Черный Лотос - Роулэнд Лора Джо. Страница 61

– Не надо! – умоляла она с кляпом во рту.

Но, как ни билась, двое мужчин держали ее за щиколотки и запястья, пока их главарь заталкивал в нее член. Хару пронзительно закричала. И снова последовал удар головой о камни.

– Тихо! – прорычал насильник, пронзая ее снова и снова.

Он был полицейским Оямой. Он был ее мужем. От его смрада Хару начало мутить, а надругательство все продолжалась. Стиснув зубы, она теперь думала о том, как их всех ненавидит.

– Признайся, или будет хуже! – рявкнул он ей на ухо.

Что бы ни случилось, она никогда ни о чем не расскажет.

– Попытаешься выкрутиться – я приду за тобой, – пригрозил главарь. – А тогда, хоть прячься, хоть не прячься, найду тебя и буду казнить до тех пор, пока не взмолишься о смерти. Тогда-то я тебя и убью.

Он всхрапнул, и Хару почувствовала, как терзавшая ее плоть обмякла. Когда он слез с нее, она застонала от облегчения, но первого мучителя сменил его подручный. Опять та же проклятая скачка, опять боль. А потом и еще, когда дошла очередь до третьего. У Хару саднило в паху, внутри все осклизло от крови. От диких толчков кляп растрясло, и она закричала:

– Уйдите! Отстаньте!

Было слышно, как в соседних камерах заворочались сонные пленницы. Насильник, лежащий на ней, замер.

– Помогите! Помогите! – не помня себя, заходилась она криком.

Кто-то уже бежал по коридору. Неподалеку раздались мужские голоса. Бандит соскочил с нее, сыпля проклятиями. Перед тем как выскочить в дверь, рослый главарь произнес:

– Запомни мои слова.

Хару визжала, не в силах остановиться. В камеру ворвались трое стражников с фонарями. В их неровном свете Хару сквозь слезы и боль увидела, как их взяла оторопь при виде ее наготы.

Насильники словно испарились.

28

Тот, кто не сведущ в делах мира сего,

Не сможет найти истины среди десяти

миллионов обманов.

Сутра Черного Лотоса

Следующим утром, перед тем как отправиться во дворец на поиски Мидори, Рэйко, проходя мимо кабинета Сано, услышала реплику Хираты:

– Есть новости из тюрьмы. Этой ночью на Хару напали.

Рэйко застыла как вкопанная. Затем повернула назад и вошла в кабинет. Сано сидел за столом, а Хирата – перед ним, на коленях. Заметив ее, сыщики отвели взгляд.

– Извини, но мы обсуждаем дела, – сказал Сано.

Они провели ночь порознь, и по осунувшемуся лицу мужа Рэйко догадалась, что спалось ему ничуть не лучше, чем ей. Несмотря на откровенный намек удалиться, Рэйко осталась.

– Что с Хару? – спросила она.

– Теперь это наша забота, – сдержанно ответил Сано. – Прошу тебя, выйди.

Рэйко не пошевелилась. После нескольких напряженных секунд Сано нехотя кивнул Хирате.

– Тюремщики прибежали на ее крик, – продолжил тот, – и нашли Хару в камере, всю избитую.

– Кто это сделал? – ужаснулась Рэйко.

– Неизвестно. Нападавшие не оставили следов, – ответил Хирата. – А Хару, кажется, потеряла дар речи.

Сано встал.

– Надо все выяснить самим.

– Я еду с вами, – заявила Рэйко. Мидори может подождать. Сейчас она должна помочь Хару чем сможет.

– Женам на службе не место! – отрезал Сано, не в силах скрыть раздражения. – И уж точно не в городской тюрьме.

– Я ведь под твоей защитой. Что может случиться? – напомнила Рэйко. – А Хару, если не ошибаюсь, в том же состоянии, что и после пожара. Если она не стала говорить с тюремщиками, вы ее вряд ли заставите. Ей сейчас нужен тот, кто хотя бы выслушает ее версию произошедшего.

Сано задумался. Рэйко видела, что в нем борются два желания: оградить ее от Хару и получить новые факты. Наконец он сдался.

– Так и быть.

Час спустя они прибыли в городскую тюрьму. Сано, Хирата и трое сыщиков провели лошадей по шаткому мосту над тюремным рвом. Охрана добиралась пешком, сопровождая паланкин Рэйко. У обитых железом ворот всадники спешились, и Сано отправился поговорить с привратником. Рэйко высунулась из паланкина, разглядывая замшелые старые стены и полусгнившие торцы крыш, заслоняющие трущобы Кодэмматё. Тем не менее этот известный застенок со скопищем нечистот вокруг оказался не так уж мрачен, как она представляла.

Стража открыла ворота. Сано и его люди прошли во двор. За ними, в окружении телохранителей, семенила Рэйко. Внутри околачивались нагловатого вида тюремщики, вооруженные кинжалами и дубинами. Они поклонились Сано и дерзко уставились на Рэйко. Досадуя, что привлекла их внимание, она втиснулась между мужем и Хиратой и не отходила от них, пока сыщики не вошли в какое-то утлое строение. Дожидаясь их, Рэйко уловила сальный шепоток тюремщиков. Пахло сточной канавой. Из окошек в замызганной глинобитной стене доносились жалобные крики. Рэйко содрогнулась. Наконец Сано и Хирата вернулись, сопровождаемые пожилым самураем – должно быть, надзирателем. Старик удивленно покосился на Рэйко.

– Жена прибыла оказать помощь заключенной, – кратко пояснил Сано.

Лицо надзирателя сделалось отрешенным, скрыв какие бы то ни было мысли о неподобающем поведении главного следователя.

– Прошу следовать за мной, – произнес он.

По пути в тюремную крепость Рэйко прислушалась к разговору между Сано и самураем, который шел рядом с Хиратой в нескольких шагах от нее.

– Вы узнали, кто и за что избил Хару? – спросил Сано.

– Пока нет, – ответил тюремщик.

– Как она себя чувствует?

– Еще не оправилась и все время молчит.

Они оказались у входа в каземат, и стража отперла тяжелую дверь. Рэйко едва не оглохла от какофонии воплей и стонов. Пока она шла вслед за Сано и другими по извилистому проходу, ее окутывало зловоние фекалий, мочи, гниющего мусора и рвотных масс; повсюду роились мухи. Она закрыла нос рукавом. В скудном солнечном свете, падающем из высоких окон, Рэйко разглядела грязную жижу, сочащуюся из-под дверей по обе стороны коридора. Было слышно, как многочисленные узницы ходят там, что-то бормочут себе под нос, барабанят по стенам. Рэйко подобрала подол кимоно, чтобы не испачкать в грязи, и поспешила дальше.

Наконец тюремщик остановился напротив одной из камер, открыл дверь и отошел в сторону, пропуская Сано и Хирату.

Рэйко удалось проскочить следом, и вот что она увидела: Хару лежала в углу на охапке соломы спиной к двери, на ее голых икрах виднелись алые полосы, а серое одеяние было в бурых пятнах; девушку била крупная дрожь. Зрелище так потрясло Рэйко, что она забыла о собственных тяготах.

– Хару-сан! – воскликнула она в порыве сострадания.

Девушка повернула голову.

Оба ее глаза были подбиты, нос и губы распухли, покрытые запекшейся кровью. Завидев Сано и Хирату, она в страхе отпрянула. Но вот ее взгляд упал на Рэйко, и она горестно всхлипнула. Рэйко, забыв о грязи, бросилась на колени и сжала ее в объятиях. Хару, рыдая, прильнула к ней, а Рэйко в ярости воззрилась на тюремщика, допустившего надругательство над заключенной.

– Мне нужна ванна с горячей водой и полотенца, чтобы отмыть ее, – сказала она надзирателю.

Тот поначалу опешил, не ожидая такой наглости, затем негодующе посмотрел на Сано.

– В таком виде вы ее и нашли? – спросил тот.

– Да.

– И даже не удосужились обработать ей раны? – В голосе Сано сквозило осуждение.

– Не в наших правилах нянчиться с преступниками, – стал оправдываться тюремщик.

– Принесите ванну, – приказал Сано. – И пошлите за доктором Ито.

Надзирателю ничего не оставалось, как подчиниться. Ярость Рэйко распространилась на мужа. В сущности, ему было наплевать на Хару – лишь бы не померла до суда. Заточив ее в тюрьму, он разделил с ней ответственность за произошедшее. Рэйко отвернулась и стала утешать Хару, пока та не затихла.

– Что случилось, Хару-сан? – осторожно спросила она.

Девушка уткнулась пылающим, мокрым от слез лицом ей в плечо и тихо произнесла:

– Их было трое. Они меня мучили. – И снова заплакала.

Рэйко тихонько гладила ее по плечу.