Талисман - Роджерс Мэрилайл. Страница 47

Грэй отлично знал, насколько искушен Хейтон в любовных делах. Было время – когда оба они были гораздо моложе, – они не только во многом сходились во вкусах, но и полудружески соперничали друг с другом, чтобы доказать свое превосходство. Он вышел из этой незрелой фазы. Хейтон – нет. И может быть, именно вследствие этого былого сходства он испытал трудный момент, прежде чем перестал рассматривать этого человека как возможную угрозу его отношениям с Элизабет.

– Но, Грэй, цель, с которой я искал тебя, более прозаичная. Я обсуждаю ирландский вопрос с Сейлсбери и пришел просить тебя присоединиться к нам в клубе… если твоя добрая госпожа разрешит это досадное вмешательство долга.

Грэй сильно подозревал, что ирландский вопрос сэр Дэвид использовал как прикрытие, чтобы не упоминать фактическую тему этого вечера и столь многих прошлых: вопрос о белом рабстве. Он с сожалением посмотрел на свою жену:

– Я должен пойти, но поскольку сэр Дэвид в качестве компенсации за то, что прервал мои вечерние развлечения, отвезет меня в своей карете, а потом привезет в Брандт Хаус, я оставлю нашу вам, леди Юфимии и Дру.

– Конечно, мой мальчик, – согласился сияющий улыбкой сэр Дэвид. – Конечно, я подвезу тебя.

Лиз грациозно кивнула Грэю в знак согласия и улыбнулась сэру Дэвиду. У нее не было и не могло быть возможности поступить иначе.

Лиз, уставшая после очередного занятого дня и длинного вечера в гостях, чувствовала, как тяжелеют веки, пока Анни ритмичными движениями расчесывала щеткой ее густую рыжую гриву. В городе было темно, но в деревне петухи скоро уже начнут приветствовать наступление новой зари.

– Сегодня в комнате для слуг в Кимбал Хаус я услышала интересную сплетню о неких событиях, которые привели к «происшествию» с вашим экипажем после бала у Кардингтонов.

Яркие голубые глаза тотчас широко раскрылись, сонливость слетела при неожиданной новости о том, что не могло не волновать Лиз. Как было принято, Анни вместе с женщиной, служившей Юфимии и Дру, отправилась вслед за Лиз в служебной карете. Лиз не сомневалась, что Анни расспрашивала конюха, с которым встречалась, как и обещала, но до сих пор она не заговаривала на эту тему.

– Что говорили? – тихо спросила Лиз, пропуская тактичные любезности, чтобы поскорее услышать новость. Она знала, что Анни извинит ее за это.

– Мистера Эллисона позвал мистер Битон, кучер, который привез вас, приемную племянницу и кузена герцога в Лондон. Он просил помочь успокоить лошадь, не привыкшую к городской толчее. Присматривать за каретой оставили одного лакея, но его завлекли в трактир, распить по пинте горького, лакеи трех других господ.

– Мы знаем, у каких господ служат лакеи, «завлекшие» Стеббинза в трактир?

– Да. – Анни обеспокоено подняла голову. – Но сначала, мэм, я должна убедить вас, что Стеббинз – хороший человек, он работает усердно и никогда не сделал бы ничего, что могло навредить хозяину.

Лиз понимала, ее служанка боится, что такое серьезное сообщение может навлечь беду на коллегу-слугу.

– Ты оказала мне чудесную услугу, Анни. – Она подбадривающе улыбнулась: – Я не забуду этого. И не допущу, чтобы из-за того, о чем ты мне рассказала, у Стеббинза были неприятности.

Анни, сдерживавшая дыхание сама того не замечая, перевела дух:

– Это слуги маркиза Блейза, виконта Дерборна и графа Хейтона.

Светло-карие глаза встретились с бирюзовыми в зеркале, перед которым сидела Лиз, и на губах служанки расцвела гордая улыбка – теплый отсвет мрачно загнутых кверху уголков рта ее хозяйки.

– Я пыталась узнать что-либо от моего Джереми, но такого рода информация стоит работы Стеббинза, и я уверена, что он никому об этом не рассказывал ни внизу, ни в конюшне.

– Несомненно, это так, – тут же согласилась Лиз, безмолвно прося свою подругу продолжать доверять ей, когда обратилась к ней с новой просьбой: – Я собираюсь и дальше делать все, что могу, чтобы сорвать маску с преступника, стоящего за подозрительными происшествиями с моим мужем, и благодарю тебя за то, что ты помогла мне продвинуться в поисках. Теперь я хочу попросить тебя еще об одной услуге, которая может подвести меня еще ближе к истине.

Лиз видела, как светло-карие глаза разгорались возбуждением, и поняла, что выбрала правильный тон, чтобы заинтриговать любящую приключения девушку.

– Я была бы очень благодарна, если бы ты продолжала сообщать мне все интересное, что услышишь в домах людей, которых я посещаю.

Анни без всякого смущения широко улыбнулась:

– Я могла бы даже задать какие-нибудь невинные вопросы, подстрекнув хозяйских слуг и других, дожидающихся окончания визита своих хозяек, рассказывать новые полезные подробности. – Она с очевидным восторгом потерла руки: – Никогда не думала, что буду заниматься чем-то еще более интересным, чем рассказы в комиксах.

Рассеянно пригладив прекрасно подогнанный по фигуре жакет для верховой езды, Лиз пустила своего красавца гнедого в легкий галоп мимо Меморила Алберта и въехала в главную аллею для верховой езды. Был почти полдень, но все еще рано для начала традиционной утренней верховой прогулки дам из общества.

– Тимоти и я всегда благодарны тебе за то, что ты помогаешь нам видеться, особенно сейчас, когда он так занят, изучая старые протоколы, – нерешительно начала Дру, бросая искоса взгляд на красивого молодого человека, скакавшего по другую сторону Лиз. – Но почему ты настаивала на таком необычно раннем часе сегодня?

– Чтобы ничто не мешало серьезному разговору, о котором вы должны были догадаться.

Хотя Лиз скакала между ними, ни пристыженный Тимоти, ни краснеющая Дру не смотрели в ее сторону. Сначала она обратилась к последней:

– В течение многих дней я прилежно старалась убедить твою приемную маму, что она без опасений может оставлять тебя под моей опекой, хотя ты знаешь, она считает меня недостойной такого доверия… возможно, справедливо, если судить по последним событиям. – В тоне Лиз звучал суровый упрек, которого ни один из них раньше не слышал.

Дру от испуга резко повернулась, чтобы заглянуть в глаза Лиззи. Это движение привело к тому, что она потеряла равновесие. Хотя она мгновенно вернулась в прежнее положение, старательно искомый образ всадницы, непринужденно сидящей в седле, но держащей лошадь под безукоризненным контролем, был нарушен. Воплощение греческой посадки – прием, которому десятилетиями обучал господ Риммель Данбер.