Самая красивая - Роджерс Эвелин. Страница 6

Она заставила себя посмотреть ему в глаза:

– Может, и не будем.

Подмигнув Шарлотте, Сэм выключил свет. Надо же, она в таком состоянии, что ничего не понимает с первого раза.

Пока Сэма не было рядом, Шарлотта принялась расстегивать блузку. Когда яркий свет погас, комната наполнилась огнями иллюминации, придающими волшебные, нереальные очертания их телам и предметам.

Сэм вернулся к ней, принеся с собой тепло летнего солнца.

– Позволь мне, – прошептал он, дотронувшись до ее груди, обтянутой красным шелком.

Соски Шарлотты тут же отреагировали на его прикосновение и стали отчетливо выделяться под красной тканью. Пальцы Сэма не заставили себя ждать, и Шарлотте пришлось уцепиться за его плечи, чтобы не упасть, пока он осторожно катал эти набухшие шарики.

– Ты должна будешь сказать мне, что тебе нравится, – прошептал он.

– Все.

Странный ответ для Шарлотты Гамильтон, доктора медицины. Она знала одного мужчину – единственного мужчину, между прочим, с которым занималась любовью, которого бы ее ответ невероятно рассмешил.

Но она имела в виду именно то, что сказала. Сэм медленно целовал ее глаза, шею, а его руки все еще продолжали ласкать грудь. Он был очень нежен, но все равно ее кожа горела в тех местах, к которым прикасались его пальцы. Шарлотта и представить себе не могла, что он способен причинить ей боль или унизить ее. Разве только она ему надоест…

Этот вывод подсказали ей инстинкт и стремление поскорее заняться любовью, приправленные изрядным количеством алкоголя. Шарлотта солгала, сказав, что совсем не чувствует опьянения.

Вытащив ее блузку из юбки, Сэм расстегнул последние пуговицы и уставился на красный кружевной бюстгальтер. От восторга у него захватило дух. Грудь Шарлотты тут же заныла в предвкушении его ласк.

Заглянув Сэму в глаза, она решила подтолкнуть его к дальнейшим действиям. Шарлотта расстегнула молнию на юбке и стянула ее вниз, а потом отбросила в сторону туфли. На ней остались узкие трусики того же цвета, что и бюстгальтер, и чулки на кружевных резинках. Все белье она купила специально, задумав надеть его в день развода. Шарлотта даже накрасила ногти на ногах красным лаком.

Все это должно было быть спрятанным под одеждой. Но теперь глаза Сэма не пропустили ни одной, даже самой мелкой, детали ее туалета.

Его взор медленно поднялся вверх и встретился с глазами Шарлотты.

– Ты – восхитительная женщина, Чарли, – произнес он неузнаваемым голосом. – Так тебе нравится все? Не уверен, что сам умею все, но я постараюсь, так что давай попробуем, на что мы с тобой способны.

Не говоря ни слова, Шарлотта подошла ближе к нему и стала снимать с него рубашку. Ее обычно умелые руки сделались вдруг невероятно неуклюжими. Сэм нипочем не поверил бы, что она работает гериатром и даже хирургом. Впрочем, кого это волнует? Сэму Блейку никогда не узнать, чем занимается его нынешняя партнерша.

На мгновение Шарлотта задумалась о том, что сказали бы пациенты, если бы увидели ее сейчас. Обычно перед ними представала опытная, заботливая и сдержанная женщина-врач, которую никто из них не смог бы представить в красном белье и чулках на кружевных резинках. Однако когда руки Сэма вновь легли на ее ягодицы, Шарлотта забыла обо всем на свете. Она даже перестала беспокоиться о том, что ягодицы у нее слишком крупные для того, чтобы обхватить их ладонями. Сэм не жаловался на это, и она не собиралась сообщать ему о своих сомнениях.

Просунув ногу между его ног, Шарлотта стала двигать ею взад-вперед, дотрагиваясь до того, что эвфемистически можно было бы назвать чувствительной зоной его тела. Твердые от крахмала слаксы Сэма не шли ни в какое сравнение с тем, что ее нога ощутила под ними.

Он застонал. Шарлотта восприняла этот звук как побуждение к дальнейшим действиям. Голова у нее закружилась, но она знала, что «Маргариты» тут ни при чем.

Поцеловав ее в шею, Сэм прошептал Шарлотте на ухо:

– А ведь у нас беда, Чарли. Ее сердце замерло.

