Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич. Страница 21

Впрочем, подумав, Липницкий тут же сказал сам себе: плевать. То, что он слышит, стоит тысячи таких бутылок.

Ни о каком снотворном он уже не думал. Он весь превратился в слух.

Феофанов что-то говорил вполголоса, часто повторяя слово «Хаджибей». Чуть приблизившись к кухне, Липницкий встал в тени. Выругал себя: дурак, не сообразил захватить диктофон. Авианесущий крейсер «Хаджибей»…. Авианесущий крейсер «Хаджибей»… Который списывают на металлолом… Он отлично помнит, несколько месяцев тому назад сообщение об этом крейсере промелькнуло в газетах… Но потом газеты замолчали…

Тут же Феофанов, будто помогая ему, сказал громко:

— Д-да… С этим «Хаджибеем» такие дела… Он пойдет в Иран… Команду сняли… А? Полин? Слышишь?

— Ой, Паша… — Голос Полины казался безразличным и алым. — Ну что ты все это мне рассказываешь? Что? Я же в этом ничего не понимаю.

— А я потому тебе это рассказываю, что я на тебе женюсь…

— Павел, перестань…

— А что? Ты не хочешь быть женой контр-адмирала? — Взяв бокал, Феофанов допил остаток шампанского. Тут же снова долил бокал до края и осушил до дна. — Я сейчас капитан второго ранга… Но буду контр-адмиралом… Года через три… Нет, через два… Ты в золоте купаться будешь… Вот увидишь…

— Ой, Паш… Ладно, замолчи…

— Я женюсь на тебе, Полина, клянусь… Ты что, думаешь, ты в роскоши купаешься, по ресторанам ходишь, а я не могу это обеспечить? Да я буду крутить такие дела…

— Паш, перестань…

— Полина? Ты мне не веришь?

— Да верю, верю… Но я устала. Пойдем спать…

— Спать?

— Да. Я устала…

— Спать? — Феофанов замолчал, будто хотел решить какую-то очень важную проблему. — Хорошо. Идем спать. Только минутку еще посидим, хорошо? Допьем шампанское?

— Я пить больше не буду.

— Хорошо, допью я. Посиди со мной. А, Полиночка? Ладно?

— Ладно, посижу. Только давай скорей.

Мелькнуло: они не должны знать, что он слышал их разговор. Ни в коем случае не должны знать. Надо тихо уйти в спальню, так чтобы они не услышали даже шороха его шагов. На снотворное плевать, спать теперь не обязательно, он должен тщательно все обдумать. Все, что он только что услышал.

Бесшумно вернувшись в спальню, плотно закрыл дверь. Лег, потушил свет.

Он лежал, лихорадочно просчитывая варианты. Никакого сна не было, мысль работала ясно и четко. Авианесущий крейсер «Хаджибей»… Выйдет в семь утра, пойдет в Иран… Команду сняли… До этого он никогда не имел дела с военными кораблями, но прекрасно разбирался и в самолетах, и в остальном вооружении. Если все, что сказал Феофанов, правда, это огромные деньги. Просто огромные. Часть этих денег может перепасть ему, но для этого он должен проделать в ближайшие часы огромную работу. Надо только все хорошо продумать.

Конечно, он учитывал, что все это может оказаться просто выдумкой. Бредом алкоголика. Но чем больше он думал, тем чаще приходил к выводу: вряд ли. Конечно, сам по себе Феофанов барахло, ничтожество. Но в данном случае очень похоже, что он говорил правду.

Впрочем, уже в семь-восемь утра он сможет сделать пару телефонных звонков, чтобы Есе выяснить. В Министерстве обороны у него есть люди, которые помогут ему проверить, насколько пьяная болтовня Феофанова соответствует истине.

До семи утра он так и не смог заснуть. В семь встал, надел халат, прошел на кухню. Кухня была пуста, на столе стояла опорожненная до дна бутылка «Шато Клико». Бокалы и грязная посуда свалены в раковине. Из расположенной рядом с кухней спальни доносится похрапывание.

Осторожно подошел: дверь спальни чуть приоткрыта. Расширив просвет, увидел спящих рядом на кровати Феофанова и Полину. Одеяло прикрывало их наполовину, оба были раздеты. Судя по их виду, они будут спать как минимум еще часа три.

Вернувшись в свою спальню, взял сотовый телефон, набрал номер.

Ответивший ему мужской голос прохрипел:

— Да? Кто это?

