Чужие в доме - Романов Виталий Евгеньевич. Страница 51

На потолке маячил из стороны в сторону прямоугольник двери. Неожиданно что-то загрохотало там, над выходом из комнаты, створка распахнулась, и по глазам ударил яркий свет, от которого боль в голове только усилилась. В проеме колыхалась огромная бесформенная тень, менявшая очертания.

В Маргарет полетели какие-то тряпки. Потом рядом с девушкой с глухим стуком упало что-то еще.

— У тебя десять минут! — громко сказала тень, и Маргарет вздрогнула. Она где-то уже слышала этот голос. Память отказывалась помочь — где и когда. Но девушка точно знала, что обладателя голоса следует опасаться. Человек несет боль. Много боли.

Тень зашевелилась, передвинулась с потолка на одну из стен. Опять звякнули ключи, со скрипом открылась новая дверь.

— Душ здесь! — снова ворвался в сознание голос. — Мойся! Потом одевайся. Одежда и туфли перед тобой.

Комната начала вращаться перед Маргарет, она зажмурилась, чтобы остановить движение, вызывавшее тошноту.

— Десять минут! Слышишь? — настойчиво повторил голос. — И не вздумай тянуть… А то все, что было раньше, покажется тебе раем.

Дверь с лязгом захлопнулась. «Все, что было раньше», — повторила про себя Маргарет. Она с трудом открыла глаза, посмотрела на тряпки, брошенные к ее ногам. То были платье цвета крови и чулки с широким поясом. Чуть в стороне, у стены, валялись красные туфли с высокими каблуками.

«Господи!» — простонала Маргарет, закрывая глаза. Ее голова опустилась на гладкий пол…

— Бедная моя девочка! — шепнула Джоанна Филлз.

— Мама? — спросила Маргарет, не открывая глаз.

— Я всегда говорил, что надо учиться, а не крутить задницей в дорогих офисах, — строго сказал Майкл Филлз.

— Не ругай ребенка! — прикрикнула мать. — Она не для себя старалась.

— Старалась, старалась… — передразнил отец. — А толку-то?

— Не ссорьтесь, пожалуйста, — пробормотала Маргарет, открывая глаза.

Отец и мать стояли перед нею всего в нескольких шагах. Майкл Филлз смотрел на дочь строго, осуждающе, а мать — с состраданием. Джоанна Филлз всегда ее понимала. И тогда, когда дочь приносила из школы двойки, совершенно незаслуженные, поставленные учителями не за отсутствие знаний, а за независимый характер. И тогда, когда Маргарет, вопреки воле отца, бросила университет, ради того чтобы помочь Робби.

Мама всегда ее понимала…

— Мамочка, — прошептала Маргарет и захныкала.

— Ничего-ничего, девочка. — Теплая ладонь Джоанны легла на лоб дочери, совсем как в детстве. И Маргарет на миг стало хорошо и спокойно, как будто не было страшной боли, зарешеченного окна, чулок с туфлями, валявшихся у стены.

— Я хотела вам помочь, — с трудом разлепив губы, пробормотала девушка.

Комната вновь раскачивалась из стороны в сторону, лица родителей становились нечеткими, расплывчатыми, совсем как страшная тень чужого человека незадолго до этого.

— Я знаю, доченька. — Пальцы Джоанны ласково перебирали пряди на лбу и висках девушки, успокаивая ее. — Не волнуйся. Все получится. Справимся.

— Нет, мама! — горько сказала Маргарет, чуть заметно мотнув головой. — Нет.

— Что «нет»? — переспросила Джоанна. Ее ладонь, скользившая по волосам дочери, ослабла и стала растворяться в воздухе.

— Все бесполезно… — прошептал а девушка, глядя, как фигуры родителей отдаляются, медленно плывут по комнате к дверному проему, расположенному на потолке.

— Так нельзя говорить, доченька, — осуждающе покачала головой Джоанна, но ее голос доносился уже откуда-то издалека. Он затухал в черной дымке, надвигавшейся к девушке со всех сторон.

Руки Маргарет нащупали эластичные чулки, слегка растянули их, проверяя на прочность. Девушка медленно, осторожно приподнялась, с трудом завязала черную материю узлом на решетке.

— В мире нет места для нас, мама! — внятно промолвила Маргарет, делая петлю. — Понимаешь?

Джоанна Филлз все также вертела головой из стороны в сторону, медленно выплывая из комнаты. Девушка вспомнила высокий столб, за который были зацеплены ее скованные руки, и осоловелые, наполненные похотью глаза мучителей.

