Звёздный свиток - Роун Мелани. Страница 67

Однако сегодня след подковы привел его от городских ворот к загородному поместью. Риян потерял леди в лесу, так как был не слишком знаком с окрестностями Виза. Хоть он и проводил много времени в загородных прогулках с Джайяхин, но обычно у них находились более интересные занятия, чем долгая ходьба. Однако желоб в подкове сослужил юноше хорошую службу, и Рияну осталось лишь вызвать язычок Огня, чтобы понять, куда исчезла Киле.

Впрочем, в прогулках Киле могло не быть ничего зловещего — обыкновенное свидание с любовником. Риян не осудил бы ее за это, потому что Лиелл был редкостным тупицей, но Киле производила на него впечатление женщины холодной и расчетливой, признававшей лишь две страсти: властолюбие и ненависть. Он прекрасно помнил слухи, которые ходили о ее отце Ролстре и сестре Янте.

В последние дни в доме царила странная атмосфера. Чиана, не раз и не два получившая резкий отпор Рияна, наконец отстала от него и полностью переключилась на Лиелла. Казалось, Киле этого даже не замечала. Большую часть времени она проводила вне дома, ссылаясь на то, что готовится к Риалле. Но иногда Риян видел ее сидящей за столом, на котором были раскиданы листы бумаги. Киле смотрела куда-то в пространство, и на губах ее играла таинственная, жестокая улыбка.

Выждав какое-то время, достаточное, чтобы убедиться, что никто не разгуливает вокруг дома с мечом в руке, охраняя тех, кто находился внутри, Риян подошел ближе. Он был хорошо знаком с привязанной рядом кобылой, поэтому животное не шарахнулось и не выдало ржанием его присутствие; он благодарно похлопал лошадь по шее и подкрался

к окнам.

Через щель в занавеске виднелась часть комнаты. Это был чистый, опрятный, довольно скромно обставленный дом обеспеченных, но не слишком богатых людей. Яркий свет заставил его замигать. Киле как раз проходила мимо окна, и Риян невольно шарахнулся в сторону. На ней было легкое летнее платье из зеленого шелка, и Рияну почудилось, что он слышит шелест ткани, колеблющейся в такт ее нетерпеливым шагам. Риян скосил взгляд, изо всех сил пытаясь разглядеть фигуру, которой с этой точки не было видно.

Железная рука схватила его за плечо.

— Какого черта ты тут делаешь? — прошипели ему в ухо.

Он чуть не завопил от испуга. Другая рука зажала юноше рот и не дала сделать это. Риян подумал, не стоит ли вступить в схватку, отверг эту мысль из-за неминуемого шума и готов был пустить в ход сапожный нож, когда вдруг понял, что на руке, зажимавшей ему рот, были кольца. Тут он совершенно успокоился и показал свою собственную руку.

— Так… — выдохнул голос, и его тут же отпустили.

Вслед за незнакомцем Риян отошел подальше от дома. Очутившись в спасительной тени деревьев, он увидел тонкий язычок Огня, плясавший на кустах высотой по пояс, и чуть не вскрикнул снова.

— Клеве? — прошептал он. — А ты-то что здесь делаешь? Мужчина принужденно улыбнулся.

— Конечно, то, что делаю всю жизнь: выполняю приказ леди Андраде.

— Я тоже! Она велела мне следить за Киле…

— Не думаю, что это означало ходить за ней по всему Визу и даже дальше. — Клеве опустился в пыль и покачал головой; Риян сел на корточки рядом. — Не могу сосчитать, сколько раз мне приходилось прятаться и от тебя, и от Киле во время ее маленьких ночных прогулок!

— Ты хочешь сказать, что… и я не видел тебя?

— Конечно, нет. Сосчитай свои кольца, «Гонец Солнца». А потом сосчитай мои. — Клеве добродушно похлопал его по плечу. — Ты сильно вырос с тех пор, как мы встречались в Скайбоуле.

