Ничто не вечно под луной - Романова Галина Владимировна. Страница 9
– Да кто угодно, дура! – злобно закричал на нее Иван на следующий день, приподнявшись на локтях. – Кто угодно!!! Тебе что, жить надоело?! Да эта гвардия за твой телевизор да за пару твоих цацек тебе шею раскроит от уха до уха!!! Идиотка!!!
Справедливость упреков была очевидной. Правда, она еще с утра приняла решение перебраться в свой дом, но для начала решила поделиться ночными страхами с Иваном. Поделилась! Тот с полчаса обрушивал на нее свой праведный гнев, не скупясь в выражениях.
– Что я Денису скажу, если тебя попользуют какие-нибудь уроды, а затем оттащат на свалку городскую с оторванной головой?!
Такой леденящий кровь и душу случай произошел недавно в их городе. Правда, жертвой оказалась нигде не работающая наркоманка, но...
– Им плевать, кто перед ними, – упредил Иван ее дальнейшие оправдания. – Им надо на что-то жить...
– Слушай, Иван, – с некоторых пор они перешли на «ты». – А ты не находишь все это странным?
– Что? – не сразу понял он.
– Сначала это... – Она долго искала подходящее слово, но, так и не найдя, выпалила: – Происшествие с Денисом. Потом разного рода неприятности на фирме. Эти звонки... А теперь еще и визит вежливости. У меня такое чувство...
– Что кто-то специально все это затеял? – подхватил Иван, недобро ухмыльнувшись. – Тогда кто? Конкуренты только-только фундамент заложили, им еще раскручиваться года два, прежде чем они решатся на подобные забавы. Маньяку такое не под силу – слишком крупномасштабная операция. Не-ет, девочка моя, это все на современном сленге называется непруха...
– А может, Сенька? А что? – Увидев его поползшие вверх брови, она продолжила: – Не зря говорят: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.
– Ты хочешь сказать – месть за погибшего дружка? А зачем ему это? Я его простил. К тому же дружка его убила его же баба, а не мы.
– Ага! А бабок он каких по нашей вине лишился! И целлофаном меня обматывал, когда эта покойная гадина меня пристрелить хотела. Спокойно так, знаешь, меланхолично. Словно не к смерти человека готовил, а к обряду миропомазания. Мне кажется, что ему все равно: курице голову оторвать или человеку. И дерзит, поганец!
– Ну... Не знаю, что и сказать. – Ивана, кажется, все-таки заинтересовали ее слова. – На всякий случай присмотреть надо за парнем. Может, он нам и даст ключик к разгадке. А то что-то и вправду слишком много неприятностей. И слышишь, Аля... Ты бы прощупала этих конкурентов. Осторожно так, ненавязчиво. Ну не мне тебя учить. И главное – осторожность! Береги себя, девочка моя.
Алевтина наклонилась и чмокнула пахнущую стерильной чистотой больницы щеку Ивана. Ее удивило, что за все время ее визита он ни разу не спросил о Лидии. Удивило и обрадовало одновременно, потому как врать ему она не могла, а сказать правду было и того хуже. И поэтому, когда, попридержав ее за руку, он пытливо уставился ей в глаза и со свойственными ему прежде жесткостью и силой спросил:
– Ну что глаза прячешь? Чую, сучка моя с катушек все-таки съехала?
Она не смогла ничего более придумать, как, обреченно качнув головой, выдохнуть:
– Да...
Глава 8
На удивление ласковое майское солнце вселяло в душу умиротворение и заставляло верить, что все плохое в жизни – это не что иное, как пыль под ногами, которую Сенька небрежно вздымал кроссовками, пересекая грунтовую дорогу. Мысли лениво перекатывались, не желая ворошить дурное и упорно продвигаясь в направлении будущего.
А оно ему виделось радужным. Верка родит сына. Пусть даже и дочь, все равно, лишь бы все обошлось нормально. Крыша над головой есть. Огород прокормит, если что...
При воспоминании про «если что» состояние безмятежной эйфории пошло на убыль. И надо бы не думать об этом, да как можно? Алька зубами скрипит. Верка опять же искоса посматривает. Бросить, что ли, все к чертовой матери? Взять вот так запросто и бросить! А что?! Чем не выход из создавшегося положения? Плевать ему на их проблемы. Подумаешь, фирма терпит убытки!
