Богатых убивают чаще - Рогожин Михаил. Страница 16

— Ну, как наш сервис? — спросил он. Евгений пожал плечами.

— Знаю, знаю, не трахнул… бывает, — продолжил, снисходительно похохатывая, хозяин. — Ладно, это не самое страшное в твоей жизни. Уж поверь мне. Хочешь сигару?

— Не курю.

Хозяин пыхнул ему в лицо дымом.

— Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет. Правда?

— Вы хотите меня убить? — прямо спросил Евгений, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Каменное лицо хозяина не выразило никаких эмоций. Лишь в тусклых глазах с набрякшими веками сверкнули стальные клинки жестокости. Он смерил взглядом Евгения, словно прикидывал, трудно убить такого клиента или нет. И спокойно заключил:

— Так просто, приятель, от меня не отделаешься.

— Да кто вы?! — не выдержав нервного напряжения, Петелин неожиданно для себя перешел на крик.

Вернее, на истеричный визг. Губы его предательски дрожали, и справиться с ними было уже невозможно.

— Пока мне непонятно, кто ты… Как говаривал мой прапор, ты — часть проблемы, или ты — часть ее решения.

Глава 9

Большой бизнес пребывал в напряжении. Неопределенность положения «Крон-банка» всем действовала на нервы. Вице-премьер Суховей молчал, и из его аппарата невозможно было выудить никакую информацию.

Взрыв на Ваганьковском кладбище взбудоражил общественность. Телевидение и газеты возвели этот террористический акт в ранг национальной трагедии. Оппозиция требовала отставки министра МВД. Версии убийства плодились с невероятной быстротой. Поэтому известие о похищении Евгения Петелина из частной клиники было воспринято как новое доказательство неспособности властей к решительным действиям.

В эти дни невероятную активность развил Геннадий Волохов. Он носился по Москве и являлся единственной надежной ниточкой, связывавшей правительственных чиновников с представителями банковских кругов. Баншику доверяли. Он был свой. Бизнес-клуб в Газетном переулке работал почти круглосуточно. Поговаривали, что именно здесь планируется пресс-конференция вице-премьера Суховея после встречи с крупнейшими бизнесменами страны.

— Ни за что не приедет, — сомневался Крюгер, выслушивая очередную порцию слухов, собранных Волоховым.

— Это, Иван Карлович, зависит от нас. Пора диктовать свою волю, пока нас всех не перестреляли, как глухарей на току, — возражал Банщик.

— И что ты об этом думаешь?

— Пока не выясним, кто украл Петелина, ни на какие контакты Суховей не пойдет. А выяснить не получается. Смеян в панике. У Симонова большие неприятности. Сароян только посмеялся над предложением обсудить дальнейшие планы. У меня такое ощущение, что ликвидация Артема лишь первое звено широкомасштабного заговора. Но пока не могу нарыть ни одной ниточки, ни одной зацепки.

Крюгер машинально постукивал носком туфли по булыжнику, словно собирался ударить по нему, как по футбольному мячу. Через стеклянную конусообразную крышу зимнего сада медленно просачивались сумерки. Водопад монотонно сбрасывал потоки воды в каменный прудик, своим шумом напоминая о суетности жизни. Слова Банщика мало что значили для Ивана Карловича. Крюгер не исключал причастность к заговору самого Волохова и боялся попасться на его удочку.

Беседа, утомлявшая обоих своей бессмысленностью, была прервана появлением нежданного гостя.

— Господин Сароян, — объявил управляющий клубом.

Иван Карлович и Банщик удивленно переглянулись. Волохов хотел было заверить, что не договаривался о встрече, но в зимний сад стремительно вошел Артур Александрович.

— О, и Иван Карлович здесь! — воскликнул он. — Что же это происходит? Цирк какой-то? Вы-то как считаете?

Такой напор для обычно сдержанного президента Межбанковской ассоциации был нехарактерен и свидетельствовал о крайней встревоженности. Свои действия Сароян согласовывал только с Белым домом и никогда не советовался с коллегами по бизнесу. При этом был весьма осторожен и немногословен.

— Вы о чем? — пригладив беспалой рукой шевелюру, уточнил Крюгер.

