Убийство в Тарсисе - Робертс Джон Мэддокс. Страница 39

Нистур смахнул набежавшую слезу.

— Как трогательно. Разумеется, такая встреча стоит нескольких строк. — И он потянулся за пергаментом и чернилами.

Мирса встала и подвела к ним юношу.

— Это Бадар — мой брат, — представила она его. — Я думала, что он мертв, но он вернулся ко мне.

В ее покрасневших глазах стояли слезы.

— Я… я рад познакомиться с друзьями моей сестры. — Парню было явно непривычно говорить на местном языке, а его акцент был, пожалуй, еще сильнее, чем у Мирсы.

Даже будучи младше сестры на несколько лет, рослый и возмужалый юноша мог бы сойти за ее близнеца. Одет он был, как и она, в плотно прилегающую куртку и брюки из кожи, хотя и иного покроя и с другим орнаментом.

— Я — Нистур, поэт, — представился экс-асассин. — А это Железное Дерево — воин-профессионал. Ну а это…

— Меня зовут… это… Ра… Ракушка. — Судя по голосу девушки, можно было предположить, что она вот-вот упадет в обморок.

Нистур прищурился: нет, совершенно точно, это не было игрой света — Ракушка покраснела от смущения, как какая-нибудь знатная барышня.

Поэтические чувства Нистура сегодня получали подарок за подарком.

Молодой варвар церемонно пожал протянутые ему руки и сказал:

— Вы сражались плечом к плечу с моей сестрой. Мой меч — к вашим услугам.

— Для нас это большая честь, — заверил его Нистур. — И все же мы не хотели бы мешать вам. У нас пока есть о чем поговорить со Станбогом, а с вами мы еще пообщаемся потом.

Улыбаясь, брат с сестрой снова ушли в свой угол, где продолжили негромкий разговор.

— Ну, что у тебя с тем знаком? — спросил Железное Дерево.

— Я пересмотрел все защитные символы, но среди них нет ничего похожего.

Теперь приходится рыться наугад.

— Мы тут имели весьма занятную беседу с одним чудаком, — сказал Нистур и подробно рассказал лекарю о встрече с Советником Альбаном и его приятелями-астрологами.

Выслушав его, Станбог сказал:

— Я знаком со всеми его приятелями. Ни один из них не принадлежит к Орденам, но в то же время они и не шарлатаны. Каждый из них кое-что умеет. Сам Альбан — знатный энтузиаст-любитель. Он очень умен, но ему не хватает мыслительной дисциплины, чтобы стать настоящим магом. Вот он и нанимает второсортных колдунишек, чтобы количеством заменить качество. Если им удастся прекратить выяснение отношений между собой — может быть, они там и насчитают что-нибудь дельное. Кое-что из переданных тобой слов Альбана уже заинтересовало меня.

— Что же именно?

— Ты сказал, что он упомянул заклинание иллюзий?

— Да, но какое именно — он не назвал.

— Разумеется. Существуют разные классификации, но постороннему любой колдун назовет только самое общее название. Да и скажи он тебе его, ты вряд ли сумел бы воспроизвести термин из языка Искусств правильно, не перепутав слов и слогов. Так что в любом случае это нам мало чем помогло бы.

— Так что же значит этот символ? — спросил Железное Дерево.

— Пока что я точно ничего не могу сказать. Но я обнаружил признаки, по которым его можно отнести к заклинаниям изменения формы, а их — великое множество. Но лишь часть из них можно назвать заклинаниями обмана или иллюзий.

Это существенно облегчит поиски.

— А такое заклинание обмана может обмануть огненную маску? — спросил Нистур.

— Ни в коем случае, — ответил Станбог. — Рука Истины создана специально для того, чтобы противостоять любой лжи на уровне словесного или символического обмана.

Полистав книгу, лекарь позвал Ракушку, чтобы та посмотрела один из символов. Ответа не последовало.

— Ракушка, ты меня слышишь? — негромко переспросил Станбог.

Девушка, как завороженная, смотрела на пару, сидящую в дальнем углу.

— А? Что? — вздрогнув, спросила она.

