Записки невесты программиста - Экслер Алекс. Страница 17

– Пятьдесят процентов! – взвизгивает он, уже просто изнемогая. – Или встречу, или не встречу!

– Ну и что такого-то? – уже совсем раздражаюсь я. – Чего ты ржешь, как лошадь Тараса Бульбы?

– Так смешно же, – пытается объяснить Сергей. – Как это может быть, что вероятность встречи динозавра – 50 процентов? Их же в природе почти не существует.

– Ну и что, – не даю сбить себя я. – Тетка же правильно ответила: или встречу, или не встречу. Значит вероятность составляет 50 процентов. Так что чего ты тут ухохатываешься – мне не очень понятно, поэтому хочется тебя или подушкой треснуть, или просто разорвать на десять маленьких программистов. Кстати, когда ты ржешь, у тебя лицо становится очень глупое. Точнее, – поправилась я, – еще глупее, чем когда ты не ржешь.

– Блин, ну ты никак не поймешь, – стонет Сергей и снова начинает смеяться, – что вероятность встречи – это одно, а вероятность увидеть – это совсем другое!

– Ты, по-моему, сам уже запутался, – замечаю я. – Да прекрати ты смеяться! – начинаю орать на всю квартиру, потому что он, если честно, уже замучил.

Сергей сразу успокаивается.

– Вот смотри, – говорит он серьезно. – У меня одна монетка.

– Ну…

– Я ее кидаю.

– Кидай, только не в окно.

– Какова вероятность того, что выпадет решка?

– Пятьдесят процентов.

– Правильно! Почему?

– Потому что или выпадет, или не выпадет.

– Хмм… – задумывается он. – Ну, ладно. А теперь предположим, что я бросаю две монетки.

– Одного достоинства? – уточняю я.

– Это не суть важно.

– Важно.

– Ну, хорошо. Две монетки одного достоинства. Так вот, какова вероятность того, что они ОБЕ… Подчеркиваю – ОБЕ выпадут решкой.

– Пятьдесят процентов, – отвечаю я твердо.

– Потому что или выпадут, или не выпадут? – уточняет он, как последний идиот.

– Ну конечно!

– Блин, – орет он. – Так вы же от теории вероятности ничего не оставляете! По-вашему, по-женски, любое событие имеет пятидесятипроцентную вероятность, потому что или произойдет, или не произойдет.

– Ну да, – отвечаю я. – Так и получается, если вопрос задавать соответствующим образом.

– О, боже, – Сергей хватается за голову и начинает раскачиваться на диване. – Зачем, спрашивается, я в институте тервер год учил? Такая красивая наука… Метод Монте-Карло, – процитировал он.

– Во-во, – говорю. – Я так и думала.

– Что ты так и думала?

– Что вся ваша мужская теория вероятности сводится к картам, выпивке и бабам.

– Почему ты так решила? – потрясенно спрашивает он.

– Да ты сам только что сказал, что всю эту теорию вероятности придумали в Монте-Карло, где никакая теория в жизни не работала.

Сергей потрясенно замолчал.

– Знаешь что, милый, – снисходительно говорю ему я. – Хочешь я тебе объясню, в чем соль твоего любимого анекдота?

– Давай, – говорит он тихо.

– Смешно в нем то, что мужик ответил неправильно. Вот это – действительно смешно.

– Как это?

– А очень просто.

– Динозавры сейчас существуют?

– Нет.

– Значит какая вероятность того, что его можно встретить на улице?

– Ну… Ничтожная.

– Неправда.

– Как это?

– Да очень просто. Вероятность того, что я встречу на улице динозавра, плезиозавра, Билла Клинтона или тебя – составляет ровно пятьдесят процентов. Потому что или встречу, или не встречу. Понял теперь, умник?

– Ир, – говорит он тихо. – Можно я пойду домой? Мне еще программу отлаживать.

– Идите, Сергей Владимирович, – высокомерно говорю я. – Идите и осознайте глубину своего морального падения. А когда осознаете, то позвоните и принесите извинения за свой идиотский смех. Договорились?

– Договорились, Ирина Борисовна, – тихо говорит он. – Ну, я пошел.

– Прощай, моя любовь, – говорю я и делаю пируэт. – Не грусти, что у тебя мозги плохо ворочаются. У вас, мужиков, с этим делом – вообще не в порядке. Так что не ты один. Но вы в наших руках, поэтому все будет в порядке.