Клеве был одним из немногих странствующих фарадимов, который по повелению Андраде бродил по разным странам, наблюдая и докладывая о таких вещах, про которые ведать не ведали «Гонцы Солнца», прикрепленные ко двору того или иного принца. Он сыграл важную роль во время войны, разразившейся в год рождения принца Поля, а в детстве Рияна время от времени наведывался в Скайбоул, чтобы немного отдохнуть, насладиться хорошей компанией и вкусной едой. В благодарность Клеве снабжал Оствеля самыми свежими новостями, и дежурной шуткой атри было предложение Клеве занять место его придворного фарадима. Все знали, что Клеве ненавидит любые стены — от городских до окружавших крошечную крепость: он чувствовал себя счастливейшим из смертных, странствуя по скудным, неприветливым землям Кунаксы, Марки и северной Пустыни.

— Зачем ты забрался в такую даль? — спросил Риян.

— А ты? Неужели Клута отступился и выставил тебя из крепости Сузил, потеряв надежду на нового рыцаря?

— Он тоже не доверяет ни Киле, ни Лиеллу, — усмехаясь, ответил Риян. — А рыцарем я стану на ближайшей Риалле. Надеюсь, отец тоже приедет, так что если ты немного задержишься, то увидишь его.

— Постараюсь не упустить такую возможность. Ты знаешь, что замышляет Киле?

— Я знаю про дом у пристани… — начал он. Клеве фыркнул.

— Ты хоть догадываешься, что спугнул ее? Я готов был задушить тебя! — Он жестом погасил маленький язычок Огня и пристально всмотрелся в дом. — Возвращайся в город, Риян. Я справлюсь без тебя.

— Леди Андраде велела мне следить, — упрямо возразил юноша.

Клеве обнял Рияна за плечи.

— Если бы я позволил, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Андраде убила бы меня, а твой отец для верности отрезал бы мне голову. До сих пор ты был в безопасности, поскольку не видел и не слышал ничего важного. Но если мои подозрения верны, сегодня здесь так опасно, что ты просто не можешь себе представить.

— Что ты раскопал?

— Кое-что, — уклончиво сказал Клеве. — Все должно проясниться этой ночью. Кстати, ты сослужил мне хорошую службу: следя за тобой, я нашел Киле. В последнее время она частенько оставляла меня с носом. — Он поднялся на ноги. — Хочу посмотреть и послушать. Лучшей помощью мне будет, если ты вернешься в город. Там на Новой Нижней улице живет золотых дел мастер по имени Ульрикка. Завтра утром встретимся у этой женщины. А теперь бери ноги в руки.

Риян готов был взбунтоваться.

— Клеве…

— Может, ты и «Гонец Солнца», и без пяти минут рыцарь, но эта работа не для тебя. Хочешь, чтобы я пересчитал свои кольца и воспользовался властью, которую они дают мне?

— Но все-таки…

— Тогда делай то, что тебе говорят. Ступай, ступай. Путь неблизкий. — Клеве подкрепил приказ чувственным толчком. — Говорю тебе, все узнаешь завтра.

— И все же лучше бы мне остаться… — пробормотал Риян.

Андри не мог уснуть. Юноша готов был пойти к Холлис и попросить ее применить заклинание, которому она научилась у Уриваля, но вежливость требовала дать ей отдохнуть. Независимо от того, подействовал ли на нее напиток, изготовленный Сеястом по рецепту его знакомой ведьмы, она была измучена. Натягивая на себя одежду, он покачал головой и порадовался, что вырос в просвещенном месте, где рассказы о ведьмах и им подобных считали сказками, годными лишь на то, чтобы пугать детей.

И все же… Андри уже вышел на лестницу, когда его пронзила странная мысль. Кое-что в Звездном Свитке можно было назвать самым настоящим колдовством. Даже название его было красноречивым: «О колдовстве». А вдруг Сеяст действительно знаком с одной из древних? Он был склонен думать, что мальчик знал какую-нибудь травницу, знавшую целебные растения и умевшую составлять из них лекарства, а не настоящую колдунью, владевшую древней магией. Но ведь кто-то следил за ними в тот вечер, когда Меат доставил свитки, и следил, используя не солнечный или лунный свет, а слабое, едва заметное мерцание звезд. Спускаясь по лестнице, Андри слегка вздрогнул и решил как следует расспросить Сеяста о его ведьме.

Он шел в библиотеку по безмолвным коридорам крепости. Почти дойдя до двери комнаты, в которой хранились свитки, Андри вспомнил, что ключ остался у Холлис. Вознамерившийся провