Прозрение крота - Романецкий Николай Михайлович. Страница 9

Река, действительно, оказалась совсем недалеко – какая-нибудь четверть мили от деревни. Это было приятное открытие. Но еще более приятным было то, что они обнаружили самый настоящий проселок, идущий параллельно берегу реки. Сам проселок совершенно не зарос: видимо, почву в былые времена обработали какой-то гадостью. Зато деревья по его краям размахнулись настолько, что их кроны закрывали небо, и получался этакий коридор в чаще леса. Откуда он вел, Иван не знал, да и неважно это, а вот окончанием его могло быть только одно место, и это было лучшее, что можно придумать. Иван свернул на проселок и двинулся по нему легким упругим шагом. Наташка топала следом, пыхтя под тяжестью своего рюкзака.

Пусть попотеет, подумал Иван. В другой раз умнее будет.

Так прошли около часа. Дорога практически не петляла. Судя по всему, механизм, который ее когда-то прокладывал, не обращал никакого внимания на вековые деревья, стоящие на трассе. Иван попробовал его себе представить: этакий мастодонт, прущий к заданной цели, подминающий под себя кусты, ломающий, как спички, толстые стволы, не интересующийся ничем, кроме финиша. Как я…

И тут он замер как вкопанный. Впереди от реки поднимались четыре волка. Они неторопливо вышли на дорогу и солидно, по-хозяйски уселись, с интересом глядя на гостей. Иван оглянулся. Наташка пыхтела метрах в пятидесяти сзади, обеими руками опираясь на палку, которую он выломал ей через четверть часа ходьбы. Тоже мне путешественница… Иван снова поглядел на волков. Ему показалось, что интерес волков к пришельцам не носит гастрономического характера. Но тут волки понюхали воздух, приподнялись и пошли по направлению к Ивану.

– Стойте, – вслух сказал Иван.

Волки на мгновение остановились, снова понюхали воздух и уверенно двинулись навстречу. Иван понял, что до рукопожатий дело вряд ли дойдет.

Это вы зря, подумал он. Этого бы вам лучше не делать…

А впрочем, ладно. Приятного аппетита!

Он взялся за лайтинг и перевел предохранитель на непрерывный луч. Сзади что-то пискнула Наташка, но Иван не расслышал: он аккуратно ловил в прицел левого, самого матерого волка.

Лес вдруг неуловимо изменился. В воздухе повисли страх и враждебность. С истошными криками пронеслись между стволами деревьев десятки только что распевавших во все горло птиц. Шерсть на волках встала дыбом, они повернулись и, поджав хвосты, устремились в чащу, натыкаясь друг на друга. Справа и сзади затрещало, словно там ломилось сквозь заросли стадо слонов. Иван вмиг вспотел и застыл на месте, судорожно сжимая рукоятку лайтинга и остервенело крутя головой по сторонам.

И все исчезло. Все снова было по-старому, только Иван почувствовал, что вокруг не осталось ни одного живого существа, кроме него и Наташки. Лишь шумели, трясясь от страха растения. Все, что могло бежать, сбежало. Все, что могло лететь, улетело. Все, что могло ползти, уползло. В панике. Сломя голову. Не разбирая дороги.

Подошла Наташка и остановилась рядом, все так же опираясь на палку и с любопытством глядя на него.

Иван шумно перевел дыхание.

– Интересный лес, – сказал он. – Паникуют, как во время пожара.

– Это они тебя испугались, – сказала Наташка. – Еще бы чуть-чуть, и ты сжег бы тут все.

Она сказала это таким тоном, что Иван покрутил пальцем около виска, повернулся и двинулся дальше.

А лесные жители тоже меня испугались, подумал он. Удрали, не попрощавшись. Вчера у них таких планов не было и в помине. Может, тоже пожар был? Божий…

Он оглянулся. Наташка топала следом, улыбаясь каким-то своим мыслям. Волосы ее растрепались, щеки были тронуты легким румянцем, и неожиданно для себя Иван подумал, что Наташка, пожалуй, очень привлекательная девчонка и жаль, что они, кажется, какие-то там родственники.

– Все в порядке, – сказала Наташка, подмигнув Ивану.

Ишь ты, успокаивает, подумал Иван.

