Парламент - Романов Сергей. Страница 35

— Тогда подписываем договор, — сказал он, — Я одеваюсь и иду за пивом…

— А я сопровождаю тебя вечером в ресторан?

— Как ты догадалась?

— Там будет депутат Пантов?

— Да.

— Мне бы очень не хотелось с ним встречаться.

— Вы знакомы?

— Он пытался ухаживать за мной.

Кантона с интересом посмотрел на Кляксу.

— А ты?

— Дала от ворот поворот. Он слишком стар для меня, Пьер!

— И больше он ухаживать не пытается?

— Пытается.

— Тогда мы просто обязаны пойти в ресторан вместе. Увидев тебя со мной, он навсегда забудет даже про попытки об ухаживании.

— Ты его плохо знаешь! — с искрой надежды оглянулась на него Клякса.

— Я тебе говорю! Стоит мне сказать ему несколько слов, он будет обходить тебя дальней дорогой.

Светка, бросив в сторону расческу, сладко потянулась.

— Что же это за слова такие?

Он снова поцеловал её в плечо.

— Мои деньги на его избирательную компанию. Просто, он может их лишиться.

— Я тебя люблю, Пьер, — отвечая на его поцелуй, сказала она, — И готова подписать с тобой договор. Беги за пивом.

Пантов выбрал столик в ложе второго этажа. Сверху просматривался огромный зал, заставленный столами, накрытыми белоснежными скатертями. Посетителей было немного, и официанты в белых рубашках и с огромными черными бабочками на шее беседовали между собой около сцены варьете.

Пантов их не мог не заметить. Высокий стройный француз в черном смокинге и с осиной талией любовница в длинном красном платье с глубоким декольте. Пантов сверху видел, как к изящной парочке подошел метрдотель и кивком головы, указав в сторону балкона, показал вход на лестницу.

Клякса была бесподобна и даже без труда затмила бы испанскую красоту легендарной Кармен. Грациозно присев на стул, который любезно подвинул к ней Пьер, она слегка покраснела и отвернулась от Пантова, который хищно пожирал её глазами. От Кантоны это не ускользнуло и, чтобы решить все проблемы раз и навсегда, он взял Светку за руку и обратился к депутату:

— Моя невеста. Вы не знакомы?

— Встречались, — почти себе под нос проговорил поникший Пантов.

Как ни отказывался от выпивки Кантона, Пантов сначала настоял на одной рюмке коньяка, потом на другой.

— Как ваши избирательные дела? — наконец спросил повеселевший Пьер.

— Что называется «фифти-фифти». По-моему мы слишком рано начали предвыборную компанию. Мой имиджмейкер сделал заключение, что рабочие водообъектов устали бастовать, а потому разошлись по домам.

— Но разве не вы требовали денег и торопили меня и Бурмистрова финансировать забастовки и пикеты?

Пантов дернул плечами:

— Тогда это давало положительный эффект. А сейчас, налакавшись и устав от дармовой водки, многие рабочие предпочли сдаться.

— Кому сдаться? — не понял Кантона.

— Женам. По моему разумению теперь требуется другой возбудитель активности наших сторонников.

— Ваших сторонников, — уточнил Кантона.

— Не цепляйтесь к словам, Пьер, — разливая по рюмкам коньяк, и искоса бросив взгляд на Кляксу, ответил Пантов. — Моя победа на выборах — эта ваша победа.

— Пока я никаких сдвигов и успехов не вижу. Закон до сих пор не принят, насосные станции приходят в негодность, трубопроводы ржавеют. А я только пачками выбрасываю франки и доллары. Мне все чаще кажется — на ветер.

— Думаете я такой неблагодарный? — поставив пустую рюмку на стол, вдруг спросил Пантов.

В ту же секунду он нагнулся, достал дипломат и, рукой сдвинув тарелки с закусками в сторону, положил его на стол.

— Я приготовил вам подарок. От души.

Кантона подпер рукой подбородок и с интересом наблюдал за Пантовым.

Замки на чемоданчики разом щелкнули, кандидат в депутаты поднял крышку и вытащил икону.

— Это вам.

— Что такое?

— Икона Иверской Божией Матери. Восемнадцатый век.

Глаза француза загорелись, на лбу выступила испарина.

— Но я не могу принять это. Икона стоит кучу денег!

