Зловещий доктор Фу Манчи - Ромер Сакс. Страница 19

— Ну, и дальше?

— Он вышел и, обойдя дом, подошел к окну. Там нет занавески, и из кустов можно видеть, что происходит в этом складе хлама, называемом кабинетом. Он заглянул туда, как это, очевидно, сделала и мисс Эдмондс до него. То, что он увидел, объяснило, почему она впала в истерику.

Мы со Смитом жадно слушали его рассказ.

— Посреди всего этого хлама на полу стоял ящик с египетской мумией, перевернутый набок, а сэр Лайонел Бартон лежал лицом вниз, обхватив его руками.

— Боже мой! Да-да, продолжайте.

— Горела только настольная лампа с абажуром. Она стояла на стуле, и свет ее падал прямо на него; она освещала участок на полу. — Инспектор развел руки, показывая размер участка. — Ну вот, когда он разбил стекло, открыл окно и полез внутрь, он увидел кое-что еще. Так он говорит.

Инспектор сделал паузу.

— Что он увидел? — кратко спросил Смит.

— Что-то вроде зеленого тумана, сэр. Он говорит, что этот туман был как живой. Он двигался над полом, на высоте примерно одного фута в направлении занавеса на другом конце кабинета.

Найланд Смит впился глазами в говорившего.

— Где он впервые увидел этот зеленый туман?

— Он говорит, мистер Смит, ему показалось, что туман шел из ящика с мумией.

— Так, продолжайте.

— Нужно отдать ему должное, он все-таки влез в комнату, увидев подобное. Не испугался. Он перевернул тело. Сэр Лайонел выглядел ужасно. Он был мертв. Вернув труп в прежнее положение, Крокстед — так звали агента — пошел к этой занавеске. Там была стеклянная дверь. Она оказалась закрытой. Он открыл ее; она выходила в теплицу, уставленную хламом от кафельного пола до самой стеклянной крыши. Внутри было темно, но из кабинета шло достаточно света — он ведь, по сути дела, является гостиной, — и Крокстед включил все лампы, чтобы еще раз взглянуть на зеленый ползучий туман. Вниз ведут три ступеньки, на которых лежал мертвый китаец.

— Мертвый китаец?

— Да, именно. Мертвый китаец.

— Вы вызывали доктора?

— Да, местного. Я видел, что он абсолютно ничего не мог понять. Три раза сам себе противоречил. Но нам и не нужны мнения других медиков, пока мы не получили заключения эксперта.

— А Крокстед?

— Крокстед почувствовал себя плохо, и его отправили домой в машине.

— Что с ним?

Инспектор Веймаут поднял брови и тщательно стряхнул пепел с сигары.

— Он держался до моего прихода, рассказал все и сразу потерял сознание. Он сказал, что ему показалось, будто кто-то в теплице схватил его за горло.

— В буквальном смысле?

— Я так и не понял. Девушку, разумеется, тоже пришлось отправить домой.

Найланд Смит задумчиво подергал себя за мочку левого уха.

— У вас есть какая-нибудь версия? — спросил он.

Веймаут пожал плечами.

— Насчет зеленого тумана — нет, — сказал он. — Ну что, войдем?

Мы прошли через ассирийский холл, где, объятые паникой, собрались слуги этого странного дома. Их было четверо: двое негров и двое азиатов. Я не нашел среди них китайца Кви, о котором говорил Смит, и секретаря-итальянца; и по тому, как мой друг всматривался в тени комнаты, я догадался, что он тоже удивлен их отсутствием. Мы вошли в кабинет сэра Лайонела, описать который у меня не хватает слов.

Слова Найланда Смита о «помещении аукциона Сотби после землетрясения» сразу вспомнились мне, когда я увидел эту комнату, буквально заваленную редким хламом — добычей сэра Лайонела в Африке, Мексике и Персии. В проходе у камина на чемодане стояла газовая печурка, а около нее валялись походные котелки и кастрюли. Запах гниющей растительности, смешанный с навязчивым ароматом ночных цветов, проникал в комнату через открытое окно.

На полу в середине комнаты у перевернутого саркофага лицом вниз лежала человеческая фигура в халате. Руки мертвеца были протянуты вперед, обнимая ящик с древнеегипетской мумией.

Мой друг подошел и опустился на колени около трупа.

