Последняя и вечная любовь - Роджерс Розмари. Страница 46

На глазах ее выступили слезы, Лиззи, задыхаясь от волнения, уже повернулась, чтобы броситься прочь, но он с кошачьим проворством вскочил с койки, схватил ее за руку и притянул к себе.

— Какой горячий темперамент скрывается под невинным видом! Неужели вы собираетесь уйти, так и не сказав мне, какое предложение хотели сделать мне ваши друзья?

Она кротко взглянула на него, и он рассмеялся:

— Вот так-то лучше! Может, начнете все сначала? Сядьте, обещаю, что выслушаю вас, не проронив ни слова. Согласны? — Он поймал ее недоверчивый взгляд и улыбнулся: — Все будет так, как я сказал. Ведь вы спасли мне жизнь, хотя, по всем законам природы, я уже должен был быть покойником. И я стыжусь своих дешевых насмешек.

Лиззи почувствовала угрызения совести: ведь она спасала его жизнь лишь для того, чтобы его повесили.

Не зная, как отнестись к этой внезапной перемене, Элизабет подошла к койке и присела на самый край, подозрительно глядя на него. Он прислонился плечом к стене с самым непроницаемым видом.

Теперь Элизабет горько раскаивалась в том, что пришла сюда. Однако, овладев собой, она все же заговорила — прямо и откровенно, — сосредоточившись на самом главном. Закончив, она выжидающе посмотрела на него.

— Кехо — один из вашей компании? — Его вопрос застал ее врасплох.

— Милт Кехо — член нашей ассоциации. Но… но меня просили передать вам, что нет оснований для беспокойства. Он слишком глуп и горяч, однако понимает, что нуждается в ассоциации. Теперь уже он не будет мешать вам.

— И я должен ему все простить? — вызывающе спросил он, но Лиззи возразила:

— Если Милт Кехо примется за старое, он… он будет предоставлен самому себе. И он уже понял это.

— Вы не ответили на мой вопрос, — заметил он. — Хотя, полагаю, это и был ваш ответ.

— Так вы… согласны?

— Не торопитесь. — Он отошел от стены. — Почему вы считаете, что вам нужны, наемные убийцы и почему относите к ним меня? Черт возьми, в наши дни все носят оружие, даже коммивояжеры!

— Так думает шериф. Да и Фиделито говорит, что никто из них не видел, чтобы с такой молниеносной быстротой выхватывали оружие!

— А много ли наемников видел на своем веку этот юный любитель перестрелок? Черт возьми, паника заставляет любого человека действовать быстро.

— Похоже, к вам это не относится. Вы… вы…

— Убийца, не так ли? — Он насмешливо уставился на Элизабет и нетерпеливо взмахнул рукой, когда та попыталась возразить. — Все правильно, это подсказала вам женская интуиция. Но знаете ли вы и ваши друзья из ассоциации, во что ввязываетесь? Мое вмешательство в войну, которая разгорелась здесь, станет фитилем, поднесенным к пороховой бочке. Она взорвется и разнесет все вдребезги. Тогда уже с обеих сторон будут жертвы и разрушения, слезы и горе. Вы еще никогда не участвовали в войнах за пастбища? Вы представляете, что это такое?

— А вы участвовали? Вы бежали именно с такой войны, когда приехали сюда?

Он сделал странный жест рукой, словно отметая неприятные воспоминания:

— Все в порядке!

— Зачем вам мучить или запугивать меня всякими ужасами? Вы полагаете, что мы не обсудили этого? Мы знаем, что значит война за пастбища. Но мы хотим защитить свою собственность. Если бы мы не показали им, что готовы сражаться, и если бы нам пришлось… Ну почему они решили сделать именно нас своими жертвами, почему им нужны именно наши участки?.. Для этого и основана ассоциация.

— Ах да, ваша ассоциация. А не просили ли вас предупредить меня о том, что произойдет, если я не приму этого предложения? Меня не соблазняют ни виселицы, ни ловушки.

Она вспыхнула и вскочила:

— Зачем вы говорите об этом? Вам предоставлен свободный выбор, и вам не грозят неприятности, если вы решите уехать, не пожелав присоединиться к нам.

— Гм. Так это и есть выбор? Занять вашу сторону или покинуть город.

— Но это честно, не так ли? — Она с вызовом посмотрела на него.

— Думаю, да. Я поразмыслю об этом.

