Золотой скорпион - Ромер Сакс. Страница 3

— Если бы она подождала еще несколько минут, — пробормотал Стюарт. — Но, возможно, она еще вернется. А были еще случаи, когда вы слышали эти таинственные звуки, миссис Мак-Грегор?

— Нет, мистер Кеппел Я уверена, что вам что-то угрожает. Эти звуки разбудили меня, едва я заснула прошлой ночью, и я долго лежала без сна и дрожала.

— Как необычно. Вы уверены, что у вас не разыгралось воображение?

— Голубчик, вы не принимаете меня всерьез.

— Миссис Мак-Грегор, — он наклонился через стол и положил руки ей на плечи, — вы для меня как вторая мать, ваша забота заставляет меня снова почувствовать себя ребенком, и в эти грустные дни мне это очень помогает. Не подумайте, что я над вами смеюсь. Это удивительное предание, живущее в вашей семье, связано с какой-то трагедией, поэтому оно заслуживает уважения. Но не бойтесь мадемуазель Дориан. В первую очередь она для меня только пациентка, а во-вторых, я — всего лишь бедный врач из пригорода. Спокойной ночи, миссис Мак-Грегор. И ложитесь спать. Скажите Мари, чтобы она сразу проводила мадемуазель ко мне, если та все-таки вернется.

Миссис Мак-Грегор поднялась и медленно направилась к двери.

— Я сама провожу к вам мадемуазель, мистер Кеппел, — сказала она, — и сама провожу ее до порога.

Она вышла и очень тихо закрыла за собой дверь.

ГЛАВА III

ХВОСТ СКОРПИОНА

Сидя за письменным столом, Стюарт начал механически раскладывать свои бумаги. Затем, находясь в глубокой задумчивости, он взял табакерку и набил трубку. Он размышлял не о звуках волынки, а о мадемуазель Дориан.

До тех пор пока он не встретил эту невероятно очаровательную женщину, он думал, что его сердце навсегда останется равнодушным к быстрым взглядам сверкающих глаз. Мадемуазель разрушила его иллюзии. Она была восхитительно красивым созданием, прежде он таких еще не встречал; сразу же, как он ее увидел, ее пленительный образ запал ему в душу. Он пытался смеяться над собственным безумием, затем сам на себя рассердился, но в конце концов с ужасом осознал, что страстно влюбился.

Он не знал, кто такая мадемуазель Дориан, он даже не знал, какой она национальности, но он сильно подозревал, что в ее венах течет восточная кровь. Хотя она была довольно молода (на вид ей было чуть больше двадцати), она одевалась, как женщина, не стесненная в средствах, и, хотя все ее посещения происходили ближе к ночи, он заметил большой автомобиль, который так раздражал миссис Мак-Грегор.

Держа трубку во рту, уперев подбородок в руки и не отрывая взгляда от пламени, он думал о том, что она всегда приезжает ночью и всегда одна. Он предполагал, что она — француженка, но незамужняя французская девушка из хорошей семьи не наносит поздних визитов без сопровождающего, даже врачу. Возможно, что он нечаянно стал участником шальной выходки какого-нибудь непослушного члена благородной семьи? С первого же взгляда он проницательно заметил, что нездоровье мадемуазель Дориан воображаемое. Странное, однако, имя — мадемуазель Дориан.

«Мне легко представить себе, что она — переодетая принцесса», — подумал он сердито.

Поймав себя на том, что он издал слабый вздох, Стюарт кашлянул, чтобы прийти в себя, и протянул руку к отделению для бумаг за своей незаконченной рукописью «Змеиные яды и их противоядия». Случайно он вынул свой небольшой отчет, написанный этим утром, — о своем кошмарном сновидении — и задумчиво его прочитал.

Отчет не был закончен. Некоторая неясность мысли, отмеченная им при пробуждении, несколько его портила. Его воспоминания об этом сновидении отличались неточностью. Даже теперь, признавая, что некоторые детали этого сна отсутствовали в отчете, он не мог определить, какие именно. Из памяти выпали события, предшествовавшие обнаружению за занавесями человека в рясе. Необходимо было получше сосредоточиться. К нему вернулся его извечный скептицизм, и он начал методично исследовать содержимое ящиков стола. Вскоре он нетерпеливо прервал свое занятие.

— Какого дьявола, что, достойное того, чтобы быть украденным, может прятать в своем столе бедный доктор, — сказал он громко. — В будущем мне лучше не есть на ночь холодного лосося и огурцов.

Он перестал думать о ночном происшествии и занялся своей научной работой. В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Стюарт раздраженно и в следующее мгновение живо посмотрел на вошедшего слугу.

— Пришел инспектор Данбар, сэр.

— Хорошо, — сказал Стюарт, подавив еще один вздох. — Проводите его сюда.

Вскоре вошел человек огромного роста, сухощавый, с квадратной фигурой и прямоугольным лицом. Одет он был небрежно, а его седые волосы — взлохмачены. Его жесткий рот был едва прикрыт усами На его чеканном лице выделялись темно-желтые, как у льва, глаза, которые могли быть яростными, задумчивыми, а часто и доброжелательными.

— Добрый вечер, доктор, — сказал он. У него был приятный, неожиданно мягкий голос — Надеюсь, что я не помешал.

— Ну что вы, инспектор, — заверил его Стюарт — Пожалуйста, располагайтесь в кресле поудобнее и набейте себе трубку.

— Благодарю, — сказал Данбар. — Я так и сделаю. — Он достал трубку и протянул руку к табакерке. — Я пришел к вам, чтобы узнать не могли бы вы нас проконсультировать.

— Что-нибудь по моей специальности? — спросил Стюарт, и мгновенно его взгляд приобрел профессиональную сосредоточенность.

— Полагают, что мы имеем дело с отравлением, хотя этот случай мне и непонятен, — ответил детектив, которому превосходная осведомленность Кеппела Стюарта о ядах уже помогла в прошлом. — Но даже если это и не так, то все равно — это очень важный случай.

Отложив наполненную табаком, но не зажженную трубку, инспектор Данбар достал из внутреннего кармана своего твидового пальто туго набитый бумажник и извлек из него небольшой предмет, завернутый в папиросную бумагу. Развернув бумагу, он положил предмет на стол.

— Доктор, скажите мне, что это такое, — попросил он, — и я буду вам очень признателен.

Стюарт склонился к предмету, лежавшему перед ним, чтобы получше его рассмотреть. Это была золотая вещица замысловатой формы с искусной гравировкой, сделанной каким-то необыкновенным способом. Она была меньше дюйма длиной и состояла из шести овальных сегментов, соединенных один с другим так, что они образовывали полумесяц, шестой сегмент заканчивался спиралью с острием на конце Первый и самый большой сегмент имел неровный край, очевидно, в этом месте украшение было разорвано, если, конечно, этот предмет составлял часть украшения Стюарт поднял глаза и нахмурился, размышляя.

— Это — часть очень странного украшения, возможно, изготовленного в Индии, — сказал он.

Инспектор Данбар прикурил трубку и бросил спичку в огонь.

— Но что оно из себя представляет? — спросил он.

— О, я не случайно сказал, что это — часть странного украшения, потому что я не могу себе представить, чтобы какая-нибудь женщина надела такую ужасную вещь. Это — хвост скорпиона.

— А! — воскликнул Данбар, и в его желтых глазах промелькнуло волнение. — Хвост скорпиона! Я так и думал! А Сауэрби полагал, что это — шип кактуса или опунции!

— Не такое уж плохое предположение, — ответил Стюарт. — Имеется некоторое сходство — не в размерах, конечно, в которых они встречаются в природе, но в форме, особенно в том уменьшенном виде, в каком эта часть сделана. Однако он не прав. Могу я спросить, откуда у вас эта вещь?

— Доктор, должен вам сказать, что теперь, когда я знаю, что это — хвост скорпиона, то я знаю также и то, что это дело недоступно моему пониманию. Вы путешествовали по Востоку и жили там, это две очень важные вещи. Когда вы были в Индии, Китае, Бирме и в других странах Востока, случайно не слышали о религии или о культе, почитающих скорпионов?

Стюарт глубокомысленно нахмурил брови и потер подбородок мундштуком своей трубки. Данбар не спускал с него глаз.

— Угощайтесь виски с содовой, инспектор, — сказал Стюарт рассеянно. — Вы все найдете на столике для закусок, вон там.