— Боже милостивый! — Смит вскочил на ноги и с неописуемым выражением на лице повернулся к инспектору Веймауту. — Вы не знаете сэра Лайонела Бартона в лицо? — рявкнул он.

— Нет, — начал Веймаут, — но…

— Это не сэр Лайонел. Это Строцца, его секретарь.

— Что! — вскрикнул Веймаут.

— Где второй — китаец? Быстро! Где он? — закричал Смит.

— Я его оставил лежать там, где его нашли, — на ступеньках теплицы, — сказал инспектор.

Смит побежал через всю комнату туда, где через открытую дверь виднелись груды наваленных друг на друга вещей. Отодвинув занавес, чтобы лучше видеть, он склонился над сжавшейся в комок фигурой, лежавшей на ступеньках.

— Так и есть! — громко крикнул он. — Это Кви, слуга сэра Лайонела.

Мы с Веймаутом, стоявшие над телом итальянца, посмотрели друг на друга, затем повернулись туда, где у трупа китайца с суровым лицом стоял мой друг. Легкий ветерок прошелестел через кроны деревьев; волна экзотических запахов пронеслась из открытого окна к занавесу у двери в теплицу.

Это было дыхание Востока, протянувшего свою желтую руку к Западу. Оно символизировало изощренное непостижимое могущество, явившее себя в образе Фу Манчи, так же как Найланд Смит был символом безупречной и эффективной британской мощи, стремящейся обезвредить коварного врага.

— Ясно одно, — сказал Смит, — никто в доме, за исключением итальянца, не знал, что сэра Лайонела здесь нет.

— Из чего вы это заключаете? — спросил Веймаут.

— Слуги в холле оплакивают его, как покойника. Если бы они видели, как он выходил, они бы знали, что здесь лежит кто-то другой.

— А как же насчет китайца?

— Поскольку единственный ход в теплицу — через кабинет, Кви, вероятно, спрятался там, когда хозяина не было в комнате.

— Крокстед нашел смежную дверь закрытой. Почему погиб китаец?

— И мисс Эдмондс и Крокстед нашли дверь в кабинет запертой изнутри. Как погиб Строцца? — парировал Смит.

— Вы, наверное, заметили, — продолжал инспектор, — что на секретаре халат сэра Лайонела. Именно это заставило мисс Эдмондс, глядевшую через окно, по ошибке принять его за хозяина и, как следствие, навести нас на ложный след.

— Он надел его специально, чтобы любой, кто посмотрит в окно, так же ошибся, — резко сказал Смит.

— Почему? — спросил я.

— Потому, что он пришел сюда с преступными целями. Видишь? — Смит нагнулся и поднял с пола несколько инструментов. — Вон лежит крышка. Он приходил, чтобы открыть саркофаг. Там лежала мумия знатного лица, занимавшего важные должности при фараоне Менептахе II; и сэр Лайонел говорил мне, что в пеленах, в которые он завернут, могут быть спрятаны ценные украшения и драгоценные камни. Он собирался открыть саркофаг и исследовать его содержимое сегодня вечером. Очевидно, он передумал, к счастью для себя самого.

Я задумчиво провел рукой по волосам.

— И что произошло с мумией?

Найланд Смит сухо рассмеялся.

— Она исчезла в форме зеленого тумана, — сказал он. — Посмотри на его лицо.

Он повернул тело, и, хотя я привычен к таким зрелищам, искаженные черты итальянца наполнили меня ужасом. Они несли на себе печать не просто насильственной смерти, а чего-то еще более ужасного. Я стянул с него халат и попытался найти на теле какие-нибудь следы, но напрасно. Найланд Смит с помощью детектива перенес китайца Кви в кабинет и положил его на свет. Его сморщенное желтое лицо выглядело еще более страшно, чем лицо секретаря: синие губы были растянуты, обнажая верхние и нижние зубы; на теле не было следов насилия, но и его члены были неестественно искривлены, когда он корчился в смертных муках, извиваясь, борясь за жизнь.

Ветер поднялся вновь, и едкие волны запахов сырых кустов с тяжелым приторным ароматом экзотического вьюна непрерывным потоком потекли в комнату. Инспектор Веймаут зажег потухшую сигару.

— Пока я согласен с вами, мистер Смит, — сказал он. — Строцца, зная об отсутствии сэра Лайонела, заперся здесь, чтобы взломать саркофаг. Крокстед, залезший через окно, нашел ключ, торчавший из замка. Строцца не знал, что китаец прятался в теплице.