Талисман - Роджерс Мэрилайл. Страница 38
Глаза Лиз широко раскрылись, когда Эллисон протянул ей поднос с грудой официальных визитных карточек и конвертов, надписанных элегантным почерком.
– Я думаю, приглашения, ваша светлость, – подтвердил очевидное Эллисон, под впечатлением искреннего удивления герцогини.
Солнечный свет вспыхнул ярким пламенем на пышных волосах, когда Лиз кивнула, принимая щедрую корреспонденцию с изумлением.
– Да… но так много.
– По моим надежным сведениям, это только ничтожная часть того, – Эллисон позволил едва заметной улыбке появиться на обычно безразличном лице, – что должно прийти любимице сезона. И посвящение в этот титул, если можно так выразиться, – исключительное достижение. – Дворецкий был доволен. Эта необычная женщина заслужила его одобрение, когда поставила безопасность герцога выше своего удобства и безопасности. Он был уверен, что в подобных же обстоятельствах леди Юфимия, ее приемная дочь и любая из благородных изнеженных дам либо впали бы в истерику, либо упали в обморок.
Заявление Эллисона доставило Лиз тайное удовольствие, но она прикусила нижнюю губу, чтобы удержать улыбку радости, которой, она считала, ей следовало стыдиться. В конце концов, на протяжении многих лет она осуждала женщин, чья жизнь вращалась вокруг светских развлечений. Странно в таком случае, что она достигла вершины светского успеха: ею восхищена особа королевской крови, и с нею ищут дружбы британские аристократы. Еще более странной была ее преступная радость по этому поводу.
– Элизабет, – заполнив собой полуоткрытый проем двери, недовольная Юфимия резко оборвала теплый разговор, – респектабельная опытная камеристка может предоставить свои услуги, так как графиня Некстон в прошлом месяце оставила нас. Я связалась с ней после вашего неожиданного приезда. Она согласилась служить вам во время сезона и, возможно, если вас устроит, останется при вас, когда мы уедем в деревню.
Не дожидаясь ответа американки, леди Юфимия открыла дверь шире и жестом пригласила другую женщину войти вместе с ней.
Автоматически улыбаясь, Лиз посмотрела в каменное лицо женщины – цвета сушеного чернослива, – которая чопорно остановилась перед ней. Эта женщина была, по опасениям Лиз, почти копией камеристки Юфимии, миссис Симс.
– Элизабет, это миссис Смайт, которая, как я только что сказала вам, имеет отличные рекомендации и опыт службы у женщины безупречного происхождения.
Лиз вежливо кивнула, но женщина ответила кратчайшим, на грани допустимого, поклоном, разглядывая возможную хозяйку, как будто выбирать предстояло ей.
Под этим взглядом, исполненным критики, очевидно, всего мира и Лиз в особенности, Лиз закипела. Эту ситуацию можно было рассматривать только как оскорбление, и она расценила этот поступок Юфимии как демонстрацию намерения продолжать управлять домом.
– Миссис Смайт, поскольку я уже наняла камеристку, я должна извиниться за напрасную трату вашего драгоценного времени. – Голос Лиз звучал тихо, но непреклонность была очевидна. – Если бы я раньше знала об этом плане, я предотвратила бы этот безрезультатный визит.
Извинения Лиз звучали упреком в адрес бывшей хозяйки Брандт Хаус, которая немедленно прервала ее:
– Миссис Смайт, не будете ли так любезны подождать меня минутку, пока я не разберусь в этом недоразумении?
Когда миссис Смайт деревянно кивнула, соглашаясь, Лиз подумала, что шея ее чудом не сломалась. Эта женщина, кажется, могла бы превзойти по гордой снисходительности любого аристократа.
– Эллисон, – с холодной сдержанностью, скрывавшей клокочущую злобу, леди Юфимия подчеркнула свою главенствующую роль, – пожалуйста, проводите миссис Смайт в зеленую гостиную.
Эллисон вывел предполагавшуюся камеристку в коридор и тихо закрыл дверь. Когда они остались одни, Юфимия с деревянным видом повернулась к Лиз и с резким сарказмом потребовала объяснений:
– Скажите, пожалуйста, у кого и где вы нашли вашу камеристку?
– Ну конечно же здесь, в Брандт Хаус. – Синие глаза невинно раскрылись, но прямо, не мигая, встретили такой же немигающий взгляд слюдяно-серых, и Лиз продолжала с перенасыщенной слащавостью: – Анни, которая прислуживает мне со времени моего приезда в Лондон, оказалась именно такой служанкой, какую я ищу.
– Анни? Какая нелепость! У нее нет необходимой подготовки для выполнения таких обязанностей.
– Разве? Я изумлена. Я предполагала, что вы достаточно высоко цените ее умение, ведь это вы назначили ее мне в услужение.
– Ну да, но… но… – Юфимия буквально заикалась, оказавшись в непривычном положении, когда ей приходилось оправдывать свои действия. Подняв подбородок, покровительственно глядя на своего врага, она пренебрежительно отмахнулась: – Это была временная мера.
И Лиз поняла, что этим подразумевалось закрыть вопрос. Так оно и было бы, только результат оказался не тот, на который рассчитывала говорившая.
– Ваша временная мера явилась превосходным испытательным сроком, и я благодарю вас за возможность проверить нашу совместимость, а также подготовленность Анни. Все вышло чудесно. Поэтому я обсудила вопрос с миссис Эллисон. Она считает, что Анни в том возрасте, когда из нее можно сделать превосходную камеристку. У Анни нет привычек, приобретенных за годы службы в другом месте, привычек, которые мне пришлось бы менять, чтобы добиться того, что предпочитаю я. Это такая трудная задача, правда? – На самом деле именно вероятность выбора любой служанки Юфимией была неприятна для Лиз.
– Вы говорили по этому поводу с миссис Эллисон? – Юфимия вся внутренне кипела, и это гневное недовольство прорывалось в ее жестком тоне.
– Конечно. – Лиз с готовностью кивнула. – Изменение статуса Анни без предварительной консультации с женщиной, отвечающей за всю женскую прислугу, было бы достойно сожаления и так же неприемлемо, как изменение распорядка в доме без обсуждения с тем, кто отвечает за него.
Юфимия побелела, и Лиз поняла, что нанесла важный удар. Золовка совершенно явно не считала необходимым учитывать возможную реакцию домоправительницы на вторжение миссис Смайт в Брандт Хаус.