— Ну что ж, хорошо. Мне кажется, что это тоже честно. Ну а я… поговорю с шерифом Блейном о…

— О том, когда он собирается выпустить меня. Я буду рад, если вы сделаете это, — чертовски скучно играть в солитер целыми днями. — Он вызвал шерифа и поднял пальцем ее подбородок. — Но еще одно условие.

— Пожалуйста, — поспешно пробормотала она, слыша, как отпирают входную дверь.

Он засмеялся:

— Вы сами придете за мной и наденете это платье. Оно вам идет.

Шериф Блейн появился на пороге; из кармана его жилета торчал сложенный листок желтоватой бумаги.

— Вы довольны своим визитом, миссис Кэди?

— Благодарю вас, шериф Блейн, — ответила Элизабет и, выйдя из камеры, ждала, пока шериф запрет дверь.

Но тот, улыбаясь заключенному, удержал ее:

— Я получил для вас хорошие новости… Смит, кажется? Пришла телеграмма, которую я ждал из Остина, и, кажется, вы чисты. — Толстые пальцы коснулись бумаги. — Тем не менее все это странно. — Он покачал головой. — Я послал им ваше описание, но они никогда не слышали о вас. Возможно, я предположил правильно и вы появились здесь с южной стороны границы. Так или иначе, полиция вас не разыскивает, и, как я выяснил, вы не из этих известных головорезов, так что…

— Значит, я могу выйти отсюда сейчас, шериф? — спросил узник.

Элизабет встревожено посмотрела на него. Если он свободен, то вполне может передумать и отказать им в помощи. Возможно, шериф хочет поговорить с ним наедине, но она все равно останется здесь и послушает.

— Вы правы, — неохотно заметил шериф, — можете пройти вместе со мной в кабинет и подписать бумагу об освобождении…

Когда шериф открывал дверь, Стив придержал Лиззи за локоть и, наклонив голову, прошептал:

— Вы не хотите подождать меня?

Элизабет растерялась. Если она вернется на ранчо одна, это будет означать, что этот человек присоединится к Прендергасту. Что она, в сущности, знает о нем?

Она рассеянно смотрела на письменный стол шерифа.

— Вас доставили сюда почти без вещей, но миссис Кэди была так добра, что передала ваши револьверы. Можете забрать их. — Шериф отпер шкаф и достал оттуда патронташ и пояс с револьверами. — Напишите здесь какое-нибудь имя… — кивнул он.

— А вы его забыли? Джон Смит, — усмехнулся он. — Что-нибудь еще?

Элизабет наблюдала за ним, ощущая страх и негодование: уж очень внимательно он осматривал свои пистолеты! Он уже затянул пояс на талии, но затем приспустил его так, что обе кобуры оказались на уровне бедер. Она слишком хорошо помнила, как снимала с него этот пояс. Прикосновение к пистолетам вызвало у нее тогда приступ тошноты. Впрочем, Элизабет сохранила их, чтобы передать шерифу и уберечь от Милта Кехо.

Сейчас этот человек быстро заменил использованные патроны.

— Револьверы новой системы? — поинтересовался шериф. — Вижу, что это «кольты», но никогда еще не встречал такой модели.

— Это «кольт» модели сорок четыре — семьдесят три с центральным боем, — отозвался его собеседник.

— Надеюсь, вы не собираетесь больше пользоваться ими в наших краях, мистер… мистер Смит? Вы уедете немедленно, не так ли? Ваша лошадь в той платной конюшне, где вы ее оставили. Полагаю, вас уже ничто здесь не задерживает?..

Джон Смит усмехнулся:

— Хотите поскорее от меня избавиться, шериф? Думаю, вам придется еще немного потерпеть: я обещал миссис Кэди поужинать с ней, не так ли, мэм?

Выйдя на улицу, он помог Лиззи взобраться на повозку, сел рядом с ней и взял в руки поводья. Заметив, каким взглядом он окинул ее старую повозку и лошадей, она, словно оправдываясь, заметила:

— Конечно, ее давно бы стоило подлатать и подкрасить, но у меня было столько дел на ранчо, да тут еще все эти неприятности…

Чтобы успокоить ее, Стив спросил:

— А вам приходится править самой, когда вы ездите в город? Не боитесь ездить одна?

— Никто не осмеливается приставать ко мне, — возразила Элизабет.

Он молча и недоверчиво взглянул на нее. Вздымая пыль, они ехали по главной улице города. Элизабет смотрела только вперед, избегая любопытных взглядов, сопровождавших их, пока они не выбрались из города.