Золотой ключ. Том 2 - Роберсон Дженнифер. Страница 31

А теперь Мечелла знала только, что ее долг — поехать в Кастейю и постараться помочь чем сможет. Она достаточно хорошо себя чувствовала для путешествия. Ребенок, правда, беспокоил ее, но экипаж Арриго был новым и самым удобным во всей Тайра-Вирте, так что тряска почти не ощущалась. С ними едут врачи, которые позаботятся о ней, если в этом будет необходимость; Лиссия проследит, чтобы она не слишком переутомлялась, да и не может она оставаться в Мейа-Суэрте, когда людям нужна помощь.

Долгие дни путешествия они с Лиссией провели, разбираясь в наспех нацарапанных списках припасов и планируя свою деятельность в соответствии с теми сообщениями, которые доставляли им гонцы. Обе они думали, будто готовы к тому, что их ожидает.

Они ошибались.

Увиденное в первой же разрушенной землетрясением деревне поразило их до такой степени, что и представить себе невозможно. Там, где раньше стояли дома, лавки, кузница, мельница, теперь лежали одни руины. Черепичные крыши провалились внутрь до самого фундамента, соломенные упали на горящие свечи, и теперь один пепел остался от тех домов, которые они покрывали.

Признаки жизни обнаружились лишь на кладбище — за развалинами бывшей санктии обреталась небольшая кучка людей.

Спасатели целыми днями раскапывали завалы, надеясь спасти уцелевших в катастрофе людей, но под грудами камня лежали одни трупы. Те же спасатели рыли и могилы, но не тратили времени и сил на изготовление гробов, ведь даже в осенний холод существовала опасность эпидемии. Мертвых хоронили, не завернув даже в простыню. Каждый обрывок ткани был нужен для бинтов, каждое одеяло — для защиты от холода в промозглые ночи. Другого спасения не было, даже деревенская санктия сгорела дотла. Дворецкий Арриго упаковал специальную палатку для графини Лиссии, но когда они с Мечеллой поняли, что во всей деревне нет ни одного укрытия, то единодушно решили уступить палатку раненым. Сами они могут спать, как и всю дорогу, в своем экипаже.

— До нас дошла весть, графиня, — сказал усталый санкто, каким-то чудом переживший гибель своей санктии, — что Кастейо почти не пострадал, спасибо Пресвятой Матери.

— За что спасибо? — мрачно спросила Лиссия, бросив красноречивый взгляд на окружавшую их разруху.

Мечелла всюду молча следовала за ней, стыдясь своего невежества и бесполезности. Лиссия была достаточно знакома с медициной, чтобы промывать и перевязывать раны и определять, в каких случаях требуется помощь одного из приехавших с ними врачей. Мечелла ничего об этом не знала. Лиссия, которая вместе с покойным мужем спасла от разрушения замок, понимала, какой дом еще можно восстановить, а какой в безнадежном состоянии, какую кучу камней разбирать безопасно, а к какой и подходить-то рискованно. Мечелла и об этом ничего не знала. Она лишь видела опустошения, которые терзали ей сердце. А Лиссия эмоций не проявляла, она отдавала отрывистые приказания, и все повиновались. Мечелла чувствовала себя ненужной и думала, насколько несерьезной затеей с ее стороны оказалась эта поездка.

Но вечером, когда они сидели в своем экипаже за ужином, поданным на позолоченном дорожном сервизе Арриго, полумертвая от усталости Лиссия улыбнулась Мечелле и сказала:

— Я и не думала, что ты мне так поможешь.

— Я совершенно беспомощна, и обе мы это прекрасно понимаем.

— Ты беспомощна в тех вещах, в которых я разбираюсь, — не можешь развернуть бинт, не перепутав его, или отличить одну кучу , камней от другой. Но разве ты не видела их лица? Тебе даже не нужно ничего говорить людям. Один лишь взгляд, одно твое прикосновение — и их боль и страх отступают перед твоим обаянием. Понимание и сочувствие — вот те достоинства, которыми я не обладаю.

— Потому что они совершенно бесполезны. Глупо с моей стороны было ехать.

— Эйха, в этом-то все и дело, каррида! Ты не должна была ехать, и они знают это, но ты все равно приехала.

Лиссия прислонилась к мягкой замшевой обивке и вздохнула.

