Танцор меча - Роберсон Дженнифер. Страница 4

Рукоять меча была серебряной. Умелые руки мастера изрезали ее изгибающимися линиями. Линии шли рядом, расходились, переплетались и образовывали фантастические узоры. Я вглядывался в них и пытался найти смысл; понять, к чему стремился мастер, но линии свивались в такие хитроумные узлы, что я чуть не окосел, попытавшись проследить за одной.

Тряхнув головой, я с усилием оторвал взгляд от рукояти, плотно обхватил ее пальцами и потянул. Меч легко начал выскальзывать из ножен…

…ледяная колющая боль возникла в пальцах и тут же дошла до запястья.

Я выронил меч. Ухмылка Муна оказалась красноречивее слов. Он был удовлетворен.

Я мрачно покосился сначала на него, потом на меч. И на этот раз я не медлил. Я быстро схватился за рукоять и вырвал клинок из ножен.

Правая рука, державшая меч, тут же задрожала. Наверное от судорог пальцы сжались еще крепче. Мне даже почудилось, что причудливые линии вырезанные в металле, зашевелились и начали врастать в мою плоть, но тут уже сработали рефлексы. Пальцы разжались, отбрасывая меч, и я понял, что теперь знаком со смертью, потому что она подошла ко мне совсем близко, она уже коснулась кончиком пальца моей души.

Тук-тук. И поскребла ногтем. Тигр, ты там?

Аиды, да! Где же мне еще быть. Я и дальше намереваюсь здесь оставаться, жить и плевать на нее. Будет она меня еще спрашивать таким наглым тоном.

Но тут меч выскользнул из ладони и упал мне на колени.

Холодное, ледяное лезвие хищно прижалось к теплой плоти.

Я шарахнулся и меч соскользнул на ковер. Мне хотелось убраться от него, бежать, лететь, лишь бы он был подальше…

А потом мне вдруг пришло в голову, до чего это было бы глупо – разве я не танцор меча, играющий со смертью каждый раз, когда вхожу в круг? – и я не побежал. Не побежал, хотя все мышцы были уже готовы к броску. Я сидел и смотрел на меч. И никак не мог отделаться от ощущения, что ледяная пустота проникает в мое тело и заполняет его. Этому нельзя было поддаваться.

Северный меч. А Север это родина льда и снега.

Первый шок прошел. Моя кожа, смирившаяся с близким присутствием чужого металла, уже не пыталась съежиться. Я попытался унять дрожь во внутренностях, глубоко вздохнул и подвинулся поближе к мечу, чтобы рассмотреть оружие повнимательнее. Не трогая его.

Лезвие меча было очень бледного, жемчужно-розового цвета с синевато-стальным отливом – только на сталь это не было похоже. Руны, тянувшиеся от искривленной крестовины до конца клинка, радужно переливались. Прочитать их я не смог.

Надо было успокоиться и я занялся делом более привычным – выдернул из головы волос и опустил на край меча. Волос коснулся грани и распался. По остроте странный меч не уступал моему стальному Разящему. Это мне совсем не понравилось.

Дальше сидеть и раздумывать было бессмысленно. Я поднес к мечу ножны и холодеющими, дрожащими руками отправил в них клинок – онемение и озноб тут же исчезли.

Меч лежал передо мной. Теперь, в ножнах, он ничем не отличался от обычного оружия. Меч как меч.

Я перевел дыхание и посмотрел на Муна.

– И хорошо она им владеет?

Вопрос вырвался непроизвольно и удивил его, но сам я удивился еще больше. Может блондинка и произвела впечатление на Муна, помахав перед его носом мечом (он ведь привык, что женщины, рыдая, ползают у его ног и умоляют освободить их, а не пытаются проткнуть его толстый живот), но меня-то такими представлениями не проведешь. Женщины Юга не пользуются мечами; насколько мне известно, для Севера это тоже необычно. Меч – мужское оружие.

Мун злобно покосился в мою сторону.

– Так хорошо, что и тебе стоит призадуматься. Она выхватила из ножен эту штуку и иначе я не сумел бы накинуть на нее веревку.

– Так как ты ее остановил? – у меня уже появились подозрения.

Длинным, покрытым лаком ногтем Мун задумчиво постучал по золотым коронкам и пожал плечами.

– Ударил ее по голове.

Я мрачно уставился на него, но Мун только вздохнул.

– Я выжидал, пока она не начала потрошить моего евнуха и слишком увлеклась. Но даже когда она теряла сознание, чуть не выпустила мне кишки,

– широченная ладонь Муна прижала к толстому животу складки бурнуса. – Просто повезло, что жив остался.

Я неопределенно хмыкнул и поднялся, держа Северный меч за кожаные ножны.

– В каком она хиорте?

– В красном, – охотно сообщил Мун. Боги, так значит он действительно хотел от нее избавиться. Меня это вполне устраивало.

– Кстати, за то, что она еще здесь, можешь сказать мне спасибо, Тигр. Ее еще кое-кто искал.

Я резко развернулся на пороге.

– Еще кое-кто?

– Мужчина. Как зовут – не сказал. Высокий, темноволосый, похож на тебя. Акцент Северный, но говорит хорошо, – Мун пожал плечами. – Он сказал, что разыскивает девушку с Севера… которая носит меч.

Я нахмурился.

– А почему ты ее не выдал?

Вконец разобиженный Мун гордо выпрямился.

– Она передала мне твои слова. Не выполнить просьбу друга значит обесчестить себя.

– Прости меня, – попросил я и добавил как бы невзначай: – Он еще здесь?

– Переночевал и уехал. Он ничего о ней не узнал.

Я хмыкнул и пошел к красному хиорту.

Мун не преувеличил. Он действительно скрутил блондинку как жертвенного козла – запястья были прикручены к лодыжкам так, что она сложилась пополам. Но это была еще не самая неудобная поза, в которой Мун оставлял своих пленниц.

Она была в сознании. Не скажу, что одобряю методы Муна (и его занятие, если уж быть откровенным), зато он ее не упустил. А ведь мог продать этому «кое-кому», который искал ее.

– Песчаный Тигр просит придержать товар, – тихонько сказал я и она повернула голову, пытаясь меня разглядеть. Восхитительные волосы рассыпались по плечам и по ковру, на котором она лежала. Осмун сорвал с нее белый бурнус (наверное чтобы увидеть, от чего он отказывался) и на ней осталась только короткая, подпоясанная туника из мягкой кожи. Туника едва доходила до середины бедер, руки были обнажены и я понял, что блондинка была гораздо сильнее, чем мне показалось вначале. Она попыталась приподняться и под бледной кожей напряглись сильные, тренированные мышцы. Глядя на них, я поверил, что меч действительно принадлежал ей, хотя это и казалось неправдоподобным. Такие руки могли держать оружие.

– Так это тебе я обязана всем этим? – поинтересовалась она.

Солнечные лучи проходили сквозь тонкую малиновую ткань хиорта. Странное освещение придавало ее коже жутковатый красный оттенок, а ковер казался засохшим кровавым пятном.

– Так это мне ты обязана всем этим, – охотно согласился я, – потому что иначе ты была бы уже у нового хозяина, – я вытащил нож, наклонился и перерезал веревки. Она попыталась разогнуться и сморщилась от боли. Я положил ее меч на ковер, опустился рядом и начал массировать ее плечи. Под нежной кожей чувствовались тугие мышцы.

– У тебя мой меч! – она удивилась настолько, что на мои руки не обратила внимания.

Я уже хотел провести массаж чуть поюжнее плеч, но передумал. Может за несколько дней плена у нее и затекли руки и ноги, но если я не ошибся в оценке ее реакции, после такой выходки у меня были бы большие неприятности. Не стоило портить с ней отношения в самом начале знакомства.

– Если это действительно твой меч, – усомнился я.

– Мой, – она вырвалась из кольца моих рук и вскочила, едва сдерживая стон. Мягкая кожаная туника оставляла открытыми стройные ноги. У горла туника была расшита странными руническими символами. Узор был такого же цвета, как ее глаза. Похожие символы покрывали и низ туники.

– Ты вынимал меч из ножен? – она требовала ответа таким тоном, что я не сразу сообразил, что говорить. Секунду помявшись, я все же соврал:

– Нет.

Она сразу расслабилась и ласково коснулась рукояти меча. Не знаю, чего я ждал после проведенного эксперимента, но она видимо не почувствовала ледяного онемения. Она держала меч как влюбленный держит руку своей любимой после долгой разлуки.