Мой темный принц - Росс Джулия. Страница 35

– Он храбрый парень, раз осмелился промышлять в моих лесах и полях, – сказал он. – Отпустите его.

Он кожей почувствовал ее замешательство. Неужели она думала, что он ничего не заметил? Что он не увидел маленькое упрямое создание, поджидающее у дуба в темноте?

– Так это был мальчишка? – невинно поинтересовалась она. – Наша мышь оказалась мальчиком?

– Один из деревенских ребятишек. – Он тихонечко сделал знак Фрицу и улыбнулся Пенни сверху вниз. – Может, мне все же стоит самому взглянуть на него. Не хотите со мной?

Она застыла в нерешительности, явно удивленная подобным предложением, но в итоге покачала головой:

– Я рада, что вы позволите ему вернуться домой, к своей матери. Мне пора в кровать.

Лгунья! Она соврала не в том, что сказала, а в том, что скрыла. Значит, как и все остальные, она готова строить против него козни. Даже когда он целовал ее в темном лесу, даже когда он вкладывал в эти ласки всю свою душу, она была готова взять тайком записку и спрятать ее от него.

Он вышел из комнаты и подождал, сознательно давая ей фору, ожидая, что она предпримет. Фриц уже отпустил мальчика, подчиняясь приказу, полученному на языке жестов охраны Глариена. Из соседней комнаты имелся выход на веранду. Она не стала долго раздумывать и взбежала вверх по лестнице.

Он подождал. Так и есть, она снова спустилась вниз. Переоделась из одежды для верховой езды в свое дневное платье и накинула поверх темный плащ. Ведущая на веранду дверь тихо щелкнула.

Николас последовал за ней в абсолютной тишине. Мальчишка бежал очень быстро, и Пенни не могла поспеть за ним, как ни старалась. Две фигурки стремительно неслись сквозь ночь, вдоль длинного подъездного пути по парку и через луга к воротам в стене, что позади церкви. Петли тихо скрипнули, пропуская ее внутрь, Николас словно кошка запрыгнул на стену и спрыгнул вниз, оказавшись на кладбище. Она поспешила по пустынной тропинке и вышла через покойницкую.

Тропинка мирно дремала. На углу деревни темнели кузня и учительский дом. За ними, чуть в стороне от дороги, среди обветшалых сараев примостился еще один домик. В окошке горел тусклый свет. Она подобралась к входной двери и постучала. Джимми Хардакр, младший сын Джеба, открыл дверь и впустил ее.

Николас тихо стоял во мраке ночи, наблюдая за ними через окно. Начал моросить дождь. Он не двигался с места, не обращая внимания на ледяные струйки воды, стекающие по волосам налицо. Раскинувшийся за ним двор заблестел. На неровно выложенном булыжнике появились лужи, превратив темную поверхность в карту таинственных земель. Расписная тележка в разбитом сарае казалась серой, словно долго пролежавшее в пруду дерево. Единственное яркое пятно – это окошко дома. И цвета были только там, внутри, где Джеб Хардакр поставил на кухонный стол свою свечу.

Пенни повесила плащ на спинку стула и села. Мать с любовью шлепнула Джимми и отослала его в кровать. Джеб раскурил трубку, поднеся ее к краснощекому лицу. Театрально всасывая дым, он пускал к потолку тоненькие струйки дыма. Разгоревшийся табак красным глазом сверкал в полумраке комнаты.

Толстое стекло заглушало голоса, но Пенни явно что-то сказала.

Миссис Хардакр возилась у камина, где на углях грелся чайник. Николас помнил ее. Тогда она, конечно же, была намного моложе, но такая же пухленькая. Она давала ему яблоки и печенье, когда он проезжал мимо на своем пони, и так тепло шутила и флиртовала с его воспитателем, что бедолага не смел слова против сказать. Она немного раздалась в талии, ямочек прибавилось, но сердце ее осталось прежним. Она поставила перед Пенни кружку чаю и тарелку с джемом и печеньем.

Им было так уютно друг с другом, отношения теплые, близкие, как и принято у обитателей английской деревушки. Джеб и его жена явно относились к Пенни с почтением, принимая как должное ее статус леди, и все же они были друзьями, спокойно сидели за кухонным столом и болтали. Есть ли у таких друзей избитые шутки по поводу соседей? И как они могут вести себя так легко и непринужденно?

