Оковы страсти - Роджерс Розмари. Страница 68

— Почти все, — ответила Алекса и слегка нахмурилась, — есть некоторые вещи, о которых она говорила, но которые было бы лучше объяснить тебе самой. Если ты, конечно, не слишком расстроишься, вороша прошлое.

— А прошлое и должно оставаться таковым, не так ли? Если я когда-то была глупа и слепа, мне остается только винить самое себя за то, чему я позволила произойти. Ты меня понимаешь? О да, я ненавижу его, но еще больше ненавижу его злобную мать! Но опять-таки именно я сама выбрала эту дорогу и позволила себе стать жертвой; ну а с годами мы все набираемся опыта. После того как я вернулась из Европы, вынеся из этой поездки намного больше опыта, чем из всего остального, почему бы им было не помочь мне занять свое нынешнее положение? Ведь однажды они уверились в том, что я достаточно хорошо усвоила свой урок! Тебе следует знать, что они довольно странная семья. Старая ведьма среди них — самая злая и опасная, а что касается мужчин, то от них тебе надо особенно предостеречься, потому что все они очень обаятельны и способны пленить любую женщину. Но в душе они такие же злобные и изворотливые, как и она. Будь осторожна, если один из них вздумает ухаживать за тобой, и не доверяй ему ни в чем! Я-то знаю все их секреты и то, какого рода удовольствие они получают от моего нахождения здесь и в других домах, куда я езжу, чтобы удовлетворять разные извращения. — Взглянув на Алексу и убедившись, что выражение ее лица резко изменилось, Соланж только пожала плечами и покачала головой, взметнув свои каштановые кудри. Затем она улыбнулась племяннице, почти завидуя ей: — Какой приятный сюрприз ты мне доставила, появившись здесь! И хорошо, что мне уже особенно нечем тебя удивить. А теперь, я думаю, ты должна сказать, чем я могу помочь тебе; хотя, как ты сама понимаешь, в моем нынешнем положении я фактически ничего не могу сделать и даже ни о чем не могу говорить открыто. Кроме того, тебе следует быть очень осторожной, если ты решишь посетить меня снова, особенно когда им станет известно, кто ты.

— Возможно, что ты мне что-нибудь посоветуешь по этому поводу? Я была бы очень рада приезжать к тебе так часто, как смогу, но, естественно, чтобы они не знали, что мы нашли друг друга.

— Да, разумеется, — подтвердила Соланж и вновь рассмеялась над нелепостью всего этого. Возможно, ей действительно удастся отомстить, о чем она мечтала долгие годы. Она в четвертый (а может быть, и в пятый?) раз наполнила свой бокал шампанским и звонком потребовала новую бутылку, вспомнив, как это было, когда Кевин Дэмерон, маркиз Ньюбери, ослаб перед ее напором и сделал своей любовницей. Он привез ее на небольшую виллу в лесу святого Джона, которая была огорожена каменным забором и имела замечательный сад с небольшим водоемом, посреди которого возвышался фонтан. Внутри вилла была так замечательно обставлена, что она чувствовала себя как в раю. О, Боже мой, с какой безумной страстью она его тогда любила! Она делала все, о чем он ее просил, и была для него всем, чем он хотел ее видеть, ни перед чем не останавливаясь, лишь бы доставить ему удовольствие. Какой идиотизм!

— Можешь представить, я позволила себе стать его рабыней. Более того, я была его вещью! О да, по твоим глазам я вижу твое недоумение — как это случилось с такой умной женщиной, как я, и почему? Но все это лишь потому, что ты никогда не придавала большого значения любви, поэтому моли Бога о том, чтобы такая глупость никогда не случилась с тобой!

— Если это слишком болезненно для тебя… — осторожно начала Алекса, но тетка презрительно отмахнулась от ее слов.

— С какой стати это должно быть болезненным сейчас? Все уже в прошлом, и я освободилась от этой страсти. — Соланж вновь отпила глоток шампанского и продолжила: — Это было уже после его пребывания в турецкой тюрьме, которая его так изменила. Моя сестра никогда не знала Кевина так, как я, потому что я знала его уже иным. Он был еще безрассудным мальчишкой, когда они оба решились на это приключение — тайную свадьбу. Он собирался стать поэтом, как и его кумир Байрон. Но когда он вернулся назад, внешне он стал красивее, что делало его еще более привлекательным для меня, — только это я и заметила в нем в первую очередь. Позднее, когда он начал говорить во сне, без конца ворочаться и вскрикивать от своих ночных кошмаров, я стала догадываться о том, что они сделали с ним. — Соланж рассмеялась горьким смехом. — Я полагаю, что именно поэтому он и делал со мной то, что делал, — впрочем, не только со мной, но и с другими женщинами, которых он покупал на ночь. Ты выглядишь потрясенной, моя дорогая! С тех пор я поняла, что многое из того, что мы с ним делали, является весьма распространенным и существует множество других человеческих извращений, потворствовать которым намного хуже.

В течение нескольких дней после этого Алекса просыпалась по ночам от ужаса, обнаруживая себя в холодном поту. Ее отец! Невозможно примирить в сознании два этих противоположных описания — веселый и блестящий представитель золотой молодежи, идеалист и поэт; и промотавшийся распутник, находящий для себя подлинное удовольствие в том, чтобы причинять боль и заставлять деградировать других. Хотя Орланда уже намекала на это, но именно Соланж рассказала ей обо всем открыто, ничего не утаив, даже самых омерзительных подробностей.

— Ну-ка помоги мне расстегнуть платье, — говорила Соланж, поднимаясь с места, — ты сейчас узнаешь, почему я вынуждена носить одежду, которая закрывает мою спину. А ведь у меня была очень хорошенькая спина, и все мои любовники об этом говорили — и даже он, нанося те ужасные рубцы, которые ты сейчас видишь. Впрочем, некоторых мужчин они даже возбуждают.

Не было ли все это одной из тех опасностей, от которых хотел предостеречь ее дорогой сэр Джон, чтобы она смогла успешно избежать подобного? Неужели все мужчины скрывают такие ужасные и омерзительные побуждения за своими вежливыми манерами и очаровательными улыбками? Вспоминая против своей воли одну особенно очаровательную улыбку, которая имела своей целью, по меньшей мере, обольстить ее, Алекса не могла не содрогнуться, думая, что и она могла бы поддаться тому пугающему чувству, которое ее тетка называла одержимостью. Но теперь она будет держаться подальше от этого Дэмерона. Она даже узнала, что сейчас он находится вдали от Лондона, покупает лошадей, и никто не имеет представления, когда он может вернуться. Может быть, это было не слишком осмотрительно с его стороны, но зато значительно облегчало воплощение ее планов. Даже сейчас, восхищаясь модным покроем своего нового платья для верховой езды, которое благодаря серой ткани называлось «лондонским туманом», Алекса горячо надеялась, что дела не позволят ему вернуться в течение ближайших недель. Последний раз взглянув на себя в зеркало, желая убедиться, что ее черная шелковая шляпа с шифоновой вуалью сидит на голове под прямым углом, Алекса отправилась вниз, где ее уже ждала терпеливая подруга, и сказала, что она, наконец, готова первый раз совершить верховую прогулку в парке.