— Олег, это я. Ты что, спишь?

— Сплю, конечно… Ты что в такую рань?

— Есть дело.

— Проклятье… Самый сон…

— Олег, ты знаешь, я никогда не звоню зря. Потом — тебе ж на работу в девять?

— Не в девять, а в девять тридцать.

— Полчаса не имеют значения. Слушай, сможешь подойти к Гоголевскому бульвару? Прямо сейчас? Это очень важно.

— Прямо сейчас? Давай хотя бы через час.

— Через час поздно. Через двадцать минут.

— Слушай, но я еще сплю…

— Не волнуйся, все будет возмещено. Наступила пауза. Наконец прозвучал ответ:

— Хорошо. Где там, на Гоголевском?

— У памятника Гоголю. Я прямо сейчас туда подъеду.

— Я буду через двадцать минут. Только душ приму. — Все. Встречаемся у памятника.

Отключив телефон, быстро принял душ, заправил кофеварку. Пока готовился кофе, прошел в кабинет, достал из сейфа деньги, сунул в карман куртки. Вернувшись на кухню, набросал записку:

«Павел, Полина! Ушел по делам. Жалко было вас будить. Когда вернусь, не знаю. Распоряжайтесь всем без меня, примите душ, позавтракайте. Если в 10 — 11 утра придет домработница, скажите, что вы мои гости. Уйдете раньше — просто захлопните дверь. Иосиф».

Положил записку на стол. Налил кофе, сделал три глотка и, надев брюки, ботинки, свежую рубашку и куртку, спустился к «Мерседесу».

Припарковав через три минуты машину в одном из арбатских переулков, подошел к памятнику Гоголю. Олег, полковник отдела Генерального штаба, в гражданском костюме, уже сидел на скамейке.

Сев рядом, Липницкий коротко изложил ему свою просьбу. Многого он не требовал, задание было вполне выполнимым. После того как он назвал сумму и пообещал, что заплатит тут же по выполнении просьбы, Олег сказал, что попробует. Но на это ему потребуется как минимум час. Олег предложил после того, как он проведет какое-то время в министерстве, встретиться для безопасности в другом месте.

Договорившись о встрече через полтора часа на Пушкинской, у памятника, они разошлись.

Время, которое, как ему казалось, тянется невыносимо долго, Липницкий провел в пустом кафе на Большой Никитской, без особого аппетита поглощая завтрак.

Когда через полтора часа они с Олегом встретились у памятника Пушкину, тот передал ему небольшой конверт, тут же получив от Липницкого конверт потолще, с деньгами. Они разошлись без лишних слов.

Оставшись один, Липницкий сел на скамейку у фонтана, стоящую в длинном ряду таких же скамеек, сейчас пустующих. Он прекрасно понимал: деньги, которые он только что передал Олегу, могут оказаться просто выкинутыми. Но сейчас он должен действовать именно так. О том, какая информация находится в его руках, знать не должен никто. Естественно, и Олег тоже.

Достал из конверта несколько сложенных вчетверо листков. Это были, как он и ждал, компьютерные распечатки обычных ежедневных сводок Министерства обороны. Развернув листки, внимательно просмотрел их.

Именно та часть сводок, которую принес ему Олег, отражала факт выхода в море крупных военных кораблей, с общими данными о них. Он просматривал текст сводок строчка за строчкой, и в конце концов нашел графу, которая его интересовала:

«Авианесущий крейсер „Хаджибей“. Выход: Новороссийск, 7 июня, 07.00. Район назначения: Аравийское море, Иран, порт Бендер-Аббас».

Рядом — водоизмещение, состав команды. Воинское звание, фамилия и инициалы командира корабля: кап. I ранга Петраков Л.П.

Прочтя эти строчки несколько раз, откинулся на спинку скамейки. Торжествовать пока было рано, но он понимал: ой на верном пути. Сегодня 7 июня, крейсер только что вышел в море. Пока все, что он услышал ночью от Феофанова, подтверждалось.

Нужны лишь некоторые уточнения. Небольшие. Эти уточнения он получит.

Седов лежал на юте рядом с рулевым постом, подстелив под себя полотенце. Часа полтора назад он сменился с вахты, рядом с ним, у пульта, за штурвалом сейчас сидел Глеб. В двенадцать Глеба сменит Алла, его очередь наступит в четыре. Всем им представилась редкая возможность отдохнуть. Сменившись утром, он уже успел поспать прямо здесь, на палубе. Силы восстановились полностью.