Записки невесты программиста - Экслер Алекс. Страница 9

– Это от видеокарты, – радостно заявляет Сергей.

– Ага. Вот и сделай так, чтобы этих видеокарт и тому подобной мерзости на стульях не валялось.

– Ради взгляда прекрасной дамы я готов на любые страдания, – галантно заявляет Сергей.

– Это еще откуда? – подозрительно спрашиваю я. – Ты что – начал книжки читать?

– Да нет, – объясняет Сергей. – Это новый квест появился. Там таких фраз – хоть обговорись.

– Понятно. Ладно, жди меня и я приду. Только очень жди.

– Это еще откуда? – подозрительно спрашивает Сергей. – Я что-то такой игры не помню.

– Да нет, – объясняю я. – Это из книжки. Там подобных фраз – хоть обцитируйся.

– Ладно, жду, – говорит Сергей и вешает трубку.

У его подъезда сидят все те же бабульки.

– Приветствую стражей законности и добропорядочности, – вежливо здороваюсь я (вы помните, что я с бабульками у подъезда никогда не ругаюсь.)

– А-а-а-а, Ирка к вивисектору пришла, – радуются бабульки.

– Никакой он не вивисектор, – объясняю. – Просто ученый.

– Ага, ученый, – злорадно говорит самая вреднючая бабулька. – А чего он тогда кошек дерет?

– Ничего он не дерет. Это у него компьютер так орет.

– Ну точно – псих ненормальный, – радуется другая бабулька. – Это у кого ж в здравом уме кампьютир будет кошками орать? Кампьютир – это для вычислений, вот.

– Да ладно вам, – успокаивающе говорю я. – Вы бы лучше над парнем шефство взяли. А то он питается только хлебом с пивом и спит по два часа в сутки. За ним же – будущее нашей страны.

– Скажешь тоже – будущее, – бормочут бабки, но задумываются.

– А что, – спрашивает бабка в ситцевом халате. – Он правда всухомятку питается?

– Не то слово, – отвечаю я, чувствуя, как на глаза слезы наворачиваются.

– И что, – спрашивает та же бабка, у которой тоже слеза начинает вскипать в глазу, – супчик даже не каждый день кушает?

– Какое там – каждый день, – безнадежно машу рукой я. – Вообще никогда не кушает. Он даже и не знает, что такое супчик.

– Во дела, – поражаются бабульки.

– А что же ты, красавица, – интересуется самая въедливая старушка. – Ты-то что за ним не следишь? Почему супчики не варишь?

– Меня не пускают, – объясняю. – Я веду длительную осаду и постепенно возвращаю парня к нормальной жизни. Но каждый день приходить не могу, а то воспитательный процесс неправильно пойдет. Он должен спинным мозгом чувствовать разницу между моими присутствием и отсутствием. Чтобы отсутствие давило на сознание и желудок.

– Во излагает, – восхитилась бабулька в соломенной шляпе. – А с виду – обычная намазюканная современная дурочка.

– Ладно, красавица, – говорит самая главная бабулька, сидящая в центре. – Шуруй к своему вивисектору-сухомятщику, а мы подумаем. Только если как в прошлый раз, ты кричи, – строго говорит она. – Мало ли что… Как в прошлый раз милицию вызвали, так и сейчас вызовем. Ты не думай. И даже не посмотрим, что участковый там опять на несколько дней застрянет, как тогда… А шефство над твоим ученым – возьмем. Нам же лучше, если он все время на глазах будет. Так хоть дом своими электрониками не спалит.

– Спасибо, бабушки, – прочувственно говорю я и направляюсь в подъезд.

Поднимаюсь на его площадку и нажимаю кнопку звонка. Слышится какой-то щелчок и вдруг жуткий громовой голос произносит:

– What are you waiting for? Christmas?

Я сначала оцепенела, но вспомнила, что в прошлый раз меня тоже встречал механический голос, поэтому быстро произнесла волшебную фразу, надеясь, что дверь сама откроется:

– Майкрософт – маст дай.

Дверь осталась неподвижной.

– Линукс – рулез! – неуверенно произнесла я еще одну из фраз, которую слышала от Сергея, но и она видимого эффекта не возымела.

– Ну и чего ты ждешь? – раздался голос Сергея и дверь открылась. – Нового года? Дверь же открывается сразу после нажатия на звонок. Это новая дурка такая.

Но я не могла вымолвить ни слова, глядя, как завороженная, на своего милого.

– Сережа! Боже мой, – наконец, смогла выговорить я. – Что ты сделал с прической?

– Во дела! – удивился он. – Ты же сама говорила, что меня портят длинные волосы. Вот и постригся. А чтобы каждую неделю потом не бегать в парикмахерскую, постригся так коротко, насколько у парикмахерши машинки хватило.

– Слушай, – сказала я. – А мне даже нравится.

У тебя, оказывается, лоб такой высокий. Да и голова – вполне благородной формы.

– А что значит – «голова благородной формы»? – заинтересовался Сергей.

– Ну… – начала было объяснять я, но внезапно поняла, что сути этой фразы никогда не понимала. – Короче, – решилась я, – башка у тебя – любо дорого посмотреть.

– А, – успокоился Сергей. – Так бы сразу и сказала. А то все какие-то формы, формы. Какие есть формы, такие и есть.

Тут я внезапно обратила внимание на его одежду.

– Сережа! Зачем ты бабочку на майку нацепил?

– А чего? – застеснялся он. – Хотел принарядиться к твоему приходу. Ты же все жалуешься, что я одеваюсь как-то не так. Вот вчера специально купил бабочку. Правда прикольная?

– Ну да, – несколько растеряно отвечаю я. – Только почему ты ее на майку надел?

– Уж извиняйте, – внезапно разозлился он. – Фраков и шмокингов у нас нема. Мы из простых, мелкопоместных.

Не понимаю – чего ты придираешься? Майка же белая. Вот если бы я бабочку на черную майку надел, тогда претензии были бы вполне закономерны.

– Да нет, Сереж, не волнуйся! Все в порядке! – заторопилась я, боясь, как бы он не разобиделся вконец.

– Я просто была приятно поражена твоим новым обликом. Кстати, ты сейчас очень похож на жреца из «Мумии»…

– Не помню такой игры, – мрачно буркнул Сергей, все еще дуясь.

– Ну хорошо, – сказала я. – Ты сейчас – вылитый Дюк Нюкем (мне его папулька демонстрировал.)

– А ты – вылитая Лариса Крофт, – почему-то совсем разобиделся Сергей.

– Это из какого фильма? – не поняла я.

– Это из передачи «Спокойной ночи, малыши», – саркастично ответил Сергей.

– Слушай, Сереж, во-первых – я до сих пор стою на пороге. Во-вторых – если ты не собираешься помогать мне делать домашнее задание, я лучше уйду.

– Ой, пардон, совсем ты меня заговорила с этими бабочками и прическами. Заходи, конечно, – и он широко распахнул дверь.

В квартире, как ни странно, было прибрано. На его, конечно, манер, потому что все железяки были свалены в одну кучу и накрыты простыней. Но по стульям и креслам они не валялись, так что я хоть была спокойна за свою одежду.

– Кушать хочешь? – великосветским тоном поинтересовался Сергей.

– А что у тебя есть? – невинно спросила я.

Вопрос, как было видно, застал его врасплох.

– Ну, пельмени есть, – Сергей поднял глаза к потолку. – Только я их, по-моему, в прошлом году покупал.

– О! Сосиски есть! Будешь сосиски? Сейчас я их живо разморожу, а на гарнир найдем пару банок пива.

– Где ты их собираешься размораживать? – поинтересовалась я. – У тебя же нет микроволновки.

– Спокуха, – довольно сказал Сергей. – Настоящий программист всегда найдет где разморозить сосиски. У меня же – третий пентиум.

– И что? – не поняла я.

– А то что он греется, как последняя зараза. На нем не только сосиски, на нем быка можно разморозить.

– Знаешь, Сереж, я что-то не очень хочу кушать. Давай лучше позанимаемся Excel-ом.

– Как скажешь, – отвечает Сергей и включает компьютер.

– Слушай, – говорю я, внимательно глядя на процесс загрузки. – А твой любимый Линукс тоже называется Windows98?

– Да нет, – морщится он. – Линкус вчера подох. Что-то я не то с ним сделал. Так что здесь сейчас установлены винды, но только для изучения коварных планов врага.

– Поняла, – говорю я. – Жаль. А я так хотела на этот Линкус посмотреть. Ты мне давно обещал пингвинчиков показать.

– Дались тебе эти пингвинчики, – злится он. – Ты в гости пришла или в зоопарк?

– В гости, в гости, – успокаиваю его я.

– Запускай Excel.