Последняя и вечная любовь - Роджерс Розмари. Страница 3

Глава 2

— Дорогая, я бы хотел, чтобы ты не выражала неприязнь к Стивену так явно, — мягко заметил Уильям Брендон, когда они вернулись домой.

— Но он пригласил меня танцевать, прекрасно зная, что я никогда не прощу его за обман и унижения, которым он подвергал нас! — резко возразила она.

«Было время, — зло подумала Соня, — когда я любила сболтнуть лишнее, чтобы… чтобы очистить душу. Но высокомерие Стива, его уверенность, что я сделаю все, о чем он ни попросит, и расскажу ему обо всех друзьях, просто нестерпимы! Почему он женился на Джинни? И почему, загадочно исчезнув на несколько месяцев, он вдруг объявился вновь?»

Даже услышав глубокое и ровное дыхание спящего мужа, Соня лежала неподвижно, боясь пошевелиться, хотя кипела от раздражения. Невыносимо! Невыносимо находиться здесь, в своем старом доме, в той же большой кровати с пологом, с которой связано столько воспоминаний. «Мне следовало настоять на продаже плантаций, — в отчаянии думала она, — и никогда сюда не возвращаться!» Ее охватило предчувствие, что случится что-то скверное, опасное и разрушит их благополучную жизнь.

Стив Морган всегда доставлял неприятности, и сейчас Соня пожалела, что Джинни, несмотря на все свои скандальные приключения, не осталась в Европе.

В своей комнате Джинни тоже не могла сомкнуть глаз. Проклятый Стив, куда он делся?

Сначала они занимались любовью, а потом он небрежно поцеловал ее и исчез, не промолвив ни слова. Куда он мог пойти? Или — еще хуже — к кому? «Он ушел уже больше часа назад, — подумала она, — но я не унижусь до того, чтобы его выслеживать. Он поймет, что я не доверяю ему, и тогда мы поссоримся по-настоящему». Может, его разозлило, что она флиртовала с этим молодым красавцем — Люсьеном Валетом? Стив не сказал об этом ни слова, а вот она сама шутливо попеняла ему за то, что он так рассердил бедную Соню.

В ответ Стив лишь поднял брови, дьявольски усмехнулся и спросил:

— Чем же? Тем, что пригласил ее потанцевать? Что за упрямица! Она все еще не может простить меня, и ты знаешь за что.

— Едва ли могу угадать истинную причину. Насколько я помню…

— Мне тоже приходится помнить об этом, любимая.

Но что он имел в виду? Они слишком мало прожили вместе, но оба не хотели лгать, ворошить прошлое и ссориться из-за этого. Они любили друг друга, но достаточно ли одной любви для того, чтобы прожить вместе целую жизнь? Ведь когда-то любовь пройдет, начнется скука, а возможно, и ненависть?

Джинни оставила окно открытым, и теперь тонкие занавески колыхались от порывов ветра. Она поднялась, прошла через комнату и выглянула в окно. Ветер раскачивал ветви деревьев, и шорох листьев напоминал ей рокот океанских бурунов неподалеку от их дома в Монтеррее. Того дома, где Стив овладел ею после того, как убил Ивана на палубе русского корабля.

Она да сих пор слышала жесткие, беспощадные слова Стива:

— Ты наркоманка. Понимаешь, что это значит? Нет больше снотворного. Оно тебе больше не понадобится. Вскоре ты в этом убедишься.

С этого момента начались ночные кошмары, которым, как она думала, не будет конца. Почему она вспомнила об этом именно сейчас, когда то ужасное время давно миновало? Джинни закрыла глаза и попыталась ни о чем не думать; но этой ночью на нее нахлынули воспоминания, и теплое дыхание ветра, ласкающего ее кожу, возвращало Джинни в прошлое…

В те времена, когда она то тряслась от холода, то пылала, покрываясь испариной, а кожа ее нестерпимо зудела, словно в нее вонзили сотни тонких иголочек. Джинни корчилась под простынями, которые, казалось, окутывали ее, как липкая паутина; пронзительно кричала и бешено вырывалась из рук, которые удерживали ее. Ей чудилось, будто ее распухшую голову все сильнее стягивает железный обруч. Ее умышленно пытали, и это делал он.

— Ты хочешь убить меня! Ты уничтожишь меня точно так же, как сделал это… о нет! Ради Бога, не прикасайся ко мне! Нет… нет!