Сергей осторожно клюет меня в щеку, выходит, захлопывает дверь, и после этого я на площадке опять слышу жуткий взрыв его идиотского смеха, который эхом отражается от всех стен подъезда. Нет, все-таки иногда он выглядит полным придурком. Ненавижу мужчин! Надо феминисткой становиться!

Свершилось! Наконец-то Сергей сделал мне официальное предложение руки и сердца! Спрашиваете, как это все было? Все было так, как и полагается!

Сергей позвонил вечером и сообщил, что завтра мы идем в очень хороший ресторан. Я поинтересовалась, чего надевать – туфли или кроссовки? Потому что это сильно зависит от того, каким образом мы будем туда добираться. Если на трамвае, то можно и в туфлях пойти, а если пешкодралом, тогда лучше кроссовки надеть. Сергей обиделся на этот бестактный вопрос и заявил, что заедет за мной на такси… К назначенному часу я в красивом вечернем платье уже была наготове. Когда в дверь раздался звонок и я открыла, то потеряла дар речи… За дверью стоял Сергей в смокинге и с огромным букетом цветов. Внизу, как оказалось, меня ожидал лимузин, в котором мы доехали до ресторана «Санта Фе». А там… Там было что-то умопомрачительное! Отдельный стол, стоящий на самом лучшем месте, четыре официанта которые нам прислуживали. Роскошное меню, кухня и все, как полагается: сначала аперитив и закуски, затем гордость этого ресторана – свиные ребрышки барбекю с отличным красным вином, после горячего блюда – шикарный коньяк и десерт – сладкие блинчики с горящим сиропом. Когда мы пили кофе «капучино», Сергей щелкнул пальцем, и к нам подошел оркестр, который начал исполнять «Бесса ме мучо». А во время исполнения этой песни Сергей сделал мне предложение. Разумеется, я не могла отказать, наши уста встретились и мы застыли в долгом поцелуе, которому почтительно внимали четыре официанта, стоящие поодаль от стола…

Именно таким мечтам я и предавалась, вспоминая, каким образом он мне сделал предложение в действительности. На самом деле, разумеется, все было совсем не так.

Сергей действительно позвонил накануне вечером, причем был в довольно игривом настроении. Трубку поднял папулька:

– Але, – раздалось там. – Это ты, моя дискеточка?

– Нет, – деликатно ответил папулька. – Это говорит дисковод. А дискеточка проходит форматирование на кухне. На нее должны записать рецепт приготовления пирога. Но я могу сейчас ее позвать, – и с этими словами папулька понес мне телефон…

– Але, – сказала я, взяв у папульки трубку.

– Да я уже в курсе, что ты але, – несколько невежливо сказал Сергей.

– Не поняла юмора! – начала было возмущаться я.

– Да не обращай внимание, – сказал он. – Это меня просто твой папулька сбил.

– А чего он такого сказал? – заинтересовалась я.

– Он назвал тебя дискеткой, – объяснил Сергей. – А себя – дисководом.

– Это бывает, – сказала я. – Папулька кого хочешь чем хочешь может назвать. Тебя-то он хоть никак не назвал? А то у него теперь любимое ругательство – «fucking pentium».

– Да, вроде, нет. Не успел. Или я не расслышал.

– Ладно, – говорю я. – Зачем звонишь?

– Услышать твой чудный голос, – комплиментит этот паршивец.

– Так я тебе и поверила!

– Почему это?

– Да потому что ты никогда не звонишь просто так, – объясняю я. – Только когда у тебя ко мне какое-то дело.

– Дела бывают разные, – туманно отвечает он. – Вот скажи, ты любишь всякие выставки?

– Просто обожаю! – обрадовалась я. – Особенно художественные. Всякое там современное искусство, концептуалистов и примитивистов.

– Это которые рисуют всякую чушь, а люди толпятся вокруг, изображая из себя шибко умных, и орут, как резаные: «Какая экспрессия! Какое глубокое проникновение в суть вещей!»..

– Ну, типа того, – соглашаюсь я. – Только дело же не в том – что кто орет, а в том, кто что видит в этих произведениях.

– Тогда зачем ради этого огород городить? – интересуется Сергей. – Всякие выставки и тому подобное? Возьми ведро с чернилами, вылей на пол, а после этого рассматривай пол до умопомрачения. Или эти художники какие-то специальные чернила используют?