Цветок греха - Робертс Нора. Страница 18

Там росла пшеница – это она сумела определить – уже достаточно высокая, чтобы стебли могли раскачиваться от ветра, а посреди поля стояло одинокое большое дерево. Оно казалось очень старым, но листья на нем были удивительно молодые и нежные. На одной из его искривленных веток сидела какая-то пичуга и самозабвенно заливалась на всю округу.

Шаннон остановилась, боясь спугнуть птицу, сожалея, что не захватила с собой альбом для эскизов. Но она обязательно еще придет сюда и зарисует весь этот пейзаж: ведь так давно она не видела ничего подобного!

«Наверное, любой, – подумала она, продолжая свой путь, – у кого есть хоть какие-то задатки художника, не смог бы удержаться от того, чтобы нанести всю эту красоту на бумагу или холст. Сам ландшафт призывает к этому. Какие краски, контуры, освещение!»

Она приблизилась к дереву с другой стороны, выбирая лучший ракурс для будущей картины. «Самое подходящее время – именно раннее утро», – решила она.

С этим решением пошла дальше и одолела еще одну невысокую каменную ограду. Сделав это, она чуть не уткнулась в стоявшую корову.

– О господи! – От неожиданности Шаннон отскочила и вспрыгнула на ограду в полный рост. – Какая же ты большая вблизи!

Корова бесстрастно взирала на нарушительницу спокойствия, помахивая длинным хвостом.

Отведя взгляд от испугавшего ее животного, Шаннон обнаружила, что по всему полю стоят другие коровы с такими же черно-белыми боками и подрагивающими хвостами. Поскольку никто из них не проявил к ней ни малейшего интереса, она решилась спуститься с ограды и просто уселась на нее.

– Ну, замычи хотя бы, – попросила она ближнюю корову, но та, не взглянув на нее и не выполнив просьбу, отошла подальше, продолжая щипать траву.

И тут Шаннон увидела небольшие существа, приведшие ее в восторг.

– Телята! – вскричала она и, забыв про свои опасения, побежала к ним.

Однако совсем близко подойти не осмелилась. С ними рядом были их рогатые родительницы, а что творится в их больших головах, Шаннон не знала. Впрочем, поразмыслив, решила, что не зря же она ходит в свой спортклуб три, а то и четыре раза в неделю, а значит, сможет в случае необходимости вовремя отпрыгнуть или убежать. Неужто какая-то корова догонит ее?

Подстегивая себя этими смелыми мыслями, Шаннон приблизилась к одной из коров, робко протянула руку и коснулась ее бока. «Какой шершавый!»

– Не бойтесь, она любит ласку!

Вскрикнув от неожиданности, Шаннон резко обернулась – так, что чуть не упала. Но крепкая рука подошедшего удержала ее от падения. Сзади нее стоял Мерфи. Ее вопль заставил нескольких коров поднять головы и перекочевать на другое место. Послышалось недовольное мычание. Но вскоре все успокоилось.

– Какая вы нервная!

Мерфи все еще держал свою руку на плече Шаннон.

– Вы так незаметно подошли, – осуждающе сказала она, освобождаясь от его руки. – Любой испугается.

– Я выпустил на пастбище моих лошадей. Возвращался обратно и вот увидел вас. – Он ловко уселся на каменную стенку, закурил. – Хорошее утро.

Выходит, она забралась на его землю. Наверное, нужно оправдываться? Но она не будет.

– Вы сами ухаживаете за всеми этими коровами? – спросила она, садясь на камни рядом с ним.

– Иногда мне помогают. Мы тут обычно все друг другу помогаем, когда возникает необходимость. Можете опять погладить корову, она не кусается.

– Я просто хотела попробовать, какая у нее шкура.

– Вы никогда не прикасались к корове? – Он широко улыбнулся. – Насколько я знаю, они встречаются и в Америке.

– Да, встречаются. – Ее задела его ирония. – Но не на Пятой авеню в Нью-Йорке.

Однако ее гневный взгляд пропал даром – Мерфи уже смотрел не на нее, а вдаль, в сторону одинокого дерева.

– Почему вы не спилите его? Оно как раз посреди пшеничного поля.

Пусть он знает, что и она разбирается в сельском хозяйстве.

– Оно живет тут куда дольше, чем я, – ответил он, по-прежнему не глядя на нее.

Это ее задело, хотя еще совсем недавно его чересчур внимательный взгляд вызывал раздражение. Какой невежа! Неужели она ни капельки не интересует его? Уже забыл, как вчера пожирал ее взглядом?

Но она ошибалась. Именно помня о вчерашнем ее недовольстве, он старался поменьше смотреть на нее. Однако ощущал ее присутствие, запах. От нее пахло грехом – как почти от любой женщины. Он не забывал о ней вчера и сразу вспомнил утром, как только проснулся.

– Сегодня хорошее утро, – повторил он. – Первое ваше утро в Ирландии. Но позднее пойдет дождь.

То же самое говорила Брианна. У них тут каждый житель – метеоролог. Она посмотрела на ясное небо.

– Почему вы так решили?

– Разве вы не видите, как всходит солнце?

Она пожала плечами. Как обычно. Да как же ему еще надо всходить? Он осторожно взял пальцами ее за подбородок, повернул голову к западу.

– Посмотрите туда. Над морем уже собираются тучи. Вы их не замечаете? Но они есть, поверьте. К полудню они принесут дождь. Не бурю, на это у них не хватит сил, просто дождь.

Его пальцы, задержавшиеся на ее подбородке, были тверды как камень и нежны как вода. От них пахло землей, травой, лошадьми. Но ей лучше сосредоточиться на погоде.

– Фермеры изучают все законы природы?

– Не изучают, просто знают.

Отпустив ее подбородок, он позволил себе, прежде чем опустить руку, слегка коснуться ее волос. Она повернула голову, их взгляды встретились. Цвет его глаз напомнил ей о посуде, которую собирала одно время ее мать. Шаннон тщательно упаковала эти чайные чашки и блюдца цвета кобальта и перевезла их к себе в Нью-Йорк.

Сейчас в его глазах не было ни тени смущения или озадаченности, которые она увидела – или ей показалось? – вчера. Сейчас это были глаза уверенного в себе мужчины, кто мог читать ее мысли и чьи собственные мысли были небезопасны для нее.

А он… Ему смертельно хотелось в эту минуту поцеловать ее. Слегка наклониться и дотронуться губами до ее губ. Осторожно. Всего один раз. И он бы сделал это, будь на ее месте другая женщина. Но будь здесь другая, он бы, наверное, не так невыносимо желал этого. Он сказал:

– У вас такое лицо, Шаннон, что сразу западает в душу человека и расцветает там, как какое-то растение.

Она подумала, что эти слова прозвучали бы нелепо, даже глупо, если бы не были произнесены с характерным ирландским выговором. И именно этим человеком. В его устах они звучали почти как стихи.

Чтобы защитить себя от их воздействия, она отвела взгляд и снова посмотрела на пасущихся коров.

– Вы мыслите сельскими образами, – несколько смущенно произнесла она.

– Наверное, так. Я хотел бы вам показать что-то. Пойдемте со мной?

– Меня ждут к завтраку.

Но он уже поднялся с ограды и взял ее за руку – так, словно делал это всегда.

– Тут недалеко, – просто сказал он.

Наклонившись, он сорвал похожий на звездочку голубой цветок, росший в расщелине ограды. Но вместо того, чтобы галантно преподнести, как она подумала, он воткнул его ей за ухо. Это было забавно и приятно.

До того, как она отдала себе отчет в том, что делает, она уже шла за ним по полю.

– У вас, оказывается, бывает свободное время, – удивилась она. – Я думала, фермеры с утра до ночи трудятся.

– Вы ошибались, – ответил он. – А, вон и ваш знакомый, Конкобар! Охотится за кроликами.

Серый лохматый вихрь несся через поле, преследуя что-то маленькое, почти неприметное.

– Он загрызет его! – вскрикнула Шаннон.

– Если поймает. Но шансов у него немного.

Преследователь и его жертва скрылись за невысоким холмом, где росли деревья, а за ними поблескивала лента реки.

– Теперь он упустит кролика, – утешил Мерфи свою спутницу. – Так бывает почти всегда. Что поделаешь? Его роль в этой жизни – преследовать, а роль кролика – удирать. Так и среди людей.

Снова удивившись манере Мерфи излагать свои мысли, Шаннон попросила его все-таки позвать собаку. Мерфи свистнул, и Конкобар послушно затрусил к нему, свесив язык чуть не до земли.