Владыки земли и моря - Робертс Джон Мэддокс. Страница 54

— Что? Кто бил в… — Это появился Саху, деревянная палуба гудела под его тяжелыми шагами. В отличие от других, он был одет только в длинную рубаху. В одной руке он держал обнаженный меч, в другой — кинжал. Он быстро оглядел палубу, мгновенно оценил ситуацию и начал рявкать, отдавая приказы. Моряки у штурвала что-то прокричали ему, он выкрикнул что-то в ответ. К удивлению Ансы, они оставили штурвал, хотя матросы на реях уже спустили все паруса, кроме одного, тянувшегося наискось от бизани к грот-мачте. Медленно корабль начал разворачиваться носом к ветру.

— Это я поднял тревогу, — сказал Анса.

Саху тяжело шагнул к нему.

— Объяснитесь.

В нескольких словах Анса рассказал, что произошло. С каждым словом лицо Саху становилось все более потрясенным. Он побледнел, несмотря на то, что лицо его было загоревшим и обветренным, и бледность эта была заметна даже при таком неясном освещении. Он наклонился и поднял цепи; похоже, что унижение и досада были искренними.

— Госс! — Он произнес это, как ругательство. — Это сделал он! Изменник! Все наше путешествие он сопротивлялся мне и пытался подорвать мой авторитет… — Он разразился потоком ругательств, которые ничего не значили для Ансы.

— Но как? — спросил принц.

Моряк заставил себя успокоиться.

— Он разлагал и подкупал моих людей. Половина сегодняшних вахтенных наверняка были подкуплены им.

— Зачем он это сделал?

— Ревность. Он считает, что его происхождение выше моего. Он рассчитывал, что этой экспедицией будет командовать он, а не я. Его семья соперничает с моей много поколений.

— Но какую выгоду он рассчитывал получить? — пытался понять Анса.

— Думаю, я понимаю его затаенные мысли. Еще на островах он пытался частным образом поговорить с этой женщиной, но я помешал ему. Она и ее король невероятно богаты, а с помощью своих воинов они обрели невиданное могущество, хотя они и дикари. Невванцы сказали, что мы виноваты в эпидемии, а ведь островитяне вообще не болели. Он считает, что сумеет очень продвинуться, если заключит с ними союз. Он думает, что пожнет всю славу от этой экспедиции и будет героем в глазах нашей королевы.

Саху указал на корабль далеко за кормой.

— Видите? Она на том судне, и направляются на север. «Плавающая Птица» принадлежит его брату, и команда там из их слуг. Я пытался предотвратить это, но у него большие связи при дворе. Он хорошо спланировал сегодняшнюю ночную вылазку.

— Вы будете его преследовать?

Саху медленно покачал головой.

— Это бессмысленно. Он все предусмотрел и перерезал трос нашего рулевого управления. Это самый простой способ вывести корабль из строя, а починка займет часы. Чтобы повернуть судно носом к ветру, нам пришлось убрать все паруса, кроме бизани. — Он горестно вздохнул. — Ее величество будет очень недовольна. Конечно, на суде я обвиню его в предательстве и потребую казни, но не исключено, что в тюрьму упекут именно меня.

— Вы можете перебраться на оставшийся у вас корабль и догнать его, — сказал Анса.

— "Плавающая Птица" — самый быстрый из наших кораблей. Если даже мы сумеем его догнать, мы уже не сможем вернуться домой до начала сезона штормов. Надо плыть дальше.

— Неужели он думает, что его королева предпочтет иметь дело с этими дикарями, а не с королевой Неввы?

Саху посмотрел на него долгим рассудительным взглядом.

— Если все пройдет так, как, мне кажется, он планирует, к тому времени, как он вернется домой с кораблем, заполненным сокровищами, Лериса уже будет королевой Неввы.

К восходу солнца судно починили, а «Плавающая Птица» исчезла из виду, уйдя на север. Никакие мольбы Ансы не заставили Саху расстаться с его единственным оставшимся баркасом, чтобы повернуть на север и предупредить Шаззад о катастрофе.

— Лучшее, что вы можете сделать — отправиться на королевский флот и реквизировать там быструю одномачтовую яхту.

