Богатых убивают чаще - Рогожин Михаил. Страница 26

— Объясни проще, я уже не способен воспринимать всякие аллегории, — взмолился он и повалился на подушки.

— Какие уж тут аллегории… Труба дело! Кранты! Остается сливать воду! Понимаешь? Эти гады до чего додумались? О… они великие люди! Почему мне в голову не пришла такая элементарная идея? Я — умеющая рэкетнуть кого угодно, не додумалась. А они…

— Что они?!

— Они придумали, как вытаскивать зависшие деньги. Вот, скажем, кто-то «заказывает» бизнесмена. Киллер его убирает и с концами. А кому достаются деньги, оставшиеся на секретных счетах этого бизнесмена? Никому! Понимаешь?

— Нет.

— Ну и дурак! И я дура. А они умные! Они создали фирму по ликвидации неугодных партнеров. Получают заказ на ликвидацию, изучают жертву, подбирают ей двойника, потом эту жертву — хлоп и сюда, а двойнику — контрольный в голову. Вот как.

— И что?

Василиса разразилась истерическим хохотом.

— Что? Спрашиваешь, что? А что может быть с трупами? Что ты можешь сделать, если тебя уже похоронили и некрологи опубликовали. Я сама со слезами на глазах слушала по всем программам, как обо мне говорили. Любовалась на собственную фотографию. Нет меня, понимаешь? Все, кто здесь живут, — трупы… живые трупы, как у Толстого. Классику нужно читать. Изучать! Живешь тут на всем готовом, пока из тебя не выжмут последнюю копейку. А потом — пожалуйста, протирают края бокала цианистым калием, наливают в него шампанское. Хлоп — и ты уже дважды труп!

Выпалив всю информацию, Василиса зашлась в истерических рыданиях. Евгений настолько обалдел от услышанного, что даже не пытался ее успокаивать. Да и что он мог сказать… Оставалось узнать лишь одно — от него-то что надеются получить?

Глава 15

Смеян перестал бы себя уважать, если бы не смог узнать, кому принадлежит особняк на Арбате. Но оттого, что он узнал, легче ему не стало. Выяснилось — особняк находится на балансе могущественной организации ФСОСИ, созданной пять лет назад и расшифровывающейся как Федеральная служба охраны секретной информации. С заместителем руководителя службы Смеян был знаком еще по старой работе. Звали его — Вольных Валентин Георгиевич. Генерала получил после событий 93-го года. В политику не лез, но готов был выполнить любой, даже самый кровавый приказ вышестоящего начальника. А вышестоящим был — известно кто… Бодаться на таком уровне Смеяну не приходилось.

Он сидел в своем кабинете, курил трубку и легонько барабанил пальцами по столу. Здравый смысл подсказывал, что от этого дела нужно отойти подобру-поздорову. И в то же время очень хотелось понять, на кой черт им сдался Петелин? Даже если предположить, что они занялись собственным расследованием, то при чем тут топорные меры по захвату контуженого человека? Вольных мог бы напрямую связаться со Смеяном и прояснить все вопросы. Получить этого самого Петелина из рук в руки.

Хорошо разбираясь в действиях спецслужб, Смеян понимал, что в данном варианте методы явно неадекватны обычным приемам оперативной разработки. Неужели за Петелиным действительно стояли силы, способные создать угрозу политической ситуации в стране? В таком случае убийство Артема из криминального переходило в ранг политического. А это означало конец всякому частному расследованию. Смеян знал всю бесперспективность дальнейших действий. Политические убийства на таком уровне не раскрываются.

Задумчиво постучал мундштуком трубки о верхние зубы. Выходит, обманул Артема, пообещав найти убийцу. У каждого есть пределы собственной компетенции. Оставалось плюнуть на все и уйти на покой… Самым обидным было то, что он проморгал ситуацию. Ведь Петелин еще недавно находился в этом кабинете. Испуганный, сидел напротив, нес полнейшую чушь. Никакого труда не составляло додавить его. Не следовало усложнять мотивировки. Нужно было идти, как всегда, по линии упрощения. Выбивать признание всеми доступными способами. Навязывать свою волю… А он — проиграл абсолютному ничтожеству. Неужели постарел? Потерял нюх?

