Сбой реальности - Романовский Александр Георгиевич. Страница 36

Мысль даже не успела сформироваться, когда ЭТО случилось. За спиной наемника что-то грохнуло, сверкнуло и промчалось в воздухе. Он машинально пригнулся, но это нечто пронеслось несколькими метрами выше. Заложив крутой вираж, предмет рухнул на один из лимузинов…

И вновь время непостижимо замедлилось. Сознание Чейна неторопливо анализировало сигналы, поступавшие от рецепторов. Исправить последствия уже не представлялось возможным — кому-то предстояло умереть.

…Вот кумулятивный заряд продырявил бронированную дверцу, словно та была сделана из картона. Миг спустя в салоне разразился огненный смерч. Снаружи криков никто не услышал — все заглушил рев бушующей смерти. За тонированными стеклами разверзлась огненная бездна; считанные мгновения спустя все было кончено.

Лимузин стоял, как и прежде. Только в одной дверце красовалась здоровенная дыра, а вторую вышибло напрочь. Изнутри валил сизый дым, пахло жареным мясом. Стояла жуткая, неимоверная тишина.

Чейн отстраненно заметил, что тяжелая машина покачивалась на рессорах: как ни странно, кому-то удалось уцелеть. Кашляя и заливаясь слезами, корейцы начали вылезать из обезображенного автомобиля. Возликовав, оперативники бросились на помощь.

Некоторые тем временем вовсю палили в том направлении, откуда, как им показалось, прилетел кумулятивный снаряд. По иронии судьбы, на крыше трехэтажного здания возвышался двухметровый логотип «VERLOT». Оперативники без толку полосовали синие буквы, изготовленные из листовой стали. Встряхнувшись, Чейн велел им это прекратить и отрядил наверх пять человек.

Он чувствовал настоятельную потребность посмотреть на собственные руки, будто ожидал увидеть липкие красные пятна. Наемник отчетливо понимал, что сделал все, от него зависящее, однако горечь поражения не становилась от этого слаще.

Подошли Мона Лиза и Штефнер. Оба помощника находились в том же психологическом ступоре, что и шеф. Без единого слова, с пустыми взглядами они глядели, как корейцев извлекают из лимузина. Тем не менее все трое несколько оживились, когда обнаружилось, что смерть забрала лишь одного.

Это было Божественное провидение или простая случайность.

Второй директор, ехавший в лимузине, каким-то чудом пересел на боковое сиденье. Однако другой делегат, сидевший на представительском месте, куда и был направлен снаряд, оказался в эпицентре взрыва. Тело буквально разбросало по салону Помимо директора, пострадал также один из телохранителей-корейцев. Он сидел слева, поэтому отделался сравнительно легко — ему оторвало руку.

На этом, как ни странно, потери исчерпывались.

Уцелевшего директора японцы сразу же перетащили в другой лимузин, прикрывая собственными телами. Из штаб-квартиры, где об инциденте знали уже все, вплоть до последней уборщицы, пришел приказ: продолжать движение, но по запасному маршруту. Подкрепление было в пути.

Чейн понимал, почему штаб так решил. Ни о каких переговорах и речи быть не могло (во всяком случае, на сегодня), однако дзайбацу не желала подавать виду, будто на нее возможно воздействовать.

Впрочем, это ничего не меняло. Наемник велел помощникам сопровождать колонну, сам же остался на месте происшествия. Оперативники, которых он отправил на крышу, нашли пусковую установку, замаскированную за буквой «О». Орудие было полностью автономное, с мощным компьютером и видеодатчиками. Такими нередко пользовались профессиональные террористы, у которых находилось достаточно денег.

Чейн преодолел себя и заглянул в салон. После этого пришлось приложить известные усилия, чтобы удержать в желудке завтрак. Ошметки мяса и кровь были повсюду.

Раненому телохранителю тем временем оказывали необходимую медицинскую помощь. Рука была оторвана по самое плечо, но корпорации ничего не стоило подарить ему новую — тощую или крепкую, с любым цветом кожи. Прибывшее подкрепление привезло и карету скорой помощи. Санитары уложили японца на носилки и пытались перевязать обрубок жгутами, дабы оперативник не успел истечь кровью по дороге в больницу.

