Гордые сердца - Роджерс Мэрилайл. Страница 19

Обратившись снова к более важным делам, Ги, ворча согласился со словами племянника и расправил мятый листок, разложив его на столе.

— Да, мне тоже следовало бы знать его получше, чтобы предположить его отсутствие в момент, когда к нам в руки попадут важные бумаги.

Он поднял голову и посмотрел на молодого человека в глубине шатра.

— Наш друг Анри получил вести о своей сестре. — Спокойствие его тона сказало бы любому, кто его знал, об охватившей его ярости. — Этот подлый английский негодяй держит Кассандру у себя и требует выкуп.

Чего менее всего желал Вальнуар, так это возвращения Касси, которая представляла угрозу его будущему — ведь она могла подарить дяде наследника.

Ги понимал, о чем думал Вальнуар. Хорошо бы всегда так совпадали их мысли! И все-таки в его реакции на безразличие племянника к судьбе Кассандры было больше презрения, чем благорасположения.

Боже мой, теперь, когда ее отец мертв, а единственный, с кем можно породниться путем этого брака, — ее малозначительный брат Анри, он может благополучно избавиться от девицы. Есть множество более выгодных партий, но это чудовищно оскорбительно, что английский рыцарь обратился к ее брату, а не к нему, гораздо более влиятельному лицу, к тому же жениху.

— И что же вы намерены делать? — бесстрастно осведомился Вальнуар.

— То, чего ты и ожидаешь, дорогой мой Вальнуар, — съязвил Ги. — Я намерен заставить его дорого заплатить за свое бесстыдство, а именно захватить то, что принадлежит мне!

Глава 7

Несмотря на тепло от ярко горящего камина, у которого она жарила мясо, Касси казалось, что все Усиливающая предзимняя стужа распространяет свое дыхание на весь дом. Хотя с тех пор, как она произнесла те необдуманные слова, прошло много дней, отношения между нею и другими обитателями дома становились все более натянутыми. Все были обижены ее явным предательством, презрительным отказом от открыто предложенной дружбы. Ей самой было больно, и она глубоко сожалела о своей резкости. То, что она лишь защищалась, не имело значения, если при этом она ранила людей, которые этого не заслужили. Мэг стала холодно-спокойной, тогда как ласковый Том был явно подавлен. Беата же, конечно, сочла ее поступок оскорблением. Один Кенуорд, казалось, понял ее и, улыбаясь, подбадривал, когда их взгляды встречались. Но его улыбки лишь усиливали чувство вины и сознание, что она совершила непростительную ошибку. Ей до отчаяния хотелось вернуть назад свои слова, но она понимала, что может лишь покаяться и стремиться загладить свою оплошность.

Касси усердно поворачивала вертел, чтобы мясо зажаривалось ровно, и складывала готовые куски на деревянную тарелку. Безмолвные слезы текли по щекам, покрасневшим не только от жара огня.

— Мэг, я не хотела… — Слова буквально вырвались у нее, словно их скорость могла помочь быстрее навести мостик между ними. — Действительно не хотела. Вы, и Том, и Беата, и Кенуорд, — она назвала каждого в отдельности, как бы извиняясь перед каждым, — более благородны и цивилизованны, чем все, кого я знала. Вы были мне большими друзьями, кроме одного, и ваша дружба — бесценна. Пожалуйста, простите мою дерзость. Гордость двигала моим языком, прежде чем разум смог остановить мои глупые слова! — Касси до боли сжала руки. — Я не знаю, какой бес вселился в меня! Клянусь, я никогда раньше так часто не теряла контроля над собой, как с того времени, что поселилась здесь!

Мэг не нашла странным признание Касси, памятуя о разительных переменах в жизни девушки после пленения. Она жалела ее и понимала, что это был эмоциональный всплеск.

Без слов она распахнула Касси свои объятия, и Касси нашла в ее прощающих руках облегчение и покой. Она говорила правду. С тех пор как она вошла в совершенно иной мир Уилда, многие открытия заставили изменить ее точку зрения на себя и свою жизнь. Она вдруг обнаружила в себе новый прилив мужества, уверенность в делах, которые раньше считала недостойными, растущее уважение к земле, которую когда-то презирала как слишком влажную и мрачную, и возрастающую любовь к этому английскому лесу — и его господину.

Беата после еще одной трудной ночи, наполненной страшными снами, отдыхала в спальне, и ни одна из женщин не почувствовала, что за ними наблюдают. Они так и не узнали, что Уилл с обоими сыновьями Мэг вошел в распахнувшуюся со скрипом дверь. Они не обратили внимания на дым, окутавший комнату легким туманом. Повинуясь безмолвному приказу Уилла, маленькая группа отступила.

Уилл был поражен и одновременно удовлетворен извинением Касси. Обдумывая только что увиденное, он рассеянно вел братьев к дальним домикам, в которых жили его люди и где была расчищена площадка для упражнений с оружием. Он сразу же поверил объяснениям Касси о помимо воли вырвавшихся словах. В конце концов, несмотря на природную сдержанность, она неоднократно гневалась на него. Он только хотел узнать, чем вызвана эта перемена. И в то же время он сожалел, что неоспоримая искренность ее раскаяния смягчила его сердце, а ведь он хотел бы превратить его в камень, не подвластный вторжению заложницы, которую он должен вернуть в ее среду.

Полушутливое, полусерьезное замечание Тома о его свирепом, хмуром взгляде оторвало Уилла от мыслей о пленнице. Когда Кенуорд стал упрашивать его показать приемы фехтования, Уилл, усмехнувшись, вернулся с небес на землю и занялся вполне реальными делами.

Мэг отступила и посмотрела в фиалковые глаза, обрамленные густыми, влажными от слез ресницами.

— Я рада, что вы заговорили об этом сейчас, — сказала она. — Беата останется, а мы с Томом завтра утром отправляемся в замок Тэррент.

Касси удрученно покачала головой, подавленная тем, что чуть не упустила возможность все уладить, и внезапной перспективой снова остаться в одиночестве.

— Вы должны уехать так скоро?

— Не скоро, девочка. Мы уже пробыли здесь гораздо дольше, чем намеревались. Леди Нэсса начнет беспокоиться, если мы еще задержимся. Она была нездорова и от беспокойства может опять заболеть.

— Больна? — Мэг с сыновьями часто переходили с французского языка на английский, и Касси внезапно обнаружила, что может легко следовать за смыслом их слов, на каком бы языке они ни говорили.

— Да. Она очень добра и всегда лечит любого на земле Тэррента — не важно, что при этом рискует собственным здоровьем. Когда-то она была почти монахиней, понимаете? Нет, не понимаете, но она стала бы ею, если бы не наш Ледяной Воин, дядя Уилла, граф.

— Дядя Уилла — граф? — Касси изумленно подняла брови. — Как это может быть? Почему Кенуорд ничего мне об этом не сказал?

— Это правда. — Мэг никогда не выдала бы тайны Уилла, которой обещала не делиться ни с кем в пределах земель Уилда, и твердо выполняла обещанное, несмотря на любовь посплетничать. Однако сказанного не вернуть. И Мэг поспешила пояснить: — Хоть и рожденный незаконно, Уилл вырос в замке, как в своих владениях.

— Но почему он тогда здесь, в этих… — Касси жестом показала на лес. В самом деле, Кенуорд говорил ей, что Уилл предпочел Уилд жизни в замке, и это ее немало удивило. Но то, что человек, в чьих жилах течет благородная кровь, пусть он и незаконнорожденный, отвернулся от власти и высокого положения, ошеломило ее.

Смущение и восхищение в фиалковых глазах вызвали на губах Мэг проницательную улыбку.

— Уилл выбрал это. Граф Гаррик и его сын Гейлен были бы только рады его присутствию в замке Тэррент, и все же, хотя он и любит свою семью, Уилл никогда не жил спокойно в их мире. Его отец был простым лесником, но его мать — внебрачная дочь старого графа. Уилл, я и мои дети — все были сиротами. Леди Нэсса, вот кто взял нас с моей кормилицей Мод в замок. Она настояла, чтобы Уилла поселил в своем замке его знатный дед, в честь которого его назвали, так и не признавший ни внука, ни его мать.

Человек, живущий по своей воле, несмотря на знатное происхождение, в диком лесу, среди крестьян, еще более заинтересовал Касси. Вначале можно было подумать, что уединение — результат его незаконного рождения, но, узнав о его тесном родстве с графом, она поняла, что это не так. Ясно, что в отличие от ее отца и большинства мужчин из того мира, где она выросла, он не был одержим ни богатством, ни высоким положением.