— Они все могут находиться с остальным флотом! — возражал Анса.

— Значит, найдите самое быстрое торговое судно, — упрямо говорил Саху.

Оставшиеся часы Анса провел, умирая от тревоги. Он страдал не только от произошедшего несчастья. Долгие часы проводил он, расхаживая по палубе, размахивая руками и пытаясь заставить работать конечности и туловище. Похоже, ему все же не удастся выздороветь с комфортом.

Они вошли в гавань ближе к вечеру, обычно яркий город выглядел унылым под низкими серыми тучами. Только южные моряки, решившие было, что корабли Саху пропали, радостно приветствовали их. Предводитель отдал бумаги, подписанные королевой Шаззад, портовым властям, Анса же сошел на берег и поспешил во дворец.

В конюшне он потребовал несколько кабо и кое-какие дорожные принадлежности. Кораблями он был сыт по горло. Он отправится на север так, как положено жителю равнин. Стражи у северных ворот изумленно глазели на странного чужеземца, но не осмелились задержать его, увидев королевский пропуск.

Сидя верхом на прекрасном кабо, ведя в поводу еще трех и мучаясь от страшных болей, Анса спешил на север под теплым летним дождем.

Придворные дамы готовили Шаззад ко сну. Это был неспешный процесс, который начался с того, что она долго лежала в ароматической воде с маслами, настолько горячей, насколько можно было терпеть. Они обсушили ее толстыми, мягкими полотенцами, и весь следующий час она пролежала обнаженная, обложенная подушками, на столе, а массажистка растирала ее, чтобы успокоить напряженное тело. Наконец они завернули ее в прозрачный, просвечивающий пеньюар и с поклонами вышли из спальни.

Она устала, покрывала на кровати были откинуты, и постель смотрелась очень соблазнительно, но Шаззад еще не собиралась ложиться. Она очень дорожила этими часами, украденными у сурового расписания, когда ей не приходилось сгибаться под весом тяжелых нарядов и массивных драгоценностей, когда она не несла почти непосильной ответственности за судьбу государства.

Она лениво подошла к высокому, в человеческий рост зеркалу, стоявшему у стены, украшенной фресками. Легкий ветерок, дувший из открытой двери балкона, заворачивал подол ее пеньюара. Она долго изучала себя в зеркале. Всю косметику с лица уже сняли, но в льстивом свете свечи не видно было седины в волосах, пышной черной волной лежавших на плечах.

Шаззад потянула за ленточку, стягивающую пеньюар на шее, тело ее слегка обнажилось, и королева совсем распахнула пеньюар. Ей понравилось то, что она увидела. То, что она много ездила верхом, помогло сохранить тело упругим, а относительные лишения походной жизни заставили сбросить избыток веса.

Кожа по-прежнему была безукоризненно белой и не обвисала. Шаззад никогда не рожала, и на нежном животе не было следов. Ее большие груди, конечно, утратили часть былой упругости, но они все же были большими и мягкими, широкие коричневые соски на них выступали вперед так же, как умбон в центре щита воина. Талия по-прежнему оставалась узкой, бедра — широкими, а между ними лежал густой, идеально очерченный черный треугольник. Ноги были не длинными, но очень красивой формы, с изящными щиколотками и крошечными ступнями.

— Очаровательно.

Она ахнула и резко повернулась, запахнув пеньюар, будто это были оборонительные доспехи. На балюстраде сидел Гассем, скрестив длинные, могучие ноги, широко расставив руки по обеим сторонам перил, на привлекательном, покрытом шрамами лице — дерзкая улыбка.

— Ты… ты осмелился! — выдохнула она, когда вновь обрела голос. — Как ты попал сюда? — вопрос прозвучал глупо даже для нее самой.

— Перелез со своего балкона, — резонно ответил он. — Я всегда любил лазать, с тех пор как был мальчишкой. Виноградные лозы на стене очень облегчают путь. Я предположил, что ты именно этого от меня хотела. Поэтому выделила мне эти покои и не поставила с той стороны стражу.

— Это нелепо! — И тут же спросила себя, не говорит ли он правду. Может быть, она действительно этого хотела, даже сама не сознавая? — Отсутствие стражников можно исправить. Я позову их прямо сейчас.