Глядя на это, Чейн ему позавидовал — для этого бедолаги неприятности закончились. Возможно, его даже наградят или дадут надбавку к жалованью. Или — и то и другое одновременно.

Заметив под колесом лимузина какой-то предмет, наемник нагнулся.

Это была оторванная рука, по-прежнему в рукавах от сорочки и пиджака. На оголившемся запястье виднелись вытатуированные латинские символы — «II Rh+». Поборов брезгливость, Чейн поднял руку и отнес ее в машину скорой помощи. Телохранитель вцепился в собственную конечность, словно ему преподнесли самый дорогой подарок в его жизни.

Приехали легавые, и один все-таки сблевал у лимузина.

Дальнейшее расследование показало, что аналогичные пусковые установки были расставлены на каждом маршруте, которыми кортеж мог бы воспользоваться. Разумеется, это были кратчайшие пути, ведущие практически напрямую к Первому офису, потому орудий насчитывалось пять штук, включая сработавшее. Самоходная мина преследовала единственную цель — выиграть время, необходимое для того, чтобы установка поймала прицел. Ее компьютер был перепрограммирован на длинные представительские автомобили. Таким образом, риску подвергались не только делегаты, но и совершенно посторонние лица.

Оперативники, что дежурили в коммуникационном тоннеле, были безнадежно мертвы. Стреляли профессионалы — судя по положениям тел, группа не ожидала атаки. Каждый получил контрольный в голову, даже несомненные трупы.

Не осталось ни улик, вообще ничего.

Можно было строить предположения, но Чейн считал это неблагодарным занятием. По крайней мере, в одном он уже не сомневался: террористов было на порядок больше, чем двое или трое. Судя по тому, что прочие «подземные» группы не пострадали, убийцы заранее знали, по какому маршруту направилась колонна. Следовательно, они обладали четкой структурой, распределяя обязанности, как то: разведка, специалисты по электронике, а также «мясники». Последние получили сигнал и сразу же спустились в тоннель, а специалисты запустили мину — подсадную утку для главного калибра.

Версия о снайпере-одиночке рухнула, не выдержав критики (хотя сбрасывать ее со счетов тоже было неверно — террористы могли действовать автономно, как и их игрушки).

— …вряд ли это утечка, — продолжал Штефнер. — Вернее, для такого риска просто нет нужды — слишком много народу знает о том, что мы намереваемся делать. Они просто просчитали, где мы допустили ошибку.

— Кто — ОНИ? — спросила Мона Лиза.

— Киллеры, — ответил Чейн. — Профессиональные убийцы. Вряд ли наши с Гансом коллеги согласились бы на такую работу.

Немец в сомнении покачал головой:

— Не спеши. Я могу назвать тебе с десяток имен. Не все столь щепетильны, как ты. В особенности тогда, когда речь идет о больших деньгах, а в этом деле они действительно большие…

— Естественно. — Чейн кивнул. — Причины не столько этического характера, сколько сугубо практические. Ликвидация делегатов и срыв переговоров — это куда серьезнее, чем обычный шпионаж. Вероятно, им не дадут унести эти деньги.

— Тоже верно. Тогда с кем мы играем?

— В принципе, это не имеет особого значения. Наша задача — защитить тех, кто остался. Нам могут противостоять кто угодно — от маньяков до диверсантов из других корпораций. Мне достоверно известно, что «X-ZONE», к примеру, готовила таких специалистов.

— Не надо про этих мерзавцев, — Штефнер поморщился.

— Ладно. Как бы там ни было, весь аппарат безопасности «VERLOT», по сути, вкалывает на одно-единственное дело. Транснациональная разведка без устали роет землю. Подняты досье на местных и заграничных профессионалов, компетентных для этой работы. Вчисле прочих разыскиваются и наши с Гансом коллеги. Однако, — Чейн усмехнулся, — сомневаюсь, что вся эта возня даст результаты. С нами играют специалисты высочайшего класса, а следовательно, они побеспокоились о прикрытии с тыла.

Мона Лиза презрительно хмыкнула: