Стилет - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн". Страница 22

— Ты красивый, — сказала она, протягивая к нему руку. — Красивый и сильный. Я никогда не думала, что мужчина может быть таким красивым.

— Мужчины по природе своей красивее женщин, — произнес он как нечто само собой разумеющееся, наклонился и поцеловал ее. — Но ты тоже очень красивая.

Илеана притянула его ближе к себе. Неожиданно требовательная лихорадка охватила ее тело, и она начала дрожать.

Он поднял голову, думая, что она, вероятно, испугалась.

— Я постараюсь не причинить тебе боли, — сказал он.

— Ты не сделаешь мне больно, — ответила она охрипшим голосом, осознав скрытую в ней способность получать наслаждение. — Я тоже сильная!

И она действительно оказалась сильной. Значительно сильнее, чем она думала. Потребовался доктор в Лозанне, который окончательно лишил ее девственности на хирургическом столе.

Ей было восемнадцать, когда она появилась в дверях родительской квартиры в Париже.

Дверь открыла ее мать и посмотрела на нее, не узнавая.

— Да? — спросила она с интонацией, с которой обращаются к слугам и людям ниже по положению.

Илеана улыбнулась про себя. Ничего другого она и не ожидала от своей матери.

— Привет, мама, — сказала она по-румынски.

На лице матери появилось удивление.

— Это ты! — произнесла она. — Да, это я, мама, — ответила Илеана. — Могу я войти?

Мать отступила от двери.

— Мы ждали тебя только на следующей неделе.

Илеана взяла чемодан и вошла в квартиру.

— Я вам послала телеграмму еще на прошлой неделе, — заметила она. — Вы что, не получили ее? Мать закрыла дверь.

— Телеграмма. О да, — произнесла она рассеянно. — Твой отец упоминал что-то про телеграмму, перед тем как уехал по делам.

Илеана почувствовала разочарование.

— Папа уехал?

— Он вернется через несколько дней, — быстро ответила мать. — Что-то там возникло с его требованиями в отношении имущества. — Тут она по-настоящему рассмотрела Илеану. — Да ты выше, чем я, — удивилась она.

— Я выросла, мама, — ответила Илеана. — Я уже не маленькая девочка.

В голосе матери послышались раздраженные нотки.

— Ради Бога, Илеана, говори по-французски, не на этом ужасном языке. Ты знаешь, я никогда не могла понять его.

— Хорошо, мама, — ответила Илеана по-французски.

— Вот так-то лучше, — сказала мать. — Теперь дай мне рассмотреть тебя.

Пока мать медленно обходила вокруг нее, Илеана стояла не двигаясь и чувствовала себя, как лошадь в стойле на аукционе.

— Не взрослит ли тебя твоя одежда, дорогая? — спросила ее мать.

— Мне восемнадцать, мама. Что ты ожидала, чтобы я носила? Форменную блузку и юбку?

— Не дерзи, Илеана. Я пытаюсь привыкнуть к мысли, что у меня взрослая дочь. Да я и выгляжу не намного старше тебя, нас еще могут по ошибке принять за сестер.

Илеана посмотрела на мать. Пожалуй, та была права. Ей каким-то образом удалось сохранить дух молодости. Она не выглядела на свои тридцать шесть лет.

— Это верно, мама, — сказала она спокойно.

— И перестань называть меня мамой, — резко заявила старшая женщина. — Это как-то старомодно. Называй меня по имени, а еще лучше — “дорогая”, как твой отец. Меня все сейчас так называют.

— Хорошо, ма.., дорогая, — ответила Илеана.

Мать улыбнулась.

— Вот так совсем неплохо, не правда ли? Пошли, я покажу тебе твою комнату.

Илеана последовала за матерью по длинному коридору в небольшую комнату за кухней. Ей не нужно было объяснять, что это комната для слуг. Обстановка сама говорила за себя.

— Она будет весьма миленькой, когда мы приведем ее в порядок, — сказала “дорогая” и взглянула на Илеану, лицо которой оставалось бесстрастным. — В чем дело? — спросила она резко. — Тебе она не нравится?

— Она маленькая, — ответила Илеана. Ее чулан в школе казался больше этой комнаты.

