профсоюз собирается объявить забастовку в кинотеатрах, я сажусь и составляю соглашение, в результате которого кинотеатры все же не закрываются. Потом я получаю известие из Европы, что Гитлер присвоил себе всю нашу германскую собственность: конторы, кинотеатры – все. Эти антисемиты украли у нас свыше двух миллионов долларов. Затем я получил жалобу от гарантов и банкиров, что наши картины непопулярны, и купил на Бродвее, самую популярную пьесу, которая называется «Веснушки». Она настолько экстравагантна, что я даже не понял, о чем она. Потом я принялся искать режиссера, переговорил со всеми в Голливуде и быстро понял, что в этой пьесе никто ничего не понимает. Поэтому я пригласил режиссера, который поставил ее в театре – Клода Данбара, но это стоило мне пятьдесят тысяч. Потом я позвонил Луи и попросил Гарбо, но он рассмеялся мне в лицо и сказал, что у меня не хватит денег. А кроме того, она занята в «Анне Кристи» по сценарию Юджина О'Нила. Я попрощался и позвонил Джеку Уорнеру узнать насчет Бетти Дэвис. Он сказал, чтобы я подождал минутку. Я ждал у телефона десять минут. Этот хитрец думал, что я не знаю, что он делает. А он звонил в Нью-Йорк своему брату Гарри – вот что он делал. Словом, сижу я в Нью-Йорке и жду, пока он поговорит со своим братом, который находится за два квартала от меня. Я хотел сказать Джеку, что мне было бы гораздо дешевле самому позвонить Гарри. Наконец он подошел к телефону, но его переговоры обошлись мне в девяносто пять долларов. «Тебе повезло, – сказал он. – Она свободна до сентября. Ты можешь получить ее за сто пятьдесят тысяч». Сто пятьдесят тысяч! Я сказал ему, чтобы он не делал мне одолжения, ведь самое большее, что она получает за картину – это тридцать-тридцать пять тысяч. Он спросил, сколько я хочу заплатить, и когда я сказал, что пятьдесят, он ответил, чтобы я забыл об этом. Ну, хорошо, тогда я предложил семьдесят пять, а он сто двадцать пять. Наконец, мы сошлись на ста тысячах. И этот двухминутный разговор обошелся мне в сто тридцать пять долларов. Потом я вернулся на Уолл-стрит и объявил гарантам и банкирам, что у нас есть престижная пьеса и замечательные режиссер и актриса. Они были счастливы, поздравили меня, я сел на поезд и вернулся в Голливуд. – Берни перевел дыхание и выпил воды. – Разве этих неприятностей мало для одного человека? – Дэвид кивнул. – Так на тебе, прихожу сегодня утром в кабинет и вижу там эту курву Рину Марлоу. «Рина, дорогая, – говорю я ей, – ты великолепно выглядишь». И ты думаешь, она хотя бы поздоровалась в ответ? Как бы не так. Сунула мне под нос «Репортер» и спросила, правда ли то, что там написано. Я посмотрел и увидел заметку о том, что Дэвис будет сниматься в «Веснушках». «А что тебя так взволновало, дорогая? – спросил я. – Эта роль совсем не для тебя. Я приготовил тебе роль, которая потрясет публику. Шахерезада. Костюмы такие, которые тебе и не снились!..» И знаешь, что она ответила мне?