Цветок греха - Робертс Нора. Страница 38

Глава 12

Шаннон о многом предстояло подумать, многое понять, и на это требовалось время. Но одно она поняла сразу: там, на кухне у Мегги, она перешагнула определенную черту.

Теперь у нее есть сестры.

Больше она не может отрицать или не признавать родство, сдерживать растущие в ней эмоции. Они теперь на «ты».

С этого времени ей не безразлична их жизнь, семьи, дела. Когда она вернется в Нью-Йорк, их контакты не прервутся. Они будут переписываться, звонить друг другу, иногда, возможно, обмениваться визитами. Она бы, например, вполне могла снова приехать сюда на недельку-две в ближайшие годы.

Здесь ее опять потянуло к живописи. Одну картину она уже закончила: пейзаж с каменным кольцом. Когда, отступив на достаточное расстояние, она оглядела холст, то сама удивилась его силе и выразительности. Неужели это она так смогла?

Никогда раньше ей не удавалось подобное. Никогда она не ощущала такого волнения и удовлетворения от написанного.

Это подтолкнуло ее на то, чтобы начать новую картину, не дожидаясь, пока высохнет краска на первой. Теперь она писала акварельный портрет Брианны, сидящей в саду, – в приглушенных тонах, в романтическом стиле.

А в голове уже зрели новые идеи, новые темы. Ну как не использовать этот немыслимо красивый зеленый цвет на полях во всех его оттенках и какое-то особое свечение неба? А старик с толстой ясеневой палкой в руках, идущий за стадом черно-белых коров? Как колоритно он выглядел на том скрещении полевых дорог! Да что говорить: любое человеческое лицо, любой ракурс пейзажа кричит здесь: нарисуйте, запечатлейте меня!

И почему бы ей не задержаться тут еще на неделю или на две? Что особенного? Работа. А разве то, что она начала здесь делать, – не работа?

К счастью, она теперь не стеснена в средствах и может себе позволить жить в гостинице и платить за себя, если будет нужно. Хотя это смертельно обидело бы Брианну, а та не заслуживает плохого отношения. Если же в агентстве у Тайлментона сочтут ее отпуск слишком долгим – что ж, по возвращении в Нью-Йорк она поищет себе какую-нибудь другую работу. Этой конторе она и так отдала немало времени и сил. Только они вряд ли пойдут на разрыв с нею.

Позднее она отправилась пешком к Мерфи – надо же наконец занести ему куртку, которую он любезно одолжил ей. Нехорошо ведь перекладывать такое пустячное дело на Грея или Брианну.

Она пошла кружным путем, через поля, рассчитывая увидеть его где-нибудь там, но Мерфи нигде не было видно. Не встретила она его и когда проходила мимо амбаров. Значит, придется идти к дому, хотя не очень хочется – опять эти его разговоры, приставания, ухаживания.

Шаннон открыла уже садовую калитку и пошла по подъездной аллее, когда увидела стоящий на обочине маленький жалкий автомобиль, из-под которого торчали ноги в старых стоптанных башмаках.

Услышала она и знакомый голос, произносящий совершенно неприличные слова.

Глаза у нее расширились, она застыла на месте от удивления. Впрочем, ей тут же сделалось смешно, а из-под машины продолжали доноситься затейливые ругательства:

– …Паршивый болт! Педераст хренов! Торчишь, как хоботун у здоровенного быка, и ни с места! – Слышался звон металла о металл, потом новая серия ругани: – Куча ржавого дерьма! Тебе давно место в заднице!

С этими словами Мерфи начал выползать из-под кузова. На его измазанном разгоряченном лице успело смениться несколько выражений, как только он увидел Шаннон.

Крайнее раздражение перешло в растерянность, которая, в свою очередь, трансформировалась в смущенную улыбку.

– Не думал, что увижу вас здесь. – Он вытер лицо тыльной стороной ладони, размазав на нем грязь и взявшуюся откуда-то кровь. – Кажется, я позволил себе немного повыражаться?

– Я вполне знакома с большинством этих слов, – утешила его Шаннон. – Хотя у вас они звучали более музыкально. Что-то с вашей машиной?

– Не то слово! Только она не моя. Обещал племяннику поставить ее на ноги, то есть на колеса. Но она не очень поддается.

Шаннон оценивающе смерила взглядом этот металлический «лом».

– Будет чудом, если вам что-то удастся, – утешила она его.

– Почти уже сделал. Осталась коробка передач. Но потребуется больше времени, чем я думал вначале. А что касается внешнего вида, это уже не моя забота.

– Не буду мешать. Я принесла вашу куртку. Смотрите, вы поранились!

Она приблизилась к нему, коснулась его руки, на большом пальце которой кровоточила глубокая царапина.

– Это один из болтов. Никак не отворачивался.

– Тот самый, который торчит, как…

– Именно. – Шаннон позабавило, что его лицо стало еще краснее. – Ну ни в какую.

– Надо промыть рану, – озабоченно сказала она, снова касаясь его руки.

Мерфи вынул из заднего кармана брюк носовой платок, вытер кровь.

– Уж не ждал, что вы придете. Избегаете меня, да?

– Нет, с чего вы взяли? Просто как-то… Вот ваша куртка. Извините, что задержала.

Он кинул куртку на капот машины.

– Ничего страшного. У меня есть другая. – Прислонился к машине, вытащил сигареты. – Хорошо выглядите сегодня, Шаннон Бодин. И можете чувствовать себя спокойно, – он улыбнулся прежней озорной улыбкой, – пока я такой грязный. Я не снился вам больше?

– Не начинайте опять, Мерфи, прошу вас.

– Значит, снился. – Он закурил. – А мне вы снитесь все время. И наяву тоже. Я как на вулкане, честное слово. Наверное, успокоюсь, только если вы будете рядом со мной. В постели. Она дернула головой.

– Значит, вам предстоит жить на вулкане. Потому что такого никогда не случится.

Вместо ответа он почесал за ухом и улыбнулся ей.

– Видел вас как-то, – сказал он чуть погодя, – вы шли с Мегги по полю. Наладились отношения?

– Мы ходили в ее мастерскую. Я хотела посмотреть.

Он присвистнул.

– И она показала вам?

– Да. Мы выдули одну штуку. Пресс-папье.

– Мы? Вы притронулись к ее инструментам и остались живы? Или привязали ее сначала к креслу? Ощущая некоторую гордость, Шаннон сказала:

– Этого не потребовалось.

– Значит, вы просто волшебница! Ваши глаза… Вам невозможно отказать.

– Мои глаза тут ни при чем.

– Но они, я вижу, не такие печальные, как раньше. Вам стало немного легче у нас?

– Я не перестаю думать о моей матери. И об отце. Почему я так мало была с ними последние годы?

– Это в порядке вещей, Шаннон.

– Особенно после смерти отца, – грустно продолжила она, не слушая его. – Я должна была чаще видеться с матерью. А вместо этого оправдывала все работой, нехваткой времени. Уехала в другой город.

Она отвернулась, остановила взгляд на цветах, распустившихся там и тут под вешним небом.

– Потерять всех в один год, – глухо проговорила она. – Это страшно. И несправедливо.

– Никто из них, – услышала она голос Мерфи, – не хочет, чтобы вы слишком долго горевали.

Те, кто нас по-настоящему любит, предпочитают, чтобы их вспоминали с радостью.

Шаннон посмотрела на него через плечо.

– Почему мне так легко говорить с вами об этом? Так не должно быть. – Она полностью повернулась к нему, посмотрела прямо в лицо. – Я собиралась оставить вашу куртку где-нибудь на ограде в поле. Вы бы там ее обязательно нашли. Не хотела приходить.

Он резким движением кинул сигарету на землю, втоптал ногой.

– Вы хотели подумать. Я дал вам время. Иначе бы давно увидел вас.

– Это ничего не изменит, Мерфи. Хотя какая-то моя частица жалеет, что так получается. Потому что вы не совсем обычный человек. Но все бесполезно.

Она не знала, зачем это говорит – слова вырывались сами собой. Так уже с ней бывало при нем.

– Почему бы вам не подойти поближе, Шаннон, – услышала она в ответ, – и не поцеловать меня? А потом вы повторите всю вашу чепуху.

– Нет! – Но она не могла сдержать смех. – Ваше нахальство потрясает. Я лучше уйду.

– Зайдите и выпейте чаю! Я сейчас умоюсь. – Он протянул руку, но не дотронулся до нее. – А уж потом поцелую вас, как и обещал.