Татуировка наложницы - Роулэнд Лора Джо. Страница 19

— Попробуйте сначала это на, э-э, ком-нибудь другом.

Один из стражников размазал масло у себя на руке. Другие принесли клетки с птицами, чтобы проверить, нет ли в воздухе ядовитых испарений, слуги сняли для сёгуна пробу с пирожных. Его явно не заботила госпожа Харумэ. Он тревожился лишь о собственной уязвимости, на что была причина: убийство являлось традиционным способом, при помощи которого амбициозные воители свергали режимы и захватывали власть.

— Яд, убивший госпожу Харумэ, находился в сосуде с тушью, помеченном ее именем, — сказал Сано. — Очевидно, что именно она, а... не вы, ваше превосходительство, была целью убийцы.

— Какая, э-э, разница! — Сёгун хрюкнул, когда прислужники стянули с него халат, обнажая белое дряблое тело. Набедренная повязка, прикрывавшая естество, глубоко врезалась в зад, разделяя морщинистые ягодицы. Сёгун лег на живот. — Отравление было косвенной атакой на меня. Злоумышленник не остановится на убийстве никчемной наложницы. Я, э-э, в страшной опасности.

Руки массажиста принялись растирать его спину. Слуги скармливали ему пирожные, подносили чай, а стражники расставили по периметру комнаты клетки с птицами. Сано претил подобный взгляд на убийство, но на данном этапе не стоило полностью отбрасывать опасения правителя. За этим преступлением вполне могли стоять политические интриги. Сано поведал о результатах бесед с госпожой Кэйсо-ин и госпожой Шизуру, сообщил о намерении допросить госпожу Ишитэру и лейтенанта Кусиду. Упомянул, что в дневнике госпожи Харумэ указывается на еще одного подозреваемого, личность которого он намерен установить.

Вдруг в комнате все замерло. Слуги и стражники бросили свою работу, руки массажиста застыли на теле Цунаёси Токугавы. Хирата резко втянул в себя воздух. Сано, словно в ответ на неслышимый сигнал, настороживший всех в комнате, ощутил легкий зуд в спине и обернулся к двери.

Там с загадочной улыбкой на красивом лице стоял канцлер Янагисава, величественный в своих роскошных халатах. Слуги, стражники и массажист почтительно склонились. Сано сохранил внешнее спокойствие, но его сердце сжалось. Должно быть, Янагисава подслушивал у соседней двери и явился, чтобы попытаться сорвать расследование, как делал уже не раз.

— Э-э, Янагисава-сан. Добро пожаловать. — Цунаёси Токугава радостно улыбнулся своему прежнему протеже и давнему любовнику. — Сесакан Сано только что доложил о ходе расследования убийства госпожи Харумэ. Будем благодарны вам за совет.

Видя в Сано соперника в борьбе за благосклонность сёгуна, за власть над этим слабым правителем, а значит, и над всей страной, канцлер Янагисава в недавнем прошлом подсылал к Сано убийц и шпионов для сбора дискредитирующей информации, сеял порочащие слухи и запрещал чиновникам помогать ему в расследованиях. Он послал Сано в Нагасаки, надеясь, что там удастся уничтожить его навсегда. И Сано понимал, что канцлер в ярости: его план не сработал.

Сёгун и многочисленные чиновники приветствовали во дворце вернувшегося Сано. Когда он проходил перед строем встречающих, Янагисава ожег его взглядом, острым, как клинок, нацеленный ему в сердце.

И теперь Сано ждал нового нападения, пока канцлер пересекал комнату и вставал на колени рядом с ним. Он чувствовал, как напрягся Хирата, готовый встретить любую угрозу. Его острый нюх уловил исходящий от Янагисавы запах ароматического масла, табака и горьковатый дух разврата.

— Похоже, сёсакан Сано все держит под полным контролем, — сказал канцлер Янагисава.

Сано ожидал выпадов против себя лично, чуть подкрашенных похвалой, насмешек, замаскированных под заботу, намеков на свою халатность или неверность — всего, что должно посеять в сёгуне сомнения, и при этом не оставить Сано возможности открыто возразить. Никогда ни словом, ни жестом Сано не выказывал стремления отобрать у Янагисавы власть. Отчего они не могут сосуществовать мирно? Злость горячей волной прошла по телу, готовя к битве, которую он всегда проигрывал.

Между тем Янагисава растянул губы в улыбке, особенно подчеркнувшей его мужскую красоту.

— Если я чем-то могу помочь, пожалуйста, дайте мне знать. Мы должны сотрудничать, чтобы устранить потенциальную угрозу его превосходительству.

Сано подозрительно взглянул на канцлера. Однако не увидел ничего опасного в темных влажных глазах Янагисавы — лишь искреннее дружелюбие.

— Э-э, вот это мне по душе — мои лучшие люди работают вместе ради моих интересов, — оживился сёгун, переворачиваясь, чтобы массажист мог размять ему грудь. — Особенно теперь, когда мне начинает казаться, что вы двое, э-э, не ладите друг с другом. Ах, как глупо с моей стороны! — хихикнул Цунаёси Токугава.

О тайной войне канцлера против Сано их господин оставался в полном неведении. Янагисава не хотел, чтобы выплыло наружу его стремление к власти. Для Сано выпад против главного представителя сёгуна был равноценен выступлению против самого сёгуна: измена — самый страшный позор, караемый смертью. Теперь Сано размышлял о том, какой новый способ изобрел Янагисава, чтобы покончить с ним.

— Я рад, что вы будете меня защищать, — продолжал сёгун, — поскольку убийство госпожи Харумэ означает страшную угрозу всему моему, э-э, режиму. Убив мою любимую наложницу, кто-то рассчитывает навсегда лишить меня наследника и таким образом пресечь преемственность власти и спровоцировать мятеж.

— Это очень тонкая интерпретация преступления, — подал голос канцлер Янагисава.

Сёгун просиял, польщенный похвалой. Когда Янагисава и Сано, удивленные неожиданной проницательности своего господина, обменялись незаметными взглядами, подозрения Сано усилились. Впервые в их отношениях мелькнуло понимание. Вопреки здравому смыслу в душе Сано затеплилась надежда. Что заставило канцлера так измениться?

— Мне всегда мешают, когда я стараюсь, э-э, обзавестись сыном, — пожаловался Цунаёси Токугава. — Моя жена полный инвалид. Две сотни наложниц не могут родить ребенка. Монахи молятся день и ночь, я целое состояние пожертвовал богам. По совету моей досточтимой матери издал эдикты по охране собак.

Монах Рюко убедил госпожу Кэйсо-ин, что для появления наследника сёгун должен замолить грехи предков. Рожденный в год Собаки, он обязан был охранять собак. Отныне всякого, покалечившего собаку, заключали в тюрьму, а убившего — казнили. Ситуация достоверно отражала безграничность влияния Рюко на госпожу Кэйсо-ин, а ее — на сёгуна, причем влияние это постоянно усиливалось, несмотря на отсутствие наследника.

— Но все мои усилия бесплодны. — Голова Цунаёси Токугавы затряслась, поскольку массажист начал мять ему плечи. — Вероятно, наложницы так же бесплодны, как и моя жена, или же грехи предков слишком тяжелы, э-э, для меня.

Сано подумал, что проблема не в женщинах и не в предках, а в пристрастии Цунаёси к мужчинам. Он содержал целый гарем из крестьянских мальчиков, самураев, монахов и актеров, с которыми проводил большую часть свободного времени. Да и способен ли он на то, чтобы какая-нибудь из наложниц понесла? Но Сано благоразумно промолчал. Промолчал и Янагисава.

Холодок дурного предчувствия заставил Сано поежиться при мысли, какие преимущества получает Янагисава из-за отсутствия у сёгуна наследника. Без продолжателя рода Цунаёси Токугава не может уйти на покой, а значит, контроль над бакуфу не перейдет от канцлера к новому режиму. Не приказал ли Янагисава убить госпожу Харумэ, чтобы продлить свою власть? Не по этой ли причине он вынашивает некий план?

Вспоминая дело об убийствах из-за бундори, в котором Янагисава был подозреваемым, Сано опасался повторения сценария, едва не стоившего ему жизни и чести. Как ему хотелось поверить, что канцлер не лжет!

— Мои прежние проблемы с наследником можно считать происками судьбы! — воскликнул Цунаёси Токугава. — Но отравление госпожи Харумэ — дело рук злоумышленника, недопустимая дерзость! Она была молодой, сильной и здоровой, и я не сомневался, что она преуспеет там, где мои остальные женщины, э-э, меня подвели. Сёсакан Сано, вы должны неминуемо поймать убийцу и передать в руки правосудия.