Парламент - Романов Сергей. Страница 14

— Я ознакомился с твоими предположениями в газете. Смело.

— Вовсе не предположения, а реальные факты. И это только ягодки. Хотя, повторяю, Пантов в этой игре — мелкая сошка.

Они расстались, дружески обнявшись на прощание. Возможно к объятиям их подстегнула водка. Но это уже дело второе. Потому что после первой встречи они часто перезванивались и ни он, Сердюков, ни Агейко, не жалели о знакомстве.

Сердюков, отложив в сторону папку с документами, нажал на кнопку селектора. Шел девятый час вечера.

— Вызывали, Виктор Пантелеевич? — вошла в кабинет Леночка, как показалось Сердюкову с вымученной улыбкой.

— Ты все ещё не ушла домой?

— Вы же прекрасно знаете, что я никуда не уйду с работы. Пока вы здесь.

— Раньше, когда мы оставались только вдвоем, ты никогда не называла меня по имени и отчеству. — Сердюков все-таки собрался с духом и решил в этот вечер расставить в своих отношениях с Пряхиной все точки над «и».

Леночка, сняв с лица улыбку, теперь смотрела ему в глаза, но не проронила ни слова.

Он вышел из-за стола и приблизился к ней. Ему хотелось взять её за талию и прижать к себе. Прижать крепко и гладить волосы, так как он делал раньше. Но он продолжал стоять как истукан и всматриваться в её глаза.

— Между нами все кончено, Лена?

Она отвернула голову в сторону и передернула плечами:

— Прежде всего это нужно вам, Виктор Пантелеевич. И вашей семье. — Она с мольбой посмотрела на него, — Я вас очень прошу, давайте больше не будем об этом. Поверьте, я не каменная и у меня тоже есть сердце. Мне также больно вспоминать все, что между нами было.

— В таких случаях всегда говорят — расстанемся друзьями. — Сказал он.

— Это обман. В таких случаях никогда не расстаются друзьями. Но я не хочу, чтобы мы и врагами не расставались. Мы просто расстанемся, как расстаются обыкновенные знакомые и при встречах будем улыбаться друг другу, задавать дежурные вопросы о здоровье, делах, детях.

Он почувствовал, как у него закружилась голова и на висках выступила испарина.

— Ты говоришь так, как будто решила оставить работу…

— Да.

— И куда же, если не секрет?

— Мне уже предложили место.

— Уж не во французском ли консульстве?

Казалось, она нисколько не удивилась догадливости своего начальника, тряхнула кудряшками в ответ и без всяких эмоций подтвердила:

— Во французском.

Ах, как он теперь понимал состояние своей жены, когда она накануне их отъезда с Леночкой в Марфино, узнала, что муж собирается её оставить и куда-то едет с молодой соперницей заниматься любовью. Теперь он, Сердюков, был в её шкуре и ему хотелось кричать, ругаться, сбросить все со стола и шкафов, закатить истерику, наконец. Она, его Леночка, которую он так нежно любил, готова оставить его ради другого — молодого, богатого. Он изо всех сил постарался взять себя в руки и лишь задал последний вопрос, чтобы ещё раз убедиться в словах своего нового друга Агейко:

— Это Кантона?

Она по-прежнему стояла перед ним, отрешенная, задумчивая и, казалось, совсем не понимала, что от неё хотят. Она вспоминала встречу с Пьером около храма на соборной площади. Конечно, она не могла знать, что Кантона битый час ожидал совсем не её, а черноглазую девчонку. Но Светка Марутаева в тот вечер была или слишком кем-то занята или, выдерживала очередную психологическую паузу. И когда, огорченный Пьер уже направился в сторону поджидавшей его машины, увидел выходящую из храма бывшую попутчицу, которой не так давно оказал незначительную услугу.

— Вторая встреча подряд — это уже далеко не случайность. — Широко улыбаясь, сказал он и преградил Пряхиной дорогу.

