Имитатор - Робертс Нора. Страница 83

Ева решила взять с собой Рорка на встречу с Робертой Гейбл, сочтя, что вторая пара глаз и набор впечатлений, независимых от ее собственных, ей не помешают. Ушедшая на покой воспитательница согласилась принять Еву при условии, что беседа продлится не больше двадцати минут.

– Она была не больно-то приветлива, – заметила Ева, когда они подошли к небольшому жилищному комплексу, в котором жила Роберта Гейбл. – Особенно когда я сказала, что мы придем около шести тридцати. Она ужинает ровно в семь, и мне было сказано, что я обязана уважать ее расписание.

– Люди определенного возраста любят строгий распорядок дня.

– И еще она назвала меня «мисс Даллас». Неоднократно.

Рорк вскинул руку и сочувственным жестом обхватил ее за плечи.

– Ты ее уже ненавидишь.

– Ты прав. Чертовски прав. Я уже ее ненавижу. Но работа есть работа. Ничего личного на работе.

– Я все время об этом забываю. – Он сжал ее плечи и убрал руку.

Ева подошла вплотную к охранной панели, назвала свое имя, показала жетон, сообщила, по какому она делу. Ее пропустили так быстро, что она поняла: Гейбл все это время стояла на стреме.

– Я тебя представлю как своего сотрудника, – предупредила Ева, пока они пересекали крошечный вестибюль. Стоило ей взглянуть на его великолепное лицо, на элегантный костюм и ботинки, наверняка стоившие больше месячной квартплаты Гейбл, как у нее вырвался сокрушенный вздох. – И если только она не слепа и не выжила из ума, она этому не поверит. Но мы постараемся не обращать внимания.

– Это доказывает наличие стойкого предубеждения: полицейские не могут хорошо одеваться.

– Твоя рубашка стоит больше, чем мое оружие, – попрекнула Ева. – Поэтому, как только поднимемся, держи ее застегнутой. И рот тоже на замке. Вид у тебя должен быть строгий.

– А я рассчитывал бросать на тебя восторженные взгляды исподтишка.

– Забудь об этом. Второй этаж.

Они поднялись по ступеням и повернули в короткий коридорчик с двумя дверями друг напротив друга. Абсолютная тишина подсказала Еве, что либо здание оснащено превосходной звукоизоляцией, либо все его обитатели вымерли. Она нажала кнопку звонка рядом с дверью 2Б.

– Мисс Даллас?

При звуке голоса из домофона Рорк согнал с губ улыбку и строго уставился на дверь.

– Лейтенант Даллас, мисс Гейбл.

– Я хочу увидеть ваше удостоверение. Поднимите его к «глазку». – Ева выполнила просьбу, после чего наступило долгое молчание. – Судя по всему, оно в порядке. Но с вами мужчина. Вы не предупредили, что с вами будет мужчина.

– Это мой сотрудник, мисс Гейбл. Позвольте нам войти, пожалуйста. Мы не хотим отнимать у вас лишнее время.

– Хорошо.

Опять повисла пауза, во время которой, как поняла Ева, отпирались многочисленные замки. Роберта Гейбл открыла дверь и тут же нахмурилась.

Ее фото, найденное Евой в архиве, скорее льстило ей. Исхудалое лицо, как будто высеченное из скальных пород, по мнению Евы, свидетельствовало о том, что его обладательница не только избегала всех мирских удовольствий, но и презирала их. Глубокие морщины неодобрения вокруг рта, казалось, залегли навек. Волосы были так туго стянуты на затылке, что у Евы от одного их вида заболела голова. Она была в сером – под цвет волос. Ее костюм состоял из накрахмаленной блузки и юбки, обвисшей на костлявых бедрах. Туфли у нее были черные, с толстыми подошвами и аккуратно завязанными шнурками.

– Ваше лицо мне знакомо, – сказала она Рорку, и ее ноздри раздулись от негодования. – Вы не полицейский.

– Нет, мэм.

– Полиция часто прибегает к помощи штатских консультантов, – вставила Ева. – Если эта процедура вызывает у вас сомнения, можете позвонить моему старшему офицеру в Нью-Йорке. Мы можем подождать снаружи, пока вы нас проверяете.

– В этом нет необходимости. – Роберта Гейбл отступила и позволила им пройти в гостиную. В комнате царила свирепая, прямо-таки стерильная чистота, обстановка была спартанская. Никаких оборочек, обычно столь почитаемых, по наблюдению Евы, пожилыми женщинами, живущими в одиночестве. Никаких «собирателей пыли»: подушечек, статуэток, фотографий в рамочках, цветочков в вазочках. Один небольшой диван со спинкой, один стул, один стол, одна лампа. Комната напоминала камеру в тюрьме строгого режима.

«Зато уж здесь-то наверняка не услышишь сладкоголосого пения с компакт-диска Кармайкла Смита, – утешила себя Ева. – Возблагодарим господа за малые милости!»

– Вы можете сесть на диване. Я не стану предлагать угощения перед самым ужином.

Сама хозяйка взяла себе стул и села, держа спину совершенно прямо, ровно поставив ноги обеими ступнями на пол и так крепко сжав колени, словно они были сцементированы. Руки она сложила на животе.

– Вы указали, что желаете поговорить со мной о ком-то из моих бывших подопечных, но отказались назвать имя. Я нахожу такое поведение крайне невоспитанным, мисс Даллас.

– Я нахожу убийство крайне невоспитанным поступком, но это то, что я расследую.

– Дерзить совершенно необязательно. Если вы не в состоянии вести себя с уважением, наш разговор окончен.

– Уважение – это улица с двусторонним движением. И зовите меня лейтенант Даллас.

Губы Гейбл превратились в узкую запавшую щель, но она наклонила голову в знак согласия.

– Очень хорошо, лейтенант Даллас. Я полагаю, раз уж вы дослужились до этого звания, значит, у вас имеются определенные способности к этой профессии, да и здравый смысл тоже. Если вы кратко и внятно объясните, зачем вам понадобилась встреча со мной, мы завершим ее как можно скорее и разойдемся по своим делам.

– Мои вопросы будут носить строго конфиденциальный характер, и я попрошу вас сохранить наш разговор в тайне.

– Я всю свою жизнь проработала в частных домах, принадлежащих высокопоставленным семьям. Никто не стал бы меня нанимать, если бы я не умела хранить секреты.

– В одной из этих семей был сын по имени Найлз Ренквист.

Брови Гейбл взлетели вверх: это был первый проявленный ею признак оживления.

– Если вы прибыли сюда из самого Нью-Йорка только для того, чтобы спросить о Ренквистах, вы даром теряете время – мое и свое собственное. Мое время мне дорого.