Самая красивая - Роджерс Эвелин. Страница 31

В письмах сын никогда не спрашивал отца о его жизни и лишь напоминал, какую кнопку на принтере тому следует нажать, если у него «будет время ответить».

Бывший водопроводчик всем показывал записку от сына, словно это нечто такое, чем он мог гордиться. И вот теперь он заговорил об одинокой старости. Сидевший на диване Морис казался каким-то серым и съежившимся, хотя и очень гордым.

– Ада, – спросила Стелла, – вы можете что-нибудь добавить? – Она специально задала этот вопрос, потому что знала: Аде всегда есть что добавить.

– Недостаточно просто сосватать ей мужа, – проговорила миссис Профит, постукивая белым носочком кроссовки по коричневому ковру. – Не стоит забывать о том, что это должен быть хороший муж. Большинство мужчин не заслуживают доверия женщин и еще меньше заслуживают того, что жены способны им дать.

Ада была твердо уверена в том, что ее покойный муж не заслуживал доверия. Впрочем, она не думала о нем как о покойнике. Он умер, навещая в Нью-Йорке своего пасынка, и когда она взглянула на ящик, в котором умершего привезли домой, то заявила, что он слишком мал для того, чтобы вместить такое большое тело.

«Привезли мне невесть кого, – не раз говаривала она. – Они считают меня полной дурочкой». Ада ни разу не объяснила, кто такие эти «они», которых она упоминала.

Согласно последней воле покойного мистера Профита, останки в запечатанном гробу предали кремации. Однако Ада знала, причем совершенно точно, что он жив-здоров и ждет только ее смерти, чтобы заполучить ее учительские льготы.

После такого вступления Стелла не знала, как продолжить разговор. К тому же она была уверена, что Ада не прислушается ни к единому ее слову.

– Мы все согласились, что Сэм ее достоин, – промолвила Ирэн. – Он очень привлекателен, а когда говорит о докторе Гамильтон, то в его глазах зажигается чудесный огонь. Не думаю, что он обратился бы к нам за помощью, если бы не любил ее. – Она улыбнулась. – И разумеется, нельзя забывать о сексе. Думаю, они неплохие партнеры. – Не дожидаясь, пока кто-нибудь прореагирует на ее слова, Ирэн торопливо продолжила: – Все попробовали торт, который мне утром принесла племянница? Она сказала, что он лучше, чем сексуальный шоколад. А когда Сэм начинает говорить о докторе Гамильтон, то он, по-моему, становится куда лучше, чем любой торт. – Она улыбнулась еще раз. – Конечно, вы все знаете о таких вещах больше, чем я. Все перевели глаза с Ирэн на Стеллу, которая смотрела на усыпанное крошками блюдо, стоявшее на маленьком столике.

– Во всяком случае, от секса наши бедра не становились толще, – заявила она.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал Морис, бледные щеки которого немного порозовели. – Бросив курить, я понял, что мне нужен кусочек яблочного пирога после… таких вещей. А в тот год, когда мой сын уехал в колледж, я набрал почти двадцать фунтов.

Стелла поняла, что теряет инициативу. «Говори о положительном, – напомнила она себе, – только о положительном».

– Итак, что мы сделали для того, чтобы доктор Гамильтон получила шанс на этот метафорический пирог? Помните, Сэм просил нас быть осторожными и не упоминать его имени.

После нескольких мгновений молчания слово взял Уолтер:

– Я говорил с ней о том, как ценил первые годы брака, как трудно бывает людям, оказавшимся вместе, но добавил, что эти трудности можно перенести. Можно и нужно, потому что трудности, пережитые вместе, дарят людям воспоминания. Я сказал доктору, что хуже всего живется тем, у кого нет никаких воспоминаний.

– Неплохо, – заметила Стелла.

– А вы обычно так не разговариваете, – вмешалась Ада Профит. – Все Рождество держались букой, кроме тех мгновений, когда доктор держала вас за руку.

– Это потому, что я неверно воспринимал некоторые вещи. Зато сейчас, думая о нашем случае, я кое-что пересмотрел. И если нам удастся свести Сэма с доктором, я буду очень доволен.

– Морис, – обратилась Стелла к Вейсу, – а вы что скажете?