Смеян еще раз досконально прокрутил в памяти все детали допросов Петелина и не нашел никаких новых зацепок. И вдруг его осенило — украли не соучастника убийства Артема, а председателя правления «Крон-банка»! Значит, ФСОСИ заинтересовано в уничтожении банка. Это меняло дело. От борьбы Смеян не привык уклоняться. Он набил трубку новой порцией табака, раскурил ее и принял решение. Раз Вольных не поставил в известность о проведении акции по аресту Петелина, то и он может сыграть под дурачка и попытаться освободить своего нового шефа. Предприятие, конечно, очень рискованное, но это-то как раз придавало Смеяну уверенность в себе. Действовать собственными силами он не собирался. Поэтому, отложив трубку, набрал номер мобильного телефона Цунами.

— Жив?

— Кто это? — с характерной хрипотцой в голосе спросил Цунами.

— Смеян.

— А… отставник. Чего надо? Погоди, тормознули… — далее голос звучал более приглушенно. Было ясно, что Цунами разбирается с гаишником. — Слушай, братан, я же тебе вчера давал! Ну, у меня на всех не хватит! Дешевле купить права. Вот, все! Все! И завтра мне не маши своей палкой. Иначе будешь на сотом километре Калужского шоссе службу нести! Все, пока… — Раздался кашель, после него уже более отчетливо: — Слышь, отставник, они меня достали! Каждый день езжу по Кутузовскому, все под козырек отдают, а тут каких-то курсантов поставили! И это на правительственной трассе! Куда министр смотрит?

— Меня не тормозят, — ответил Смеян.

— У тебя на морде написано — крутой мент. Ладно, проехали. Чего надо-то? Опять по старым делам?

— Прибавились новые. Кое-что прояснилось. — Из наших?

— Нет… но наехали основательно. Нужно повидаться.

— Тогда давай сейчас. Вечером у меня прием в Кремле. Заедем в ресторан?

— Нет, прогуляемся.

— Ладно. Забиваем через сорок минут под «лохом».

— Буду, — коротко подтвердил Смеян и закончил разговор.

Под презрительной кличкой «лох» Цунами имел в виду новый памятник Петру первому, воздвигнутому на стрелке Москва-реки, как раз напротив Выставочного зала, большинство торговых заведений в котором принадлежало Святу.

Низкое серое небо готово было обвалиться на покрытую грязным снегом землю. Художники и перекупщики картин зябко прогуливались возле своих «шедевров». Народ толкался больше у лотков с бижутерией. Свят вышел из ресторана в бобровой шубе нараспашку. К старости вор в законе пристрастился к роскоши, как к наркотику. Стал одеваться с шиком. Броско, очень богато. На пальцах появились перстни с бриллиантами. На всегда открытой волосатой груди болтались золотые цепи. В руке он держал фляжку с коньяком. Протянул ее Цунами.

— Глотни.

— Не хочу.

— Зря. Простудишься.

— Лучше сам застегнись.

— А… моим съеденным туберкулезом легким уже ничего не страшно. Где эта погань?

Цунами посмотрел в сторону Садового кольца.

— Вон, идет.

— Говорить будешь сам. Мне неохота рот поганить.

— Деньги зависли твои.

— Всех порешу. Втолкуй ему.

Смеян подошел решительной походкой кадрового офицера. Протянул руку Цунами. — Рад.

— Ну и погодку ты выбрал для встречи, — ответил на рукопожатие тот и кивнул в сторону Свята. — Вы знакомы?

— Заочно, — кивнул Смеян.

— Мои знакомые долго не живут, — огрызнулся в ответ Свят.

— А мои ничего, процветают, — мрачно улыбнулся Смеян.

Обменявшись любезностями, оба развернулись к Цунами, который выступал гарантом их нейтралитета. В отличие от матерого вора в законе, он не гнушался связями с бывшими и нынешними представителями закона, разумно предпочитая заранее договариваться о разграничении зон влияния.

— Свят нервничает, потому что вы загоняете ситуацию с банком в тупик, — сразу предупредил он Смеяна.

— Мне плевать! Или мы берем банк под себя, или я вытаскиваю свой кусок! — рявкнул Свят.

— Виноваты не мы, а те, кто заказал убийство господина Давыдова, — спокойно возразил Смеян.