Леночка ответила на улыбку и на французском языке с деланным подозрением ответила:

— Наверное, вы шпион и следили за мной все это время. Я ведь, знаете, тоже не верю в случайные встречи.

— Да, — подхватил шутку Кантона, — за хорошее вознаграждение я хотел бы знать, где хранятся в вашей области баллистические ракеты, спрятаны атомные подводные лодки и расположены элитные части воздушно-десантных войск.

— Не много ли заданий на первый раз?

— Нет. Это совсем мало. Очень мало. Я хотел бы просить гораздо больше.

— Что именно? Ведь тогда гораздо большим должен быть и гонорар?

Кантона смутился:

— У меня к вам такая просьба: давайте говорить по-русски, потому что я хотел бы получать дополнительную практику общения на вашем языке.

— А вот мне доставляет большое удовольствие разговорить на французском по той же самой причине. Что будем делать? — Леночка, словно заигрывая с Кантоной, склонила голову на бок.

— Но я — гость вашей страны.

— А я — женщина.

— Вы очень остроумны. В России мне редко попадались остроумные люди. Больше все озабочены своими делами, постоянно говорят о проблемах, бизнесе и выпивке.

— А я первый раз вижу человека, у которого вообще нет никаких дел, а в голове гуляет только ветер.

Француз понял намек и весело рассмеялся:

— Вы меня полностью повергли. И я, как в свое время Наполеон, хочу подписать с вами мирное соглашение.

— Значит все задания по поводу ракет, лодок и элитных частей снимаются с повестки дня?

— Да, снимаются. А чтобы вы имели больше практики общения на французском, я приглашаю вас на презентацию в наше консульство. Там будет очень много французов и русских.

— А я там окажусь с бухты-барахты?

— Как понять с бухты-барахты? А понимаю. Вы хотите сказать, что к презентации никакого отношения не имеете, так?

— Это я и хотела сказать.

— Ну что вы. К этому мероприятию может иметь отношение любой человек. Потому что все что от вас требуется, так это пить шато и бордо и общаться с виноделами. Презентация посвящена празднику молодого вина. У нас во Франции это происходит каждый год. А наши виноделы хотят сотрудничать с вашими предпринимателями и продавать в Россию как можно больше хорошего вина.

— Но как я понимаю, вы в Россию приехали вовсе не из-за вина, а из-за воды.

— Да. Из-за воды. Я приехал вкладывать в Россию свои капиталы. Но теперь понимаю, что мои дела в вашей стране соответствуют формуле «фифти-фифти». Все, как во французском виноделии, зависит от условий. Удачный год представляет все шансы быстро и легко разбогатеть, а в плохой сезон — столь же быстро и легко можно разориться. Но если у нас все зависит от погоды, то у вас от думы. Будет принят закон о приватизации водообъектов, я стану вкладывать деньги в эту отрасль, закупать самое современное оборудование и надеюсь увеличить свое состояние.

— А если не будет? — спросила Леночка.

— Я все равно стану вкладывать деньги. Потому что я их уже вкладываю. Но скорее всего это приведет к разорению.

— Не лучше ли отказаться и уехать обратно?

— Может быть так и нужно поступить. Но без вас, Леночка, я никуда не поеду.

Она остановилась и посмотрела на него снизу вверх:

— А вы активный.

— Если вы меня таким считаете, то обещайте, что придете на презентацию.

— Я подумаю. — Уклонилась она от прямого ответа.

Они не спеша прошли через площадь и по бульвару направились в сторону центра. Болтая о разной всячине, она и не заметила, как очутилась около своего дома.

— Ну вот вы меня и проводили. Как и прошлый раз, доставили к самому порогу.

— Мне было очень приятно и легко с вами.

Она подала ему руку и подумала о том же самом.

А на следующий вечер они пили молодое бужеле…

— Это Кантона? — глядя в отрешенное лицо своей помощницы, снова повторил свой вопрос Сердюков.

— Мне кажется, да. Хотя я в этом пока ещё не совсем уверена, — вынесла приговор Пряхина.

Почему-то ей сразу стало легко и свободно.