– Что такое?

– У меня в бумажнике всего лишь три презерватива. Шарлотта вздохнула. В последний год до того, как они с Роджером вообще перестали заниматься любовью, этого количества им хватило бы месяцев на шесть.

Сэм отпустил ее на мгновение, позволив снять с кровати покрывало, а потом толкнул на постель. Наградив Шарлотту долгим жадным поцелуем, он приподнялся и стал раздеваться. Она наблюдала за ним без намека на смущение. Шарлотта видела в жизни достаточно нагих мужчин, чтобы стесняться их, правда, всем им было от шестидесяти пяти до ста одного, и ни одного такого же сложения, как у Сэма.

Начиная от его дьявольских карих глаз, чуть кривой улыбки, мощной шеи, широких плеч, стальных бицепсов, плоского живота и узких бедер и вплоть до стройных лодыжек он мог бы служить моделью для плаката, рекламирующего здоровый образ жизни, причем Сэм вовсе не походил на культуриста с чрезмерно развитой мускулатурой. Шарлотта не видела его ступней, но ничуть не сомневалась, что и они тоже идеальной формы.

Может, два небольших шрама на правом колене, как и сломанный нос, и могли бы испортить впечатление для Другой женщины, но только не для Шарлотты, которой Сэм казался просто великолепным.

На его теле почти не было волос, как это часто случается у блондинов, но внизу живота – в той части его тела, которую Шарлотта приберегла для своего взгляда на десерт, – они росли гуще и были темнее, чем везде, и Шарлотта внимательнее пригляделась к своему «десерту». Он великолепен! Идеальная модель для фотографа.

Кстати, ее оценка не зависела от мигающих огоньков, освещавших его тело, – Сэм Блейк и вправду был сложен безупречно.

Шарлотта по очереди скатала ногами чулки и отбросила их в сторону. Сэм молча наблюдал за ней. Говорить было ни к чему. Но и от одного его взгляда ее тело загоралось и жаждало ласк.

Позволив Шарлотте снять с себя бюстгальтер, Сэм лег рядом с ней и заключил ее в объятия – этого оказалось достаточно, чтобы она забыла обо всем на свете: и о том, как выглядит, и о своих больших ягодицах, и о том, что может чем-то не понравиться ему. И это не было каким-то своеобразным тестом – нет, просто началом чувственных удовольствий. Шарлотта спросила себя, почему решилась на такое рискованное безумие, но когда кончик его языка проник ей в рот, когда его руки прикоснулись к ее обнаженной груди, она забыла и о своем вопросе, и уж тем более не стала искать ответа.

А когда его пальцы прикоснулись к ее лону, все еще прикрытому тонким кружевом трусиков, Шарлотта вообще лишилась возможности думать.

Она сама сняла с себя трусики, но сделала это автоматически, не понимая, что делает. С улицы доносились веселые крики, смех и музыка, а Сэм все ласкал, целовал и гладил ее, то прижимая к себе, то отпуская, и каждое его движение приводило ее в восторг, сводило с ума. На ее теле не осталось уголка, до которого он не дотронулся бы руками или губами. Шарлотта пыталась угнаться за ним и тоже жадно ласкала его, но ей было далеко до Сэма.

Блейк долго тянул, прежде чем надеть первый презерватив, но очень быстро использовал его.

Однако Шарлотта не жалела об этом. И реакция ее тела на его ласки не могла разочаровать их обоих. Кровать под ними ходила ходуном.

За ночь Шарлотта стала совсем другой женщиной. Она не только с готовностью занималась любовью в разных позах, которые предлагал ей Сэм, но несколько раз и сама проявила изобретательность, когда он ей позволил. Из чего она заключила, что эти позы знакомы ему. К примеру, он явно не меньше сотни раз занимался любовью на куче полотенец, сваленных в ванну. А вот для Шарлотты это было свежим ощущением.

До этой ночи доктору Гамильтон казалось, что она знает все нервные окончания в человеческом теле, но Сэм показал ей, как сильно она заблуждается.

Во всех книгах, которые Шарлотта читала о сексе, а таких было несколько, ничего не говорилось о том, что чувствует женщина, когда мужчина проводит языком по внутренней стороне ее бедер. В них также ни слова не нашлось о том, какова на вкус кожа мужчины, начиная от затылка и запястий и кончая обратной стороной коленей.