— Матра Дольча, как я устала! А ведь дальше будет еще хуже. Мечелла наклонилась к ней. Свет лампы заливал экипаж и освещал лица обеих женщин.

— Лиссия, скажи мне, что я могу делать? Я ничего не смыслю в тех вещах, в которых ты так хорошо разбираешься. Должно же быть что-то, чем я могу помочь людям. Пока я только разговариваю с ними и держу их за руки.

— Это единственное, чего я не могу для них сделать. Мама могла бы, но я скорее папина дочь, как ты, должно быть, заметила. Я очень устала, Мечелла. Слишком устала, чтобы думать. Давай попробуем уснуть.

На второй день Мечелла поняла, как она может помочь. Лиссия потеряла ее из виду утром, и до самого обеда у нее не было времени на поиски. Мечелла нашлась в доме сапожника — точнее, в расчищенном уголке того, что от него осталось. Вокруг нее сидели дети, и она рассказывала им сказку.

Лиссия не хотела беспокоить их, но пора было обедать, а Мечелле надо было есть, чтобы подкрепить силы. Арриго говорил, что она плохо себя чувствовала, когда носила Терессу, и сейчас опять нездорова, хоть это и незаметно. Самой Лиссии во время ее беременностей постоянно хотелось есть, но даже если у Мечеллы это не так, все же пообедать ей надо.

По дороге к экипажу Мечелла рассказала Лиссии все, что узнала этим утром. Большинство детей потеряли отца или мать, некоторые лишились обоих родителей. Один маленький мальчик два дня был погребен под телом умирающей матери. Другой сломал руку при падении с сеновала, где они играли с пятью его братьями и сестрами. В живых остался он один. Две девочки-двойняшки четырех лет были найдены на улице неподалеку от дома. Их отец погиб в этом доме, раздавленный упавшей балкой, и никто не знал, как девочкам удалось спастись. Брат и сестра уцелели, потому что дядя вынес их из дома, но когда он вернулся за своей сестрой и ее мужем, стена рухнула, и все трое взрослых погибли.

— Сначала я собиралась отвлечь их, чтобы они не путались у всех под ногами и не играли в опасных местах. А потом они стали говорить со мной, Лисси. Почти у каждого ребенка в деревне своя трагедия. У некоторых совсем не осталось семьи. Как ты думаешь, правильно будет, если я попытаюсь найти дом для каждого из них?

— Герцогиня Хесминия, — пробормотала Лиссия. — Челла, я думаю, это будет прекрасно.

Так и вышло, что в этой деревне и в других, где они побывали за последующие три недели, Мечелла собирала сирот под свое крылышко. Она ласково разговаривала со всеми детьми, вытирала им слезы, рассказывала сказки и старалась узнать их имена и обстоятельства каждой трагедии. А когда община понемногу восстанавливалась и люди начинали задумываться о будущем, Мечелла заботливо подыскивала каждой сиротке новую семью.

Упоминание Лиссии о герцогине Хесминии мысленно вернуло Мечеллу в те давние времена, когда любимая всеми герцогиня сделала то же самое для маленьких чи'патрос. Правда, тогда была совсем другая ситуация. Но, вспомнив, кому она отдала детей, Мечелла подумала еще об одной вещи. Той же ночью, в темном экипаже, когда обе они уже закутались в меха от холода, идущего с гор, она спросила об этом Лиссию.

— Прекрасный вопрос, — задумчиво ответила Лиссия. — Хотя я никогда не слышала о подобных документах. Обычно сирот забирают родственники, пусть даже очень дальние. Но на этот раз целые семьи оказались уничтоженными.

— Тогда лучше будет официально усыновить их.

— Да, я тоже так думаю. И в то же время мы должны защитить их собственность, какой бы она ни была. Эти дети все еще наследники своих родителей. Надо как можно быстрее закрепить за ними их собственность, пока никто не начал претендовать на нее.

— Лиссия, ну конечно же, никто не украдет…

— Ой ли, невинное ты дитя!

— Тогда нам надо использовать санктии, чтобы хранить эти документы.

— Прекрасно! А если кто-нибудь захочет купить землю и построить там что-нибудь — лучше пусть будет хоть что-то, чем пустые места посреди улицы, — санктос решат, хорошую ли он предлагает цену и…

— ..и сохранят деньги для ребенка, — с восторгом перебила ее Мечелла. — Как часть моего приданого сохраняется для Терессы!