— В мою избирательную компанию вы вложили в десять раз больше, — передавая через стол икону Кантоне, ответил Пантов и, хвалясь, добавил, — Точно такую же вы можете увидеть в Москве на Иверской часовне у Воскресенских ворот Кремля. Это одна из пяти древних копий. А оригинал до сих пор хранится на Святой горе Афон.

Кантона бережно взял икону в руки, со страхом посмотрел на Пантова.

— Как я перевезу ваш подарок через границу? Это же государственная ценность! Древний раритет!

— Вы думаете, таможня и пограничники разбираются в раритетах? Антикварные магазины забиты всякими иконами, для перевозки которых нужны всего лишь справка-счет предприятия торговли и соответствующая запись в таможенной декларации. Поверь мне, заядлому коллекционеру, я неоднократно перевозил иконы через границу, и никто в мой адрес не сказал даже грубого слова.

— Но где я возьму эту справку-счет?

— Об этом я позабочусь. А пока давайте выпьем за нашу даму.

Светка, на время забытая мужчинами, но с интересом следившая за их разговором, тоже подняла бокал с шампанским и спросила:

— А что символизирует эта икона?

— Чудотворство, — впившись в неё глазами, ответил Пантов, — Обратившись к ней с молитвой, нужно просить о Божьем исцелении.

— Боже мой! — прошептала она, Исцели меня от грязного прошлого и плохого будущего.

Ей показалось, что Кантона услышал её молитву.

— Ну, что за дружбу между нашими историческими народами? — сказал Пантов и кивнул на икону, которую Пьер бережно укладывал в дипломат, — Чтобы искусство и культура помогали нам находить общие точки соприкосновения…

— Даже не знаю как вас благодарить, Михаил Петрович, — Кантона поставил чемоданчик на пол и поднял рюмку, — Большое спасибо за такой роскошный подарок.

Они выпили. С эстрады раздалась музыка, и на сцену выскочили четыре девушки в прозрачных фиолетовых тканях.

Пантов посмотрел на танцовщиц варьете.

— Кстати, об искусстве, Пьер. У вас есть во Франции знакомые артисты?

— О да, конечно. Я дружу со многими эстрадными звездами и прославленными киноактерами. А с певцом Валери, мы часто ездим на рыбалку. Когда следующий раз будете в Париже, я вас обязательно познакомлю.

— Ты знаешь самого Валери? — удивилась Клякса, — Это же мой кумир!

Кантона с нежностью посмотрел на Светку и взял её за руку:

— Осенью я тебя возьму с нами на рыбалку. Честно признаться, рыбаки из нас никудышные. Но мы будем пить бужеле и много разговаривать. Ты поедешь с нами — я тебе обещаю.

— А ты бы пригласил своего певца к нам в область. — Вмешался в разговор Пантов, — Выехали бы в Марфино на озера и я бы вам такую рыбалку устроил! Щука, судак, лещ, плотва — сами на крючок прыгают…

— Валери был бы на седьмом небе от счастья! — мечтательно закатил глаза француз, но тут же с сожалением добавил, — Но у него гастроли. Много гастролей.

— Мы ему и здесь гастроли устроим. В дни выборов. Народу будет — не протолкнуться.

Кантона наконец догадался в какую сторону клонит Пантов и перестал улыбаться.

— Вы хотите, чтобы Валери был вашим сторонником на предстоящих выборах?

— Культура сближает людей, — неопределенно ответил депутат.

— Это очень дорого стоит.

— Но вы же его друг, Пьер! Неужели ради товарища и его интересов ваш Валери откажется от поездки в Россию?

Кантона задумался:

— Я никогда и ни о чем не просил его. А такое предложение и вовсе выглядело бы очень странным.

— Обидно, — с сожалением покачал головой Пантов, — С присутствием вашего Валери мы бы выиграли выборы с большим преимуществом. Очень обидно…

За столом воцарилось молчание. Казалось, все с интересом смотрели на танцовщиц, которые уже сбросили с себя мантии и остались в одних узеньких плавочках.

— Хорошо, — наконец сказал Кантона, — Я поговорю с ним. Но никаких гарантий дать не могу.

— Вот это другой разговор. — Обрадовался Пантов и потянулся к бутылке.

К столику подошел официант и, склонившись, что-то сказал Кантоне на ухо. Француз тут же сдвинул манжету и посмотрел на часы. Стрелки показывали без четверти одиннадцать. Бурмистров не поднялся к ним, значит хотел встретиться с глазу на глаз.