Рискованное увлечение - Росс Джулия. Страница 10

Их взгляды встретились.

Ее опалило пламенем. Прежде чем мистер Грэнвилл опустил ресницы и слегка поклонился, Джульетта поняла, что он ощутил ответный жар.

– Мы будем играть здесь? – Он показал на шахматы, уже расставленные на доске. В сравнении с сильными мужскими руками дорогое кружево на манжетах, с узором из ангелочков и мелких колокольчиков, казалось очень тонким. – Теперь ваша очередь играть белыми, так что сегодня преимущество на вашей стороне.

Джульетта села. Запятнанное платье вызывало нервозность и неловкость. И еще мешались неубранные волосы, надоедливыми змейками падавшие вокруг щек. Джульетта заранее настроилась не делать никаких поблажек этому человеку. Поэтому она не стала прихорашиваться, чтобы выглядеть привлекательнее. Не потому, что она не испытывала такого порыва, напротив – наперекор ему.

Каждое утро в зеркале отражались округлый подбородок, пухлый рот, синие глаза и прекрасная кожа. Ее радовало, что у нее здоровые и густые волосы, и ей нравился их рыжеватый цвет. Однако Джульетту нельзя было назвать изящной. Она вообще никогда не отличалась ни достаточной стройностью, ни лебединой шеей. Ее формы были слишком округлы, чтобы она чувствовала себя комфортно в платьях с длинным узким лифом, придающим женщине элегантный вид.

Однако мужчины постоянно смотрели на нее особым взглядом.

Когда Джульетте было всего четырнадцать, она случайно подслушала, как мать сказала отцу: «Фелтон, мужчины всегда будут тянуть к ней руки. Нужно прямо сейчас выдавать ее замуж».

Но внешность обернулась для нее не счастьем, а гибелью!

В данный момент Джульетта жаждала вернуться в дом, хотя бы умыться и причесать волосы. В полдень стало невыносимо душно. Так хотелось услышать отдаленный рокот грома, ощутить прохладный ветерок…

Взамен этого на нее через шахматную доску смотрел золотоволосый мужчина и спокойно выжидал. Когда он положил ногу на ногу, полы его камзола элегантными складками легли вокруг бедер. Пряжки туфель на высоких каблуках тускловато поблескивали под тонким налетом дорожной пыли.

Слегка запачканные белые гольфы подчеркивали крепкие икры. Мужские икры. Мускулистые, твердые.

– Отлично. Мне начинать.

Джульетта резким движением двинула пешку. Нужно проиграть эту партию, чтобы скорее избавиться от визитера.

Олден удивленно поднял бровь и сделал стандартный ответный ход. Джульетта пошла пешкой на следующее поле и тем самым открыла дорогу к своему королю. Уже следующим ходом Олден мог объявить шах белым.

Он откинулся назад и внимательно посмотрел на Джульетту. Его глаза сделались темными. Темно-синими. Почему она считала их карими? Потому что синий цвет такой насыщенный, что кажется почти черным, когда освещение не такое яркое, как сейчас в саду? Или потому, что его зрачки, похоже, расширяются, когда он смотрит на нее?

– Это дебют «мата дураков», миссис Ситон. Мы так не договаривались. Вы согласились даровать мне игру, а не обижать поддавками. Я полагал, у вас больше собственного достоинства и смелости, – Олден оставил своего ферзя на месте и сделал ход королем. – Вот, доставьте мне удовольствие за мои деньги, мэм! Держу пари, вы можете выиграть, если пожелаете.

Огорчение распалило ее и ввело в краску.

– Какое еще пари, сэр? – сердито сказала Джульетта, чтобы скрыть замешательство. – Вы и так получили одну игру в день на всю неделю. И гарантию выполнять ваше желание – как победителя.

Когда он поднял глаза, вблизи уголков его глаз собрались крохотные морщинки.

– Вас беспокоит, что я могу потребовать больше, нежели плата за небольшую неустойку? Позвольте заверить вас, что в случае моей победы я попрошу что-нибудь безобидное.

– А что, если ваше определение «безобидного» и мое не одно и то же?

– Тогда вы, естественно, можете отказаться платить. – Олден посмотрел ей прямо в глаза. – Только маленькая и безобидная просьба. И вы сами вольны дать ей определение. Если проиграю я, вы можете взыскать что-то с меня. В дополнение к какой-то работе по хозяйству, как мы ранее договорились.

– И вы тоже оставляете за собой право на отказ?

– Нет, мэм. Мне по душе любой риск. Клянусь, я выполню все, что вы попросите. А сейчас даю вам время оправиться после вашего катастрофического дебюта, а после пятого хода – война.

Джульетта изучила позицию. В случае победы можно потребовать чтобы он покинул Мэнстон-Мингейт и никогда не возвращался. Но как поправить положение? Она пыталась сосредоточиться.

Оппонент оценил ее ход и сделал собственный.

Из дома вышел пестрый кот и растянулся в тени под столом. Мистер Грэнвилл наклонился и ласково потрепал его. Мисах замурлыкал.

Даже собственные коты ее предают!

– Очень жарко, мэм. Вы позволите мне снять камзол?

Она вскинула взгляд.

– Это будет невежливо, сэр. Я предпочла бы, чтобы вы остались в нем.

Олден достал из кармана носовой платок и приложил к лицу. Платок был окаймлен изысканным кружевом, прямо как женский, и подчеркивал разительный контраст между тонкими пальцами и жесткими скулами.

– Даже если я растаю от жары?

Джульетта опустила глаза. Пусть изнемогает от зноя!

– Это меня не касается, сэр.

– Вы бессердечны, мэм. Жестоки. – В голосе у него звучал нескрываемый юмор, – В результате вы получите в свое распоряжение лужу.

– Вы бездумно надели вельветин в такой жаркий день.

– Клянусь честью, – возмущенно сказал он, погладив рукой плюшевый рукав, – я сделал этот выбор очень даже обдуманно! Я хотел выглядеть в ваших глазах привлекательным.

– Привлекательным? – рассмеялась она, прежде чем успела себя остановить.

– Привлекательным. – Олден сделал ход ладьей.

– Со всем этим кружевом… таким… сугубо женским?

– Вы правы, мэм. В нем есть и женская изнеженность, и королевская изысканность. Это кружево – награда, завоеванная визитом к европейской принцессе.

– Финал еще одной игры?

– Если угодно. – Он улыбнулся. – А в чем конечная цель шахмат? Как вы полагаете, миссис Ситон?

Его позиция по-прежнему была сильнее, не считая небольшого огреха в обороне.

Джульетта этим воспользовалась.

– Разумеется, конечная цель шахматной игры – взять в плен короля противника. Шах!

Олден выставил заслон, сделав ход, которого она не предвидела.

– Но король никогда не может быть пленен, – сказал он. – Его можно только прижать и вынудить капитулировать, в то время как ферзь может стереть с лица земли любую другую фигуру. Леди, а обладает такой разрушительной силой! Вы не находите это странным, миссис Ситон?

Синие глаза рассматривали ее сквозь полуопущенные ресницы. Синий бархат. Под огромным сводом синего неба. Цвет воспроизводился снова и снова, набирая густоту и оттенки. Будто вторя этому молчаливому оркестру красок, в резонанс с ним бился ее пульс. Лицо ее вдруг обдало жаром. Она совершила смертельную ошибку, позволив усыпить бдительность. Поддалась ложному ощущению безопасности, после того как он неожиданно занемог на садовой дорожке.

Джульетта перевела взгляд на доску и передвинула слона с ферзевого фланга на два поля.

– Почему странно?

– Метафорически это означает, что шахматы являются орудием соблазна.

У нее резко подскочил пульс. Ей стало неспокойно и трудно сосредоточиться на выстраивании новой атаки. Она понимала, куда ведут его ходы, но это уже не имело большого значения. Для нее было слишком очевидно, что игра полностью перешла под его контроль.

– Мне казалось, мы с вами сошлись на том, что шахматы – эго война умов.

– Разумеется. А на войне, как и в любви, все средства хороши, гласит пословица. – Конь Олдена преградил Джульетте путь к наступлению. Вместе с тем этот ход открыл для нее еще одну брешь в обороне черных. – В том и другом случае капитуляция противника обязательна. Конечно, та или иная тактика может обеспечить победу, но есть определенные правила, которые должны соблюдаться, если претендующий на победу честен. Даже если в игре участвуют члены королевского семейства. Нет, что ни говорите, – продолжал он, – шахматы – это модель для соблазна, тут нет вопросов. Посмотрите, что происходит на доске. Вы преследуете своего оппонента, припираете его вилами к стене – и за этим следует шах, миссис Ситон.