Сенька фыркнул и качнул кудлатой головой. Она, эта их фирма, и раньше убытки терпела. Обворовывали друг друга кто только мог, не говоря о подпольном производстве наркоты, которое его покойный дружок развернул на широкую ногу. И ведь ничего, выкрутились. Так что же ему-то голову забивать? Надо просто гордо повернуться и уйти, пока дело не зашло еще дальше...
От перспективы такого легкого избавления от проблем, черной тучей нависших над его бедной головой, Сенька вновь заметно повеселел. Он вышел к остановке и, дождавшись нужного ему номера автобуса, прыгнул на подножку. Решение посидеть в любимом баре пришло как-то само собой. Последнее время ему сильно не хватало чисто мужского общения, а там он надеялся встретить кого-нибудь из старых приятелей и за кружечкой-другой пивка предаться беспредметному разговору.
Бар «Колос» располагался в четырех остановках от Сенькиного дома. В это воскресное утро там было почти пусто. Трое длинноволосых парней у стойки, ошалевшая от похмелья девица за столиком у входа да четверо полупьяных мужичков, успевших к этому времени уставить почти всю площадь стола пустыми бутылками из-под пива.
Повнимательнее присмотревшись, Сенька узнал в одном из них бывшего охранника, работавшего пару лет назад в их фирме, и смело взял курс на их столик.
– Здорово, мужики!
Те скользнули по нему мутными глазами, молча кивнули и почти одновременно указали на пустующий стул.
– Ты давай водочки для начала, а то мы с тобой не на равных, – Андрей, так звали его знакомого, подвинул ему стакан с водкой и почему-то невесело хмыкнул.
– Водочки так водочки, – Семен не любил ломаться. Коли пришел сюда, так нечего из себя красну девку строить. Опрокинув в глотку водку, он поинтересовался: – Давно сидите?
– Да нет... Часа два, – ответил другой мужик и, протянув раскрытую ладонь, представился: – Василий.
– Мы, кстати, о тебе только что говорили... – ни с того ни с сего заявил Андрей. – И тут вдруг ты заходишь...
– А что обо мне говорить? Вот он я, весь на виду, – Сенька ухарски ударил себя кулаком в грудь, но исподволь насторожился. – Знаешь ведь, кто на скорый помин является, тот долго жить будет...
– Ой, вряд ли, – Андрей ехидно прищурился. – Вряд ли тебе, Сенька, жить долго придется...
– А что так? – Разговор начинал ему нравиться все меньше и меньше. – Ты, что ли, мне скорую кончину пророчишь?
– При чем тут я? Кто я? – Андрей вытянул ноги под столом, не заметив, что задел ими Сеньку. – Тебя сама судьба накажет...
– А за что хоть, можно поинтересоваться?
– Иуда ты, – веско заявил бывший охранник и еще раз повторил: – Иуда!
– Объяснись, Андрюха, – Сенька недобро сверкнул глазами в его сторону и предостерег остальных: – А вы не дергайтесь. Это наш с ним базар. Так почему я иуда?
– А как называют тех, кто друзей предает?
– Я его не предавал, – Сенька мгновенно почувствовал, куда тот клонит. – Я рта не раскрыл. Ни на один вопрос ментам не ответил...
– А как насчет бабы его? – вкрадчиво поинтересовался Андрей. – Ее ты тоже не...
– Баба – это статья особая, и тебя она не касается... – Глухая злоба потихоньку начинала закипать у Сеньки внутри, норовя выплеснуться наружу.
– А говорят, что это она его замочила и дом потом подожгла, чтобы все следы, как говорится, в воду. Только тут не в воду, а в огонь получается. – Было заметно, что Андрей порядком захмелел, во всяком случае, объяснение подобной агрессивности с его стороны Сенька видел именно в этом. – Как Олега не стало, так все пошло под откос. Всю нашу смену выгнали со службы. А при чем мы были, а?! Ответь мне?! Вы бабки крутые гребли под себя, а нас с фирмы поперли! Не хреново получается, а?! Я уверен: будь жив Олег, он бы нас в обиду не дал!
– Я здесь ни при чем, – упрямо гнул свою линию Сенька, у которого пропало всякое желание и к общению, и к выпивке.