— Ну, ты должна с этим примириться, — отрубила “дорогая”. — Ты знаешь, что твой отец не входит в число самых богатых людей мира. Достаточно трудно существовать на средства, которые у нас есть.

Она собиралась выйти из комнаты, когда раздался звонок в дверь. Она остановилась, затем повернулась к Илеане, и на ее лице появилось испуганное выражение.

— О, я совсем забыла, у меня сегодня встреча с одним из наших американских друзей, мы приглашены на коктейль. Будь добра, открой, пожалуйста, дверь вместо меня. Скажи ему, что я буду готова через минуту.

Она поспешила по коридору. Илеана шла за ней. У двери в свою комнату “дорогая” остановилась и посмотрела на Илеану.

— Сделай мне еще одно одолжение. Не представляйся в этот раз моей дочерью. Скажи ему, что ты моя сестра и пришла навестить меня. Я не чувствую себя достаточно подготовленной, чтобы пускаться в объяснения.

И мать быстро, прежде чем Илеана смогла ответить, закрыла за собой дверь. Илеана не спеша прошла через холл и гостиную. Ей не нужно было подсказывать, как она должна поступать. Обучение в Швейцарии было достаточно полным и предусматривало самые различные ситуации.

Когда на следующей неделе домой приехал ее отец, Илеана была поражена тем, как он изменился. Когда-то высокая, стройная фигура сгорбилась. Отец страдал от болей в почти не гнущихся ногах. Он медленно прошел, опираясь на трость, и, как только оказался в комнате, упал в свое кресло на колесиках. Посмотрел на нее и улыбнулся, когда она встала на колени перед ним. Протянул руку и нежно привлек ее к себе.

— Илеана, — сказал он, — я рад, что ты наконец дома.

Несмотря на свою немощность, барон вынужден был проводить значительное время в поездках. Решался вопрос о его имуществе, предстояли переговоры с правящим режимом о компенсации за потери, понесенные бывшими владельцами собственности. Возвращение собственности было невозможно, поскольку эта страна входила в советский блок.

Когда отец уезжал, Илеана старалась отвлечься с друзьями. Она уходила из дому при любой возможности и очень часто использовала черный ход, когда в гостиной слышала голоса.

Спустя год она получила письмо от школьной подруги с приглашением провести лето в Монте-Карло. Барон отсутствовал, и она поспешила в комнату матери. Возбужденная, она протянула ей письмо.

Пока мать читала письмо, она говорила:

— Как чудесно уехать из Парижа в эту невыносимую жару! Пляж и вода. Я просто не могу этого дождаться! Мать бросила письмо на стол.

— Ты не можешь поехать, — сказала она. — Мы не можем себе этого позволить.

— Не могу? — недоверчиво прозвучал голос Илеаны. — Но мне не потребуются никакие деньги. Я буду их гостьей. “Дорогая” посмотрела на нее.

— Тебе потребуются туалеты, — сказала она. — Ты не должна выглядеть нищенкой.

— У меня есть платья, — вспылила Илеана. — Все, что я привезла из школы, выглядит на мне вполне прилично.

— Но мода изменилась, каждая хороша для своего времени, — ответила “дорогая”. — И все поймут, что ты не можешь позволить себе приобрести пристойный гардероб. Напиши ей письмо и объясни, что, к сожалению, ты уже договорилась с другими. ТЫ можешь воспользоваться моими канцелярскими принадлежностями, если хочешь.

— Оставь себе свою гербовую бумагу! — сказала Илеана со слезами на глазах. — У меня есть своя.

И выскочила из комнаты. Когда она была еще в коридоре, раздался звонок в парадную дверь. Голос “дорогой” донесся до нее.

— Открой, прошу тебя. Я сейчас выйду.

Сжав зубы, Илеана пошла открывать дверь. Перед ней стоял еще один из американских друзей “дорогой”, уже слегка навеселе. Илеана представилась ему как сестра “дорогой”.

Он вошел в гостиную, сел на кушетку и оглядел ее.

— Баронесса никогда не говорила мне, что у нее такая красивая сестра.

Илеана рассмеялась над его типично американской попыткой проявить галантность.

— А моя сестра никогда не говорила мне, что у нее есть такой симпатичный друг.

Он самодовольно рассмеялся.

— Жаль, что я должен возвращаться сегодня домой. В противном случае мы могли бы поближе познакомиться.