В плену желания - Роджерс Розмари. Страница 41

Лаура с удивлением отметила, что во время танца Трент держался почтительно. Потом он увлек ее в маленькую нишу, примыкавшую к залу, и, не дав девушке опомниться, прижал к стене, чтобы поцеловать. Воспользовавшись растерянностью Лауры, поднял руку и посмел коснуться ее груди. Его пальцы задержались на сосках. Лаура готова была убить его! Она ударила бы Трента по его мрачному загадочному лицу, если бы он не сжал ее запястья и не вывел в зал — с той же стремительностью, с какой и утащил.

Леди Онория заметила, как горят щеки девушки; Лаура объяснила это тем, что для нее здесь слишком жарко. Она ненавидела Трента и проклятую многозначительную улыбку, появившуюся на его губах, когда он с притворной вежливостью поклонился ей.

Ярость Лауры усилилась, когда она вспомнила, как иногда при встрече он брал ее кисть, чтобы поцеловать тыльную сторону, а потом поворачивал руку и целовал ладонь так интимно, что девушка, не успев отдернуть руку, невольно ахала. В других случаях он, не реагируя на протесты Лауры, делал вид, будто изучает рисунок на ее ладони, говорил ей, что линии судьбы и сердца переплетаются.

— Между вами что-то есть, — сказала однажды Эна. — Не знаю что, но вы, похоже, высекаете друг из друга искры.

Шагая по комнате, Лаура внезапно остановилась и спросила себя, почему Эна так сказала. Правда ли это? Рассердившись на себя, Лаура подумала: «Конечно, нет! Мы даже не нравимся друг другу. Просто он из тех людей, которые любят мучить предмет своей антипатии». Но почему? Лаура не хотела признаваться себе в том, что знает ответ. Между ними действительно что-то было; она не понимала, что именно — какая-то зловещая мистика. Это ощущение раздражало девушку так же сильно, как сам Трент и его постоянное навязчивое присутствие в ее жизни.

«Что ж, отлично! — с неожиданной решимостью подумала Лаура] — Отлично, я прогоню его из моей души. Отомщу так, что ему станет тошно!» Слова нашлись сами собой; она села у секретера и стала торопливо писать.

Минуло два дня. Фрэнк Харрис, подняв брови и шевеля губами, переворачивал плотно исписанные страницы рукописи, которую Лаура только что бросила на его заваленный бумагами стол. Девушка взволнованно и вопросительно смотрела на журналиста.

— Хм… — произнес он. — Посмотри, вот эта страница, «…мрачное лицо герцога замерло над дрожащей молодой женщиной. Ей хотелось закричать, она попыталась сделать это, но из парализованного горла не вырвалось ни звука. Она могла лишь беспомощно, испуганно смотреть на этого человека, словно была загипнотизирована его зловещим присутствием.

О, теперь она, наконец, поняла, что означали все предупреждения и намеки, которыми она легкомысленно пренебрегала. Она осознала, что значит попасть в лапы зверя. Поняла, что даже благородное происхождение и безупречная родословная не спасут ее от похотливых объятий этого чудовища… Она была в его власти, не могла защитить себя.

Зарычав, точно хищник, мрачный герцог шагнул вперед и сорвал с нее белую ночную рубашку своими сильными безжалостными пальцами; его бесстыдные глаза пожирали взглядом обнаженное тело.

— А теперь, моя милая, ты действительно окажешься скомпрометированной. Общество отвернется от тебя, если ты не изменишь ситуацию, — после того, что я сейчас сделаю с тобой! Мне пригодится то состояние, в котором ты находишься! Поэтому после этой тайной брачной ночи, которая научит тебя подчиняться моей воле, мы вступим в законный брак и продолжим наши утехи!»

Фрэнк Харрис откинулся на спинку стула и позволил себе расхохотаться.

— Господи, Лаура! Я догадываюсь, кто этот мрачный герцог! Ты настроена серьезно?

— Я надеюсь, что ты настроен серьезно, Фрэнк, — ответила Лаура, и ее щеки возмущенно запылали. — Ты знаешь, что это моя первая попытка написать что-нибудь готическое, я рассчитывала услышать твою честную оценку. А ты только и сделал, что поднял брови и рассмеялся. Ради Бога, скажи мне, что тебе это не понравилось! Я написала плохо или чересчур откровенно для широкой публики? Да?

