Мой нежный убийца - Рогожин Михаил. Страница 42

Еще только начиная разговор с китайцами, Лимон решил не просить подобного плана, чтобы не показать себя человеком неподготовленным и слабо ориентирующимся в районе, который решил подчинить своей власти. К тому же он наделся на Ику, знавшего тут все заведения наперечет.

— Спасибо. У меня есть план. Сверим, если что-нибудь не заладится, — сказал он на прощание и выехал из дворика на улицу.

Машина шла мягко, плавно и напористо. Увидев указатель на Пирей, Лимон решил, что в самый раз забрать с Пороса забаррикадировавшегося там Ику Сотириади. Всего полчаса потребовалось, чтобы он очутился на залитой светом рекламы и фонарей набережной. Подъехав к причалу, Лимон вылез из машины, и к нему тут же подбежал юноша, что-то предлагающий на греческом языке.

Лимон произнес всего два слова:

— Порос, глиссер!

— О'кей, — закивал юноша и потащил Лимона к яхтам. Там на лавочке сидели пожилые греки и играли в нарды. Увидев Лимона, встали, ожидая выгодной просьбы. Лимон жестами объяснил, что ему нужно очень быстро попасть на Порос, и, посовещавшись, греки дали указания юноше, который подбежал к красавцу катеру, стремительностью и элегантностью форм напоминавшему гоночную машину. Выложив на доску с нардами деньги, Лимон пожал руки моряков с мозолистыми ладонями и, держась за плечо парня, спрыгнул в катер.

Они неслись по вечернему морю в серебристом свете луны и в отсвете полыхающего огнями нимба, висящего над древним городом. Иногда огромными домами проплывали мимо них морские паромы и океанские лайнеры. На них весело и возбужденно бурлила жизнь, обрушивая на стремительный катер снопы света, волны музыки и порывы веселья.

Порос встретил их тихим мерцанием провинциального вечера, ютящегося в многочисленных тавернах. Лимон, привыкший с первого раза запоминать места, где он однажды побывал, безошибочно нашел таверну, в которой их несколько дней назад поджидал человек с красной шляпой в руке. Сейчас его не было. Пришлось справиться у шустрого хозяина таверны.

— Где сидит Ика?

Лицо хозяина просияло от радости. Кроме слова «Ика», он ничего не понял, но и этого было достаточно, чтобы подвести Лимона к узкой щели в стене, у самого тротуара. Наклонившись, Лимон позвал Сотириади. Тот откликнулся мгновенно. А еще через несколько минут предстал перед Лимоном в очень неприглядном виде. Немытый, заросший щетиной, с воспаленными глазами.

— Я уж не надеялся, — принялся тараторить он. — Как они меня пытались отсюда выкурить, на какие уговоры не скупились, деньги предлагали. А я на них плевал. Ты уехал, а озлобленные люди Ходжи полночи сидели в таверне и поджидали меня, чтобы продырявить из всех стволов. Вот я и забаррикадировался.

Лимон отдал должное находчивости Ики. Инстинкт самосохранения в нем был развит чрезвычайно Поэтому предать, продать, заложить, если это касалось собственной жизни, не представляло для Сотириади никакой проблемы. В сущности, ничего удивительного в этом не было, и у Лимона не дрогнула бы рука разрядить в тощую фигуру Ики обойму, как только он перестал бы быть ему нужен.

Следовало отдать должное Сотириади, тот и не сомневался в намерениях по отношению к себе любой из сторон, которой он в данный момент прислуживал. Всю свою жизненную энергию он тратил на то, чтобы, подобно зайцу, успевать перепрыгивать в подготовленные для него временные безопасные ниши.

— Поехали, — скомандовал Лимон, и они быстро уселись в катер. Обратный путь прошел под аккомпанемент непрекращающейся болтовни Ики, сетовавшего на свою жизнь и намекавшего на солидное вознаграждение, чтобы он наконец смог бы слинять навсегда в Южную Америку.

Дома их ждал ужин при свечах, накрытый стараниями Инги и Ольги на крыше виллы. Ретере было украшено разноцветными гирляндами китайских фонариков. На столе красовалось огромное блюдо мусаки — баранины, запеченной с помидорами, баклажанами и брынзой. Из ведерок со льдом торчали бутылки шампанского. Рядом стояли бутылки водки и графины с томатным соком.

Морская прогулка заметно прибавила аппетита Лимону, отметившему, что китайская еда не дает долгой сытости. О питавшемся все эти дни одним сыром Ике и говорить не приходилось.

Весело и шумно все уселись за стол. Инга и Ольга в четыре руки ухаживали за Лимоном. Ика, не обращая ни на кого внимания, обеспечивал себя сам.

— Что за праздник? — поинтересовался Лимон.

— Мы с Ингой стали самыми родными сестрами и счастливы, что обе любим одного достойного человека! Между нами воцарились мир и покой, за что и предлагаем выпить по первой! — воскликнула Ольга и бросилась целовать Ингу.

Лимон пожал плечами и молча Выпил. Ика последовал его примеру.

Ольга и Инга продолжали наперебой рассказывать об общих планах на дальнейшую жизнь. Они планировали совершить круиз по Средиземному морю и принялись уговаривать Лимона поехать с ними.

— Завтра начинается мой круиз по Глифаде, — серьезно сказал Лимон. Он практически не пил, если не считать нескольких бокалов французского шампанского «Кордон Бле». — Я беру с собой Ику и Ольгу.

Над столом повисла тишина. Сотириади втянул голову в плечи и ковырял вилкой кусок баранины.

Ольга метала взгляды то на Лимона, то на Ингу. Та отвернулась, чтобы никто не увидел вспышку злобы, исказившую ее лицо.

— Мне необходимо переговорить с княгиней.

Мы немного пройдемся вдоль берега, — ни на кого не обращая внимания, закончил Лимон и встал из-за стола. Вслед за ним поднялась Ольга.

Они спустились по лестнице, вышли из дома, обогнули его и оказались на песчаном пляже. Поскольку Лимон молчал, Ольга заговорила первой:

— Кажется, Инга расстроилась. В таких делах она всегда была рядом с тобой?

— В каких делах? — насторожился Лимон.

— Ну, сам знаешь…

— Это тебе Инга наговорила?

— А что, у меня своих глаз нет? — решила ускользнуть от ответа Ольга.

— И что же ты видишь? — сердито поинтересовался он.

— Все. Какой смысл скрывать от меня. Менты в Москве тебя не случайно выследили. А уж ежели такой важный дедок, как Хромой, не поленился устроить тебе проход через два дома, значит, ты был для него авторитет. Поначалу я не верила, что Хромой погиб из-за тебя, но теперь уверена в этом…

— Ну, и что скажешь? — глухо из темноты спросил Лимон.

— А что мне говорить? Я тебя люблю…

— Убийцу?

Ольга остановилась, развернулась к нему и повисла на его крепкой, негнущейся шее.

— Мой нежный убийца! Я ведь люблю тебя, а не то, чем ты занимаешься! Какая разница? Был бы ты военный, стрелял бы на Кавказе или в Карабахе.

Чем ты хуже их? По мне, так лучше. Вот если бы ты старушку под машину толкнул, было бы обидно…

Лимон опешил от такой детской откровенности и непосредственности. Впервые он слышал о себе совсем нестрашное суждение. Оказывается, его кровавое ремесло не внушает никакого ужаса, а воспринимается княгиней как обычная работа.

Она даже не представляет себе, что за одно общение с ним может нарваться на кучу неприятностей.

«Что это? — задал он себе вопрос. — Или она полная кретинка, или в любви неважно, кто чем занимается?» Впервые Лимон растерялся, столкнувшись с беззащитной верой в него и в справедливость того, что он делает.

— Ты согласна жить с убийцей? — выдавил он из себя.

Ольга отбежала от него и звонко расхохоталась.

— Я согласна жить с тобой! И помогать тебе!

Мне достаточно, чтобы ты любил одну меня, а со всеми остальными разбирайся по своему усмотрению!

— И с Ингой? — решил затронуть вторую щекотливую тему Лимон.

Ольга дурачилась и крутилась вокруг него, забегала по щиколотки в море и обрызгивала его водой.

Вопрос об Инге словно повис в воздухе. Лимон подумал, что она не расслышала. Но, оказалось, не так.

— Инга — моя сестра! И твоя любовница… Что делать мне? Любить тебя и ненавидеть ее? У тебя же нет никаких сексуальных отклонений, чтобы хотеть спать с нами двумя? Ведь нет же?

— Еще чего, — пробормотал Лимон.