Через полчаса ходьбы у лесного коридора исчезла крыша, а еще через пять минут проселок вывел их на большую круглую поляну. Иван подошел к высокому столбу, стоящему у обочины. На столбе красовался огромный пластмассовый щит с надписью по-английски: "Стой! Назад!" И ниже – "Территория принадлежит министерству обороны".

– Что это? – спросила Наташка.

Иван гордо посмотрел на нее.

– Это то, что нам надо! – сказал он и, отложив в сторону лайтинг, стал снимать с шеи Ключ.

– Ты обратил внимание? – сказала Наташка. – Как будто из дома не уходили!

Иван кивнул. Действительно, вполне можно было подумать, что идешь по коридорам родного Приюта, так все было похоже – те же приборы на стенах, те же мгновенно герметизирующиеся двери, те же "спящие" светильники, разгорающиеся при появлении человека. Только таблички на дверях были совсем другие. Чередой тянулись всякие "операторские", "комнаты связи" и "комнаты охраны", "энергетические", "аккумуляторные" и ничего не говорящие "помещения N…"

– Чего же тут удивительного? – сказал Иван. – Построено одними руками.

– А ты знаешь, куда идти? – спросила Наташка. – А то все эти помещения и за сутки не обойдешь…

– Знаю, – буркнул Иван.

– Ты стал такой целеустремленный. Не то, что в лесу. Там ты был какой-то растерянный.

Иван густо покраснел. Станешь растерянным!.. В быки-производители затянули…

– Никак не могу понять, – пробормотал он. – Почему сбежали лесные люди? Что могло их так напугать?

Наташка всплеснула руками. Она заметно повеселела после того, как, спустившись под землю, они смогли, наконец, освободить от груза плечи.

– Глупый, – ласково сказала она. – Чего же тут понимать?.. Это была я.

– Что значит – ты? – сказал Иван. – Ты их напугала?

– Да.

Иван захохотал. Ай да девчонка, ай да молодец!.. Не соскучишься с ней! Чем вот только она их напугала? Разве что глазищами своими зелеными…

Наташка смотрела на него с недоумением, а он хохотал все громче и громче, словно все переживания последних суток стремились выйти из него с этим смехом.

Наташка нахмурилась, и смех застрял у Ивана в горле.

Из-за дверей, из приборов и светильников, прямо из броневых щитов на стенах поползло что-то непонятное, черное и тяжелое, десятками щупальцев заструилось над полом. Иван застыл на месте, а это черное неторопливо приблизилось, обкрутилось спиралью вокруг ног, и стало расти, набухать, увеличиваться, и встала перед глазами черная пустота, и сердце вдруг заспотыкалось, и стало ясно, что спастись можно только бегством, но не было сил, чтобы оторвать от пола приросшие к нему сапоги. И тут же все исчезло. Иван с трудом перевел дух и судорожным движением отер со лба холодный пот.

– Вот видишь, – сказала Наташка. – Ты даже и убежать не смог… Никогда не смейся надо мной, потому что я тогда перестаю тебя любить.

Иван сел на пол. Он больше не сомневался. И ему стало горько, что эта пигалица, которую он не раз дергал за волосы, которая едва достигала его плеча, тоже оказалась наделенной необычными качествами, и качества эти получались более сильными, чем его Зрение.

Доктор был прав, подумал он. Оказывается, природа действительно не дура.

– А ты видишь Черный Крест? – спросил он.

– Зачем? – спросила Наташка. – Ведь его видишь ты. Этого, по-моему, вполне достаточно.

Иван уныло кивнул. Надо было привыкать к мысли, что ты не один избранный на свете. Но больше всего его угнетало не то, что Наташка тоже кое-что умеет, а то, что этой девчонке он теперь обязан если не жизнью, то, во всяком случае, честью.

– Пошли? – сказала Наташка. На ее лице не было и подобия улыбки, и Иван был ей за это благодарен.

– Пошли, – сказал он.

Они спустились еще на один этаж и почти сразу уперлись в дверь, на табличке которой был нарисован один большой круг. Иван достал из кармана Ключ, приложил его к пятачку замка, и дверь тут же распахнулась. Словно их ждали все эти долгие годы… Как только они перешагнули порог, в помещении вспыхнул свет, и Иван увидел перед собой то, что так долго ускользало из его памяти.