Тайна лорда Моргана - Романова Галина Львовна. Страница 71

Еще никогда за полгода у меня не было такого светлого чувства, когда я возвращался к себе в комнату через стенку от живого уголка. Я вдруг понял, что мне нравится здесь жить. Это место стало моим домом. И пусть в комнате было тесно, а в каминной трубе иногда противно выл ветер, и пусть иногда за стеной до полуночи шумели драконы и грифоны, мешая уснуть, а запах просачивался, несмотря ни на какие меры предосторожности. Зато я знал, что здесь я на своем месте.

Урок, с которого меня сорвали, уже закончился, и шестикурсницы разлетелись. Но у дверей маячила одинокая фигурка.

В последнее время всякий раз появление одинокой фигуры у моих дверей я воспринимал как начало очередной проблемы, но на сей раз это был не Даниил Мельхиор. Меня ждала Вероника.

— А ты почему не на уроках? — поприветствовал я ее.

— А, — девушка махнула рукой. — Предметную магию один раз можно прогулять — дама Труда никогда за это не ругает, если ты выполнила домашнее задание. А после предметной у нас магия слова, но до нее еще полчаса. Я успею.

Она выглядела беззаботной, но что-то в ее поведении меня насторожило.

— Вы уезжаете? — кивнула она на чемодан в моей руке.

— Нет. Я остаюсь.

— Это хорошо. А то без вас будет так скучно… А вы не боитесь?

— Кого?

— Белого Мигуна.

— Нет.

Девочка взглянула на меня расширившимися от изумления глазами. Видимо, мой престиж поднялся для нее на недосягаемую высоту. Что ж, учитель и должен быть примером для ученика — пусть даже и в таком странном и непривычном вопросе.

— Ух ты, — только и выдохнула Вероника.

— Так что в пятницу я спрошу у вас домашнее задание.

— Ой! — Ее восхищение мигом растаяло. — Какое?

— Водяные змеи. Места обитания, основные представители отряда, образ жизни и отличительные признаки. Передай своим подружкам. У тебя все?

— Нет, — вздохнула она. — Мастер Мортон, с вами можно посоветоваться?

— Говори. — Я поставил чемодан на пол.

— Не здесь!

Я пожал плечами и распахнул дверь в тамбур. Вероника бочком проскользнула мимо меня в мою комнату. Мне было ужасно неудобно — во-первых, я все-таки учитель и пускать в свое жилище ученицу не должен, а во-вторых, у меня после сборов остался жуткий беспорядок. Но девушка сама поняла, что зашла слишком далеко в буквальном смысле слова, и остановилась на пороге, теребя ремень сумки, висевшей через плечо и взволнованно озираясь по сторонам. Она явно собиралась с силами, чтобы заговорить, и я дал ей время, занявшись уборкой.

— Я слушаю, — напомнил я, кое-как придав комнате приличный вид. — Что ты хотела мне сказать?

— Мастер Мортон, вы знаете, что в школе есть… ну, один человек, который мне нравится, — запинаясь, начала Вероника. — Он очень сильно мне нравится. Ну я даже не знаю, как сказать! Я даже гадала, вот!

— Понятно. А я тут при чем?

— Но вы же и… То есть я хочу сказать, что я хочу с вами посоветоваться. Понимаете, он не обращает на меня внимания. А я не знаю, как…

— Как сказать, что он тебе нравится?

Она кивнула с убитым видом.

— Я вот тут письмо написала. — Девушка полезла в боковой карман сумки и достала сложенный вчетверо листок. — И хотела вам отдать, чтобы вы прочли.

— А я-то тут при чем?.. А, понимаю. Девчонки разболтают, а мальчишки тем более догадаются. Так?

— Так. — Вероника вертела листок в руке, — И вы скажите потом… или нет; ничего не говорите, потому что так будет только хуже.

— Ладно, — я протянул руку, — давай письмо. Я сейчас прочту…

— Нет, — девушка отпрянула, — не сейчас! Потом!

— Когда ты уйдешь?

Она быстро кивнула, бросила письмо на тумбочку и выскочила вон.

Я развернул тетрадный лист и с первых же строк почувствовал, что пол опять уходит у меня из-под ног.

«Максимилиан Мортон! — выведено было вверху аккуратным девичьим почерком. — Я очень давно хочу вам сказать, что вы мне нравитесь. С самого первого урока, когда я увидела вас, и даже раньше, в самый первый день. Вы такой замечательный, такой умный, такой красивый и так здорово умеете рассказывать. Вы снитесь мне каждую ночь, только не догадываетесь о этом. А когда я уезжала на каникулы, я каждый день ждала, что опять начнем учиться и я опять увижу вас Вы мне очень нравитесь. Вероника».

Первым моим побуждением было броситься вдогонку и вернуть дерзкой девчонке письмо, а заодно прочитать ей лекцию о том, что так поступать нельзя. Но что-то остановило мой порыв. Может быть, то, что за последние дни я устал и просто не хотел никуда идти. А может быть, потому, что мне до сих пор ни разу не писали девушки?..

Как бы то ни было, но я решил подождать до пятницы, то есть до следующего занятия, чтобы хорошенько все обдумать и дать девушке достойный ответ.

Но в пятницу на рассвете меня разбудил звонок от директора — в четыре утра наконец-то ожила кольчуга Викинга.

С некоторых пор она стояла в кабинете мессира Леонарда, заключенная в пентаграмму с сигнализацией, чтобы директор не прозевал момент перевоплощения, ибо предсказать, сколько времени дух Рыцаря пробудет в том или ином доспехе, практически невозможно. Пентаграмма должна была предупредить мессира Леонарда, что доспех ожил, и заодно мешала духу покинуть кольчугу раньше срока.

Признаться, я совсем забыл об этом и, пока не вбежал в кабинет и не увидел светящуюся пентаграмму и оживший доспех, даже и не думал, зачем меня зовут.

Викинг был в ярости. Он размахивал топором, топал ногами и изрыгал проклятия сразу на двух языках — древнешведском и современном исландском. Пентаграмма искрила, ее контуры колебались, а пламя свечей моталось и едва не отрывалось от фитилей. Сильно пахло гниющими морскими водорослями, китовым жиром и свиньями.

— Сейчас же отпустите меня, трусливые щенки Фенрира! — орал Викинг. — Оглодыши турса! Плешивые дети Локи! Сухопутные крысы! Куда вы все подевались? Идите сюда, моя секира отведает ваших тупых голов! Я вам покажу, как пленять доблестного воина из дружины самого Рагнара Кожаные Штаны! Вы у меня подавитесь своими кишками, вонючие свиньи!

Мессир Леонард ходил кругами вокруг пентаграммы и спокойно ждал, когда отбушует Викинг. Попасть в такую ловушку позорно для любого призрака, поэтому все остальные учителя входили в кабинет тихо и вставали в стороне. Директор как специалист по потустороннему миру должен был вести этот диалог.