— Антонио Фонетти был преступником, бандитом. А Боб Хитроу — известный политик. Но между ними нет никакой разницы, мама. Никакой разницы.

Маргарет напряглась, подтянулась вверх, изо всех сил борясь с полом, который сильнее и сильнее раскачивали у нее под ногами. «Прости, Робби». Продела голову в сделанную петлю, чуть потянула упругий черный материал.

— В мире, где между политиком и бандитом нет никакой разницы, честным людям, как мы, нет места, мама. — Пол зашатался под ногами, и Маргарет потеряла равновесие. — Нам нет места. Нет места…

— Сержант Георгий Окрошидзе скончался, не приходя в сознание, — доложила «Метель», и адмирал встал с кресла, отворачиваясь лицом к стене. — Тело доставлено на санитарный корабль. Судно ожидает до утра, готово принять на борт Дженифер Рол, если потребуется.

— Прости, солдат! — прошептал Волков, поднимаясь вслед за Командиром. — Ну что? — тихо спросил он. — По сто грамм? Или…

— Не сейчас, — глухо ответил Свенссон. — Дай-то бог, чтоб больше не было смертей в эту ночь…

— Ох, Командир, чует мое сердце: все не так просто… — Вице-адмирал болезненно сморщился.

— Дэй! — Свенссон резко шагнул к коммуникатору. — Что докладывают БРК «Метель» и «Ветер»?

— Группа «Ветра» продолжает преследование Роя Флетчера.

— Чего они там возятся? — недовольно спросил адмирал. — Трое против одного, да еще с приборами ночного видения [4] и детекторами пси-поля.

— Командир, не все так прозрачно, — начал объяснять вице-адмирал Крэг. — На Химере ПНВ сильно фонят, экраны забиты помехами, идущими от камней. Создается ощущение кучи ложных целей. Действия затруднены.

Десантники продвигаются очень медленно, ориентируясь лишь на показания датчиков пси-поля.

— А что там с Багирой? Есть какая-то информация от Морли или Митревски?

— Никак нет! — удрученно доложил вице-адмирал. — Метка капитана Митревски пропала с датчиков пси-поля вскоре после того, как он нырнул в «трубу». Связь с ним прервалась чуть позже.

— Те, кто назвали планету «Химерой», не были дураками, — пробормотал Волков за спиной у Норта Свенссона.

— Дэй, может, стоит увеличить группу преследования? — предложил Командующий.

— Не думаю! — тут же отозвался начальник первого, боевого, отдела. — Теперь преследователей четверо, Флетчер вымотается, его возьмут все равно, чуть раньше или чуть позже. Не превращать же эту операцию в охоту стада волков на одного маленького ягненка. Еще перестреляют друг друга в темноте, среди дурацких скал и фоновых помех. «Ветер» справится, группа в несколько человек — максимально эффективная машина в таком деле.

— Тогда что скажешь о проблеме Багиры? Там под скалами может быть расположен целый лабиринт заброшенных штолен, ведь в этом районе планеты когда-то были шахты по добыче минералов. Удастся ли Морли и Митревски найти девушку вдвоем?

— А это зависит от того, как далеко смогла уставшая Багира пройти по тоннелю. Рискну предположить, что ей не хватит сил на многое — давайте вспомним, что у Дженифер Рол нет прибора ночного видения, она движется в абсолютной темноте, без воды и пищи. Вымотавшаяся, после трудного дня и аварийной посадки капсулы. Насколько глубоко она может забраться? Сотню-другую метров — максимум. Полкилометра — это уже из области фантастики.

— Но отметки Рол, Морли и Митревски исчезли с детекторов! — возразил Лис.

— Разве это свидетельствует о том, что все трое ушли далеко? — заспорил Гусар. — Может, просто ход наклонный, и чем дальше Багира от начала тоннеля, тем толще каменный свод над нею.

— Вполне вероятно, — пробормотал Свенссон. — То есть, я так понял, ты предлагаешь не увеличивать группу «Ветра» и не посылать никого вслед за Морли и Митревски?

— Так точно! — подтвердил Дэй Крэг. — И там и там работают мои люди из первого отдела. Они приучены решать сложные задачи не табуном, а индивидуально. И Лусиану, и Морли, и Митревски — офицеры-универсалы, они способны в одиночку преодолеть проблемы, которые могут возникнуть перед ними. Короче, не люблю я, когда боевые операции превращаются в стадные забеги.