Ее волосы утратили свой обычный блеск, став тусклыми и влажными; спутанные космы разметались по плечам. Когда она пыталась вырывать их, ее запястья приковали к кровати.

— Не трогай меня, — хрипло шептала она в полузабытьи, — нет и нет! Ненавижу тебя — ты хочешь и меня убить…

Она слышала приглушенные голоса, доносившиеся откуда-то издалека, но не могла понять, о чем они говорили. Чьи-то руки прикасались к ней твердо и нежно. Кто-то пытался что-то объяснить Джинни, а она хотела только умереть, но этого ей не позволяли. На какое-то время она задремала, слишком утомленная, чтобы оказывать сопротивление, потом проснулась и безвольно лежала под мятыми простынями, прислушиваясь к неумолкавшим голосам.

— О Боже! Вы уверены, что нет другого способа? Она страшно страдает, и, говоря по правде, не представляю, сколько смогу это выдержать! Если б я знал…

— Она достаточно сильна и справится с болезнью, а вам следует поесть и поспать. Она не умрет, это я вам обещаю.

— Только это? Какого дьявола?! Что вы имеете в виду? Предупреждаю вас, доктор: если с ней что-нибудь случится…

— Черт возьми, немедленно уходите отсюда! Если хотите, чтобы я сделал то, за что вы платите, выполняйте мои требования, сэр! Я уже лечил подобных больных и потому знаю, что в определенный период самое важное для пациента — это покой. Как только вы приближаетесь к ней, она начинает кричать!

Стив ушел из дома, и два дня о нем никто ничего не знал. К вечеру третьего дня он вернулся, обросший густой щетиной. Доктор Матеус встретил его с едва заметной улыбкой:

— Ей лучше. Конвульсии прекратились, и теперь она в состоянии принимать пищу. Думаю, впрочем, что до утра вам не стоит заходить к ней.

— Вы полагаете, что она все еще может впасть в истерику, увидев меня? — Стив Морган раздраженно поскреб свою щетину. Его усталое, осунувшееся лицо и налитые кровью глаза свидетельствовали о том, что он много пил и почти не спал.

Взглянув на него, доктор пожал плечами:

— Это ваша жена, и не мне решать ваши проблемы. Но как врач советую вам отдохнуть. Ссоры и сцены в такой момент…

— Вы правы. В такой момент мне будет очень трудно сдержаться! Спокойной ночи, доктор. Простите меня, завтра утром надеюсь предстать перед вами в более респектабельном виде.

Джинни испытывала ужасную слабость… Казалось, силы навсегда покинули ее. Она ощущала лишь удары своего сердца, все учащавшиеся от какого-то болезненного, пугающего предчувствия. Слышала ли она голоса или это только ее воображение?

Ее комната казалась пещерой в огромной горе над океаном. Чтобы выйти на берег, надо было спуститься вниз по галерее с деревянным полом, а оттуда — в сад.

Джинни посмотрела вниз, на узкий пляж под окнами своей комнаты. Пенистые океанские буруны разбивались о черные прибрежные скалы.

— Здесь есть прекрасная терраса, и, когда вам станет лучше, вы сможете сидеть там и наслаждаться солнцем и чистым морским воздухом, — сказала ей медсестра.

Но когда она почувствует себя лучше? Почему она так долго болеет? Что он сделал с ней? На запястьях Джинни все еще были видны синяки, напоминавшие о том, что ее привязывали к кровати. И все это делали по его приказанию, а он сидел рядом и целыми днями смотрел на ее мучения, его ничуть не трогали мольбы Джинни освободить ее.

— Дай же мне хоть что-нибудь, чтобы заглушить эту адскую боль! Я не в силах больше этого вынести! Я умру! Если ты решил убить меня, так сделай это скорее!

Джинни помнила, как ласково он погладил ее по голове и отвел волосы с ее лица, говоря что-то нежное и пытаясь в чем-то убедить ее, но она знала, что он только притворяется из-за доктора и медсестры. Почему она не помнит всего? Почему многое видится ей как в тумане?

Где она: на ранчо в Монтеррее или в частной лечебнице, которой ей в свое время угрожал Иван? Иван… Нет! О Боже, нет, она не в силах вспоминать об этом! Стив убил его, и это было ужасно. Но почему, почему?

Джинни ждала, предполагая, что Стив зайдет к ней.