Воскресший для мщения - Рокотов Сергей. Страница 61

— Вот. Давно бы так. Поймите все такую вещь — что естественно, то не стыдно. Добро бы мы были какими-то ущербными, кривобокими, однорукими, безногими, а то… все красивые молодые ребята, пиписки до колен висят, яйца как у слонов, один я среди вас старик, да и то не стесняюсь… Я бывал за кордоном на нудистских пляжах, так там никто ничего не стесняется. А у нас… Нет у нас ещё никакой культуры… Расти нам ещё до Запада, да расти…

При этих словах он подмигнул Ларисе и, какой-то крадущейся походочкой приблизился к ней и стал гладить её по волосам, затем по грудям, затем ниже, ниже…. Стал возбуждаться, от этого зрелища возбудились и телохранители, а Михаил наоборот совершенно сник. В последнее время он настолько привык к Ларисе, что ему стало даже казаться, что он любит её. Она стала для него необходима. Когда надо мобильная, активная, способная преодолеть любые преграды, когда надо мягкая и нежная, и к тому же чем-то похожая на Инну, это была именно та женщина, которая ему нужна. Михаил купил четырехкомнатную квартиру на родном ему Ленинградском проспекте недалеко от того дома, где жил в детстве с родителями, они с Ларисой сделали там евроремонт, обставили её прекрасной мебелью и жили там припеваючи. Изредка заезжал Гнедой, бывали и они у него, но до сегодняшнего дня он практически никакого внимания ей не уделял. Как-никак, ей шел тридцать второй год, а он был специалистом по очень молодым особям. Гнедой был при ней в меру вежлив, не допускал особенно крутых выражений, и, главное, совершенно равнодушен, как к женщине. Михаила даже несколько задевало это равнодушие, Гнедой не проходил мимо красивых женщин. И вдруг такое странное внимание… Михаил знал, что неделю назад куда-то бесследно исчезла его любовница манекенщица Жанна, а когда у него исчезали любовницы, это всегда вызывало опасные нехорошие подозрения… И вот… такое внимание… Жанна была жгучей брюнеткой, а у Гнедого была тенденция брать следующую любовницу обязательно другой масти. И это настораживало…

— Ты не бойся, Мишель, — успокоил его Гнедой. — У нас с Ларисой чисто дружеские отношения… — Он убрал руку от её тела, щелкнул себя указательным пальцем по воспрявшему органу и крикнул: — Купаться! Всем купаться! А ну поплыли наперегонки!

Снял с себя золотые очки, бережно протянул их шоферу, подмигнул ему и, схватив Ларису за руку, побежал с ней к воде…

Телохранители, кроме шофера, бросились вдогонку. Затрусил за ними и голый поникший духом Лычкин.

Гнедой и Лариса поплыли. Лариса плавала очень хорошо, профессионально, в детстве она занималась плаванием. Гнедой тоже был достаточно натренирован в своем домашнем бассейне. А вот Михаил никак не мог за ними поспеть со своим почти собачьим стилем плавания. Да это и не нужно было. Лариса стала хохотать, хохотал и Гнедой. Заплыли они далеко, долго лежали на спинах, отдыхая, а затем поплыли на противоположный берег. Этого Михаил уж никак не мог себе позволить. Он стал захлебываться, задыхаться и повернул обратно к берегу. Телохранители же плыли вслед за хозяином.

Михаил сидел голой задницей на песчаном берегу Москвы-реки и курил. Из стального «Мерседеса» раздавалась легкая музыка, которую слушал бритоголовый шофер, сидевший совершенно голый на песке с оловянными глазами и пистолетом под раскрытой газетой, на первой странице которой были изображены профили президента и премьер-министра, мрачно глядящих друг на друга, а на последней — снятая в огромную величину женская грудь самого последнего размера.

А на противоположном пустынном берегу происходило нечто интересное и любопытное. Гнедой махнул рукой телохранителям, чтобы они сели поодаль от него. Они примостились не очень уж близко, но и не так уж далеко. А суть происходящего дальше не понял бы разве что шестилетний ребенок. И все было очень хорошо видно, несмотря на отдаленность противоположного берега, поскольку погода была очень ясная и солнечная. Гнедой заставлял Ларису принимать разные позиции, и Михаил не мог оторвать глаз от этого чудовищного по своему цинизму зрелища. И посторонние глаза тоже внимательно наблюдали за действом. Наконец, все закончилось, и группа поплыла обратно…

Держась за руки, голые Гнедой и Лариса вышли на берег.

— Хорошо поплавали! — как ни в чем не бывало воскликнул Гнедой. — Водичка хорошая, тепленькая, как парное молоко… Правда, ребята? — обратился он к идущим сзади телохранителям. Те промычали нечто невразумительное, им было совершенно все равно — хоть как парное молоко, хоть как лед, лишь бы платили хорошо…

Михаил продолжал сидеть, пригорюнившись и боялся поднять глаза на Ларису.

— Ты что, Мишель, сидишь тут, как старикан? — рассмеялся Гнедой и хлопнул Лычкина по покатому плечу. — Дыхалка слабая? То-то, я старик, а многим молодым фору могу дать… — Эй! — крикнул он. — Тащите сюда что там у вас в тачке есть, будьте расторопнее, люди искупались, тащите пиво, виски, воду, закуски всякие, надо отдыхать культурно, а не кое-как…

Михаил набрался мужества и бросил мимолетный взгляд на Ларису, словно надеясь на какое-то чудо. Но то выражение лица, которое он увидел у нее, ужаснуло его. Эта гордая, крутая, активная женщина стояла, прикрывая руками интимное место, дрожа всем телом, опустив глаза и кусая губы от перенесенного унижения. Это был первый случай, когда он испытал к своему благодетелю чувство всепоглощающей ненависти, ещё более сильной от того, что вместе с ненавистью он ощущал свое полнейшее ничтожество и бессилие.

Гнедой же продолжал наслаждаться жизнью. Он при всех справил малую нужду и развалился на траве, почесывал правой рукой поникший член, а затем той же рукой брал нарезанный карбонат и жевал его.

— Хорошо, правда? — обратился он к Михаилу, протягивая ему кусок карбоната. — Славно, и все тут… Ты что сидишь, угощайся, вот ребята пивко холодненькое открыли, давай, прямо из горла, так вкуснее, вспомни молодость!

Михаил схватил дрожащими руками бутылку «Хольстейна» и стал жадно пить из горлышка.

— А может быть, водочки? — угощал Гнедой. — Со слезой, вот, давай под карбонатик…

Выпил Михаил и водки. В голове зашумело, он попытался настроить мысли на строящийся из лучших импортных материалов дом, про свою шикарную квартиру, про счет в банке… В сочетании с выпитой водкой это немного облегчило душу и отвлекло от черных мыслей о только что происшедшем действе. На Ларису же, примостившуюся сбоку и не говорившую ни слова, он старался не глядеть.