– Когда я заходил к ней в кабинет на осмотр, – отозвался тот, – мы говорили о компьютерах. Я сказал ей, что они напоминают мне маленькие трубы. Вы не забыли, что я был водопроводчиком?

– Нет, мы это помним, – ответила Ада. – И еще мы никогда не забудем ваши жалобы на больные колени.

– Потому что колени важнее всего, – заявил Морис. – Мне в жизни приходилось столько наклоняться и залезать под раковины, что коленям это принесло немало вреда.

– А почему компьютеры напоминают вам трубы? – поинтересовалась Ирэн. – Правда, я почти ничего не знаю ни о трубах, ни о компьютерах, но мне они совсем не кажутся похожими.

– И те и те надо правильно подключать, надо заботиться о том, чтобы нечистоты не перемешивались с чистой водой, и тому подобные вещи. Каждый человек нуждается в том, чтобы трубы в его доме были правильно подключены…

– И еще ему требуется место, куда он будет сливать нечистоты, – договорила за него Ада. – Мне кажется, что сейчас вы именно таким местом вообразили гостиную Стеллы, в которой мы все собрались.

– Знаете, если ваш муж в самом деле не умер, а где-то прячется, то я его не виню, – хмуро промолвил Морис. – Вы умеете говорить обидные вещи.

– Занятия физкультурой – вот что вам нужно, – неожиданно заявила Ада, нахмурившись, от чего темно-коричневая кожа вокруг ее глаз покрылась сеточкой морщин. Казалось, что в своем ярко-синем спортивном костюме и белых кроссовках она, как гончая, вот-вот возьмет нужный след.

– Сэмюел уже вернулся с Гавайев, не так ли? – спросил Уолтер.

Морис фыркнул:

– Розыгрыш кубка профессионалов состоялся неделю назад. Разумеется, он вернулся. Вы бы знали об этом, если бы читали спортивный раздел в газете.

Сэм написал две статьи об игре, которая, по моему мнению, больше одной никак не заслуживала. К тому же ее показывали по телевизору. Впрочем, я думаю, что вы не смотрели.

– Подобные виды спорта… – начала Ада.

Стелла заметила, как помрачнела Ирэн, когда Ада приступила к очередной обличительной речи.

– Леди и джентльмены, – перебила ее Стелла, – для нас важно, что Сэм вернулся в город. Зачем вы об этом спрашивали, Уолтер?

– Я тут прочел в газете кое-что интересное, – отозвался тот. – В разделе «Жизнь сегодня». Сэм уже сказал нам, что встретиться с доктором Гамильтон наедине для него почти невозможно. Что, если они увидятся на людях?

– Вы толкуете о собрании в городе? – спросила Стелла. – О том, которое должно состояться в следующий вторник?

– Да-да, в палатах городского совета, – кивнул Уолтер. – Они открыты для публики.

Ада, Ирэн и Морис переводили недоуменные взгляды с Уолтера на Стеллу, явно не понимая, что происходит.

– Выступать будет Шарлотта Гамильтон, – объяснила Стелла. – Ее лекция называется «Грани благополучия для старших граждан».

– Ну и названьице, – усмехнулась Ада. – Старшие граждане, только подумать! А кто же в таком случае младшие граждане?

Стелла оставила ее замечание без ответа.

– Я была на одной такой лекции, – сообщила она. – Зрители задают докладчику множество вопросов.

– Вы хотите, чтобы мы пошли туда и начали задавать вопросы? – удивилась Ирэн. – Господи, я же совсем не умею выступать на людях!

– Она не говорит конкретно о вас, – пояснила Ада. – Это может сделать любой.

Ирэн нахмурила брови и разгладила складочки на синтетическом платье в цветочек.

– Тогда кто же… – Очередная пауза. – Ох, она же имеет в виду Сэма!

– Это была идея Уолтера, а не моя, – сказала Стелла.

– Я тоже был на одном из таких собраний, – признался Уолтер. – Там говорили о воде – ну, о том, что нам ее недостает и что с этим делать. Высказывались разные противоречивые точки зрения. Временами вспыхивали даже перепалки.

– Но это не имеет отношения к собранию во вторник, – заметила Ада. – Полагаю, о благополучии никто спорить не станет. Мы все в нем нуждаемся.

– Спорить можно о чем угодно, – возразил Морис. – Думаю, это зависит от того, кто и какие задает вопросы и кто и что на них отвечает.