— Э, давайте прямо поговорим. Гена, пусть подадут коньяк.

Волохов понял, что его присутствие нежелательно, но решил остаться, сделав застывшему в дверях управляющему знак рукой. Сароян взглядом осудил упрямство Банщика, однако настаивать на конфиденциальности разговора с Крюгером не стал, понимая, что в создавшейся ситуации это будет напоминать секрет полишинеля. Подождал, пока появится поднос с напитками, сделал несколько глотков коллекционного «Ани» и перешел к делу.

— Все попрятались по норам. Такое впечатление, что страну бросили на произвол судьбы.

— Вы имеете в виду нас? — продолжал тем же недоверчивым тоном Крюгер.

— Я имею в виду тех, кто не улетит отсиживаться в Швейцарию.

— Сейчас не время. Да при желании и там найдут.

— Вот и я о том же, — вздохнул Сароян и как-то нервно затряс все еще черной как смоль бородой. — А потому давайте, Иван Карлович, попробуем поговорить по возможности откровенно. Пока мы не выясним, кто «наехал» на «Крону», правительство не предоставит никакого лимита доверия.

Волохов дружеским жестом предложил расположиться в удобных кожаных креслах под пальмами.

— Правды в ногах нет, — напомнил он.

— Правды нет и выше, — еще более печально вздохнул Сароян и продолжил: — Кому все-таки выгодно убийство Артема?

— Всем, — коротко и прямо заявил Крюгер. После столь откровенного признания возникло длительное молчание. Каждый из участников разговора обдумывал, насколько далеко можно идти в подобных выводах. Крюгер хорошо понимал, что появление Сарояна вызвано отказом вице-премьера Суховея обозначить свою позицию в вопросе дальнейшей судьбы «Крон-банка». Этим следовало воспользоваться и вынудить президента Межбанковской ассоциации стать если не партнером, то хотя бы союзником.

— Если я правильно понял, Суховей ждет, когда мы сами расставим все точки над «и» в этом вопросе.

— Да, — кивнул Сароян.

— И тот, кто назовет организаторов убийства Давыдова, предоставит доказательства и укажет причины, тот и будет претендовать на лимит доверия… Я правильно понял?

— Да… — последовал повторный кивок.

— В таком случае, не буду скрывать, что готов побороться и за «Крону», и за приватизацию «Сибирсо», — обозначил свою позицию Крюгер, зная об аппетитах Сарояна.

Тот лишь усмехнулся, отдавая должное откровенности президента Финансово-промышленной группы. Пригубив рюмку с коньяком, он логично предположил:

— Исходя из этого, выходит, что убийство Артема — ваших рук дело.

— Ну, это надо доказать, — бесстрашно продолжил Крюгер. — Вам идея приобретения Артемом «Сибирсо» тоже была как кость в горле. Существует информация, что между вами и «Европейским альянсом» существует договор…

— Чушь, — перебил Сароян.

— Я встречался в Давосе с господином Зеем. Он очень надеется на ваши связи в правительстве, — как бы невзначай сообщил Волохов, желая стать полноправным участником разговора.

Сароян лишь скосил глаз и продолжил диалог с Крюгером:

— У вас есть что-нибудь конкретное?

— Есть. Копии документов, из которых ясно, что «Европейский альянс» хотел через вас заполучить контрольный пакет акций «Сибирсо», — продолжил Волохов, уязвленный пренебрежением к собственной персоне.

— Чушь! — Сароян в очередной раз проигнорировал Банщика. — Таких документов нет!

— Есть! — не сдавался Волохов. — Они находились в сейфе у Артема. И он собирался дать им ход. Но не успел… Вот вам и повод для убийства… — Сделал паузу и веско добавил: — В настоящее время эти документы у надежных людей.

Скорее всего, ни Крюгер, ни Сароян не ожидали такого поворота событий. Признание Банщика застало врасплох обоих. Каждый понимал, что, имея на руках такие факты, Волохов становился самостоятельной фигурой на шахматной доске или, что более очевидно, представителем третьей силы, до сих пор не вступавшей в игру.

Первым нарушил молчание Сароян:

— Вам известно, по чьему приглашению Александр Зей приезжал в Давос?