Станбог повторил свой вопрос. Внимательно посмотрев в книгу и даже поводив пальцами по рисунку, девушка сказала:

— Нет, очень похоже, но у того знака не пересекались вот эти линии, а вот здесь они, наоборот, замыкались почти что в круг.

Замолчав, она непроизвольно, словно подчиняясь какому-то давлению извне, вновь повернула голову в угол, где сидели Мирса и ее брат, Трое наблюдателей проследили направление ее взгляда, затем переглянулись и с понимающим вздохом улыбнулись.

— Ну что ж, — сказал Нистур, — пора подкрепиться, выпить рюмку-другую согревающего — и за работу. Я полагаю, что Мелкар должен вот-вот вернуться домой.

— Вы идите, — сказала Ракушка, — а я останусь здесь. Мне хочется спать. Как дойти до дома Мелкара — я вам объясню.

— Хорошо, — согласился Нистур, — передохни немного.

Ракушка даже не удосужилась поблагодарить его за предоставленную возможность остаться в доме.

Подкрепившись и согревшись, Нистур и Железное Дерево вновь пошли в город.

Солдат первым нарушил молчание:

— И кто бы мог подумать, что нашу трезвую и даже циничную подругу так легко сразит наповал этот варвар с огненной шевелюрой.

— Дела сердечные подчас бывают так таинственны и непредсказуемы, — мечтательно произнес Нистур, натягивая перчатки. — И даже очерствевшая душа карманницы неожиданно оказывается легко уязвимой для безумной влюбленности. В конце концов, Бадар лишь чуть старше нее и, надо признать, выглядит хоть куда.

Нет, ты вспомни, как он выжал слезы из каменной Мирсы! Наверное, он из тех мужчин, которые, даже сами того не желая, растопляют лед в душах самых жестокосердных женщин.

— Да ты и вправду поэт, а я думал — только выпендриваешься, — не то с одобрением, не то осуждая, сказал Железное Дерево.

Уточнив дорогу у встречных патрулей городской стражи, приятели быстро пришли в район, расположенный у Северных ворот. Эта часть города также была сильно повреждена во время Катастрофы, и впоследствии те, у кого были деньги, воспользовались общей разрухой, чтобы по дешевке скупить целые кварталы руин и выстроить на этих участках свои шикарные виллы.

— Где-то здесь, — сказал Нистур, оглядываясь. — Стражники сказали, что его дом — с колоннами из зеленого мрамора. Вот только поди разберись, какого они цвета, в темноте да еще и за снежной завесой.

— Знать бы еще, что имел в виду под зеленым мрамором тот в хлам пьяный патрульный, — буркнул Железное Дерево и вдруг ткнул куда-то пальцем. — Смотри — не здесь ли?

Невысокая внешняя ограда сада, окружающего одну из вилл, прерывалась парой массивных колонн, поддерживающих кованую решетку ворот. Подойдя поближе, приятели увидели в верхней части створок фамильный герб — два выкованных оленя, встав на дыбы, сцепились рогами, на которых покоился стеклянный шар со светильником внутри. Ниже герба строгие линии изящной решетки перекрывались какой-то тенью не правильной формы.

Нистур кашлянул и осторожно предположил:

— Странный вкус у Советника Мелкара. Похоже, он украшает ворота своего дома свежими удавленниками. Остается только выяснить, вешает он их здесь живыми или же получает готовыми с виселиц городской тюрьмы.

Железное Дерево пожал плечами:

— Может быть, это один из слуг, чем-то не угодивший ему. Кто их разберет, этих местных аристократов.

— Боюсь, что все не так просто, — невесело заключил Нистур. — Смотри, бедняга одет как кочевник.

Подойдя еще на несколько шагов, они смогли разглядеть лицо повешенного.

— Ну и ну, — сказал Нистур. — Похоже, где-то мы с этим парнем уже встречались.

— Точно, — согласился Железное Дерево, явно не ожидавший такого поворота дел. — Хотя, должен признать, выглядит он сейчас значительно хуже, чем при нашей предыдущей встрече.

Неестественно склонив голову, на перекладине ворот висел, чуть покачиваясь на ветру, Гуклак — вождь племени кочевников Великой Ледяной Реки.