Фрэнк оторвал взгляд от следующей страницы и посмотрел на Лауру. Ему не удалось скрыть улыбку.

— Ну… поскольку ты — женщина, от тебя нельзя требовать более откровенной прозы. Со мной все обстоит иначе, но я, слава Богу, не женщина!

— Конечно! — резко сказала Лаура, заставив Фрэнка усмехнуться.

— Vive la difference [2], да? Не смотри на меня так возмущенно, моя дорогая. Мне нравится — действительно нравится! Хотя ты и рискуешь, верно? Я хочу сказать, если Ройз… — Фрэнк внезапно замолчал, заметив, как посмотрела на него Лаура. — Конечно, мы опубликуем это под псевдонимом. Может быть, ты перейдешь к первому лицу? «Он сорвал с меня прозрачную ночную рубашку, мою последнюю защиту, бесстыдно уставился на мое обнаженное тело». И так далее. Ты меня поняла?

— По правде говоря, нет! — надменно процедила Лаура. Затем она представила себе нарисованную ее другом картинку и невольно рассмеялась.

— Ну, — спокойно произнес Фрэнк Харрис, намеренно отведя взгляд от Лауры и сосредоточившись на раскуривании сигары, — ты хотя бы удовлетворишь в ближайшее время мое любопытство, да? Скажешь, что произойдет, когда Ройз узнает об этом? Только умоляю тебя не раскрывать ему мою роль в этом деле!

— Я ничего ему не скажу, и ты тоже, — пообещала Лаура. — Однако все это еще не закончилось, как и лондонский сезон! Продолжение следует. А пока, если мою вещь опубликуют по частям — возможно, в «Мелочах», — все будут гадать, кого имел в виду автор. Думаю, благодаря этому тираж разойдется быстрее.

— Лаура, — изумленно протянул Фрэнк, — ты просто чудо!

— Ты так думаешь, Фрэнк? — простодушно сказала Лаура. — Я польщена! Очень надеюсь, что тебе понравится вторая часть романа, и что ты быстро найдешь издателя. — Испуганно посмотрев на часы, она добавила: — О! Я должна бежать! Мне сказали, что леди Онория хочет увидеть меня как можно скорее, — даже я не смею заставлять ее ждать!

Оказалось, что Лаура опоздала на несколько минут. Когда девушку провели в спальню леди Онории, вдова осуждающе посмотрела на нее.

— Ты, как всегда, опоздала! Где ты была на этот раз? — спросила она.

— Я отвозила рукопись мистеру Харрису. Часть моего первого романа, который я пытаюсь написать, — невозмутимо ответила Лаура.

— Ладно… во всяком случае, ты все-таки явилась сюда! Сядь, ради Бога, я нервничаю, когда ты так носишься по комнате. То, о чем я тебе расскажу, требуется тщательно обдумать и подготовить.

Леди Онория настороженно посмотрела на Лауру. Девушка с огорчением подумала, что, если не считать ее прадеда, эта женщина была единственным человеком, внушавшим ей страх.

— Надеюсь, — продолжила леди Онория, — твои последние сочинения не слишком скандальны, поскольку я тут запланировала для тебя кое-что. Я решила устроить здесь, в Седжвик-Хаусе, большой прием в твою честь. Так мы сможем отблагодарить всех за те приглашения, которые получали.

Как обычно, леди Онория ничего не предлагала — она делала заявления. И те тотчас же становились фактами.

— Не стоит спорить с моей свекровью, Лаура, — благоразумно заметила позже Эна. Она искоса посмотрела на свою встревоженную подругу, лукаво сверкнув глазами. — Тебе следовало уже привыкнуть к ней и понять, что, в конце концов, она всегда добивается своего. И вообще, ты ей нравишься. Ты видела, с каким воодушевлением она говорила о приеме в твою честь? Ты не вправе разочаровать ее, да она и не позволит тебе сделать это.

— Помилуй, Эна! Я понятия не имею о том, как готовятся подобные приемы. Я не знаю, кого хотела бы включить в список гостей. Я не привыкла заниматься такими вещами!

— Можешь не беспокоиться, — успокоила ее Эна. — Я уверена, что свекровь и мисс Эдж уже все обсудили. Мне даже кажется, что приглашения уже разосланы. — Немного помолчав, она насмешливо добавила: — Ты только представь себе, какой будет тема этого приема — южные розы! По-моему, очень метко. Свекровь сказала мне, что ты похожа на розу. Такая же красивая и колючая!