Из России за смертью - Рогожин Михаил. Страница 18

Негр в майке работал хладнокровно, его товарищ стоял несколько сзади, не вмешиваясь. Но было ясно, что он выжидает момента, когда русский раскроется. Рубцов с трудом восстановил дыхание и сымитировал корпусом отступление. Негр понял, что надо добавить, и двинулся вперед вместе с ударом.

На это Рубцов и рассчитывал. Он пригнулся и буквально подъехал под него.

Схватив из-под низа опешившего противника за толстое горло, он успел подставить его курчавую, круглую, как шар, голову под сверкнувший кастет второго нападающего. Голова вяло мотнулась, приняв на себя дробительный удар. Из последних сил подполковник бросил залившегося кровью негра на руки его незадачливому товарищу.

Остальное было делом техники. Очнувшийся майор конец драки отчетливо видел из-под стола. Рубцов отбежал от бара, развернулся, снова подскочил к стойке, взлетел на нее, оттолкнулся и обрушился сверху двумя ногами на замешкавшегося негра с кастетом. Негр с воплем рухнул. Рубцова отбросило в сторону, он упал на бок и, словно кошка, перевернувшись, вскочил на ноги. И вовремя: негр в костюме пришел в себя и выхватил пистолет "О, наш «макаров», — удивился майор. Рубцову было не до удивления. Он перемахнул через стойку бара и спрятался за ней, предварительно выкинув оттуда обалдевшего маленького бармена с застывшей на лице глупой улыбкой.

Наконец посетители бара поняли, что забавное зрелище закончилось и начинается серьезное столкновение, грозящее убийством. Все загалдели, зажестикулировали. Негр в костюме медленно направил пистолет на сидящих.

Некоторые женщины завизжали, мужчины, наоборот, прекратили возмущаться, сделав вид, что их, кроме собственных разговоров, ничего не интересует.

Мулат зашевелился, пришел в себя и теперь с недоумением смотрел на свою запачканную кровью руку. Оливейра (а это был он), превозмогая боль, пытался объяснить себе, с чем связано это нападение. Вывод напрашивался один:

Панов испугался его осведомленности в готовящейся операции и решил убрать. Да, забыл Оливейра, с кем имеет дело. Русские больше любого бизнеса заботятся о собственном кресле. Вот сволочь, а еще генерал! Ничего, сейчас его посланец получит свою пулю.

Оливейра сплюнул кровь и заплывшим глазом заметил под столом еще одного русского. Осторожность подсказала ему, что лучше снова потерять сознание.

Нужно было помочь Рубцову. Найденов попытался встать и в этот момент прогремел выстрел. Майор даже не понял, что негр стрелял в него, только всем телом почувствовал, как пуля впилась в пол рядом с его напрягшейся ступней.

Рубцов сидел на корточках за стойкой. В каждой руке держал по бутылке шампанского и внимательно вслушивался в происходящее в зале. Когда прозвучал выстрел, подполковник облегченно вздохнул: теперь он знал, на каком расстоянии и где находится противник. Рубцов сжался, словно пружина, и, подбросив вверх и немного в сторону одну бутылку, выпрыгнул из-за стойки.

Раздался выстрел, бутылка с шумом разлетелась вдребезги, оросив брызгами и мелкими стеклами близстоящие столики и посетителей. Никто не успел даже испугаться, когда вторая бутылка, пущенная точной рукой подполковника, попала чуть ниже виска стрелявшего. Потеряв ориентацию, он принялся двигаться по кругу, все еще сжимая пистолет, пока не зацепился за ногу привалившегося к стойке Оливейры, и повалился на него. Рубцов искал глазами майора. Найденов, вылезая из-за перевернутого им столика, не оглядываясь, извинился и поспешил к подполковнику. За стенами бара раздались полицейские свистки.

— Бежим! крикнул Рубцов и бросился к выходу. Путь ему преградил полицейский с занесенной дубинкой. Рубцов остановился, протянул руку для приветствия. Изумленный полицейский перебросил дубинку в левую руку, протянул правую для пожатия. Подполковник пожал ее и указал на лежащих:

— Арестовывай, Пико, их! Бандиты!

Публика в баре снова зашумела и закричала на разные голоса.

Оттолкнув полицейского, подполковник выскочил на улицу. Найденову пришлось ударить стража порядка по руке, чтобы не успел схватить. К бару подъезжали сразу две полицейские машины.

Невдалеке на обочине рядом с мотоциклом стоял молодой парень, широко улыбаясь своей девушке, и, задрав ногу на сиденье, поигрывал новенькой белой кроссовкой. Рубцов подбежал к нему и дернул за кроссовку. Неловко хватаясь руками за воздух, потерявший равновесие парень упал в прорытую неизвестно зачем канаву. Найденова в который раз покоробили действия подполковника, но выяснять отношения было некогда. Он уселся сзади, обхватил руками Рубцова, впившись в его широкий офицерский ремень. Мотоцикл взвыл, задрал колесо и с бешеной скоростью рванул по набережной. По вою сирен стало ясно, что полицейские машины устремились за ними.

Рубцов мчался по прямой и, слава Богу, отлично заасфальтированной дороге. Майор понял, что полицейские машины отстают. Какое счастье! Мотоцикл оказался японским. На предельной скорости беглецы пересекли набережную и извилистыми улочками начали подниматься на холм. Наконец внезапно остановились.

Рубцов слез с мотоцикла. Прислушался. Сирены приближались. Он завел мотоцикл и направил его в пышно растущий кустарник. Махнул Найденову рукой и, не оглядываясь, побежал в какой-то проулок.

Больше всего на свете майор не любил бегать. Сразу начинал задыхаться и в боку ощущал колики. Он старался не отставать от неизвестно куда бегущего подполковника. Так они бежали километра три, плутая между мрачными невысокими домами, из окон которых кое-где на них удивленно смотрели ангольские женщины.

Найденов изнемогал. Еще немного, и он упадет. И пусть будет, что будет. Ему вдруг стало все равно. Почувствовал безразличие к себе и происходящему вокруг. Он никогда ни от кого не убегал. И даже сейчас, еле передвигая отказывающие слушаться ноги, не мог представить, что за ним действительно гонятся. Что сегодня в него в самом деле стреляли, что он оказался втянут в жуткую драку с кровью и увечьями. Перед глазами возникала залитая кровью физиономия мулата, пробитый кастетом череп громадного негра. В уши ворвался вой полицейских сирен. Нет! Это выше его сил... Сделав несколько безотчетных шагов, Найденов повалился боком на пыльную дорогу. Его рвало. Пыль залепила нос. Руки дрожали. Найденов почувствовал себя тем мулатом с разбитым лицом.

Подполковник молча поднял его за шиворот. Платком обтер лицо, перебросил через плечо и побежал с той же неиссякаемой энергией. Голова Найденова болталась в такт его бега.

КОМИССАРОВ

В Москве продолжал валить липкий мокрый снег. Саблин вышел из здания ЦК. Чувствовал он себя уставшим, выжатым и растерянным. Вот так всегда — идешь в это здание с желанием решить вопрос, а выходишь с предложением не спешить. Как же у нас любят ждать! Все ждут. В очередях чего-то ждут — кто колбасу, кто телевизор, очередного звания ждут, партбилет ждут, пенсию и отставку тоже ждут. А делать кто должен? Генерал вздохнул. Не в Анголе, а здесь, в Союзе, нужно наводить порядок. Вот ведь даже машина его вместе с референтом куда-то делась. А он не отпускал...

Влажный воздух и бьющий в глаза снег заставили Саблина стряхнуть ту благостную убаюкивающую дымку, которой его опутал Советов, и генерал Саблин вдруг отчетливо понял, что одурачен. Он поделился самым сокровенным — и мыслями, и планом операции, а в ответ не услышал ни сочувствия, ни одобрения. И ко всему еще не исключена возможность звонка Советова в генштаб, чтобы проинформировать командование о намерениях опального генерала. От таких мыслей Саблин в задумчивости остановился посреди тротуара. Редкие прохожие почтительно обходили его, но неожиданно возникший перед ним гражданин в штатском тихим доверительным голосом произнес: «Товарищ генерал, мне необходимо сказать вам несколько слов».

Генерал крайне недружелюбно взглянул на невысокого человека в сером ратиновом пальто и каракулевом «пирожке» на голове, лицо его было таким же обыденно штатским, как и одежда. «Я по поводу Анголы», — совсем тихо произнес незнакомец. Генерал чуть было не протянул ему руку. Но лишь вопросительно посмотрел.