Голоса по-прежнему бормотали за окном, слишком тихие, чтобы Николас мог разобрать слова. Джеб махнул своей трубкой в сторону Раскалл-Холла, и его жена внезапно разразилась смехом:

– Парнишку не должны были схватить. Он столько раз ходил по ночам охотиться на кроликов, что я думала, он научился двигаться тихо, словно мышь. И надо же, эти солдаты поймали его на месте преступления!

Пенни обхватила кружку обеими руками, поднялась и подошла к окошку.

– Не позволяйте своим ребятам охотиться в Холле, миссис Хардакр. Умоляю вас. Полагаю, сегодня эрцгерцог пребывал в благодушном настроении. Но в другой раз…

Она вернулась к своему стулу. Джеб постучал трубкой о камин. Они снова перешли на спокойный тон, и слов стало не разобрать.

Дождик усилился. Окутанный тяжелыми облаками двор погрузился во тьму. Серые очертания расписной тележки стали черными. Пенни с нескрываемым удивлением уставилась на Джеба Хардакра. Она задала вопрос, он ответил. Затем миссис Хардакр бросила какую-то фразу, и Пенни с серьезным выражением лица пустилась в пространные объяснения, размахивая по ходу рассказа руками.

Джеб поднялся и почесал затылок.

– Вот это да! Вы когда-нибудь слыхали такое? – громыхнул он.

Николас отвернулся. Капли дождя появлялись из темноты в светлом квадрате окна и снова исчезали во мраке. Все предметы за пределами сверкающей воды почернели и не обрели своего естественного цвета, даже когда дождь прекратился и дверь отворилась, выпуская Пенни на улицу.

– Ну-ну, – донесся до него ее шепоток. – Это всего лишь Раскалл-Сент-Мэри.

Он снова шел за ней по тропинке. На этот раз она, понурив голову, поспешно прошмыгнула мимо церкви, домика викария и огромного дуба на углу. Вот и ограда из падубов, Пенни открывает ворота Клампер-Коттеджа. Через секунду она уже вытащила ключ из потайного места под крышей крыльца и вошла внутрь.

Она никак не могла отдышаться и внезапно почувствовала себя полной идиоткой – надо же, пробираться в собственный дом тайком, словно кролик в нору! Нащупав на столе в прихожей трутницу, она высекла искру, зажгла свечу и прошла в гостиную. Без мамы в доме было пусто и неуютно.

«Милая мама, я позволила ему поцеловать себя, полагая, что он расстроен. Какая глупость, глупее не придумаешь. Ты предупреждала меня, я не забыла. Но теперь все стало еще хуже. Теперь я узнала, что он не таков, каким кажется, – он нарочно ввел меня в заблуждение. Он обманул меня, мама! И как! Почему ты никогда не говорила мне, что все эти знаки внимания – сплошной обман?»

Пенни вытащила из кармана записку и расправила ее на столе. Она прочитала ее, как только осталась одна, прежде чем броситься в погоню за юным Джимми.

«Мисс Линдси. Если вы в беде или вам требуется помощь, только скажите. Только шепните моему мальчику Джиму, что принес это. Джеб Хардакр».

Дверь со скрипом распахнулась у нее за спиной. Она вскрикнула, резко и пронзительно, будто летучая мышь. Царящая снаружи темнота рекой полилась в комнату.

– Войти можно? – спросил Николас.

Пенни упала в мамино кресло как подкошенная, по телу разлилось облегчение: теплое, яркое облегчение. Даже сумасшедший, насквозь испорченный эрцгерцог лучше, чем незнакомец, к тому же все равно ей хотелось повидаться с ним. Просто она не рассчитывала, что это произойдет так скоро; в мозгу, как кроты, копошились мысли: зачем он здесь, откуда, чем все это обернется?

– Почему бы и нет, – сказала она. – Вы уже ворвались в мою жизнь, так почему бы вам не вломиться в мой дом.

– Дом ваш, а здание мое, – сказал он таким тоном, будто напоминал об этом самому себе, а не ей.

Казалось, он заполнил собой всю комнату, слишком высокий для крохотного дамского гнездышка. Он промок, с волос капало, плечи почернели от пропитавшей ткань влаги.

– Вы следили за мной? От самого Раскалл-Холла? – Эта неприятная мысль внезапно пронзила ее. – Вы знали о записке? Откуда?

– Я видел, как маленький Джимми дал ее вам. – Он улыбнулся, притянув к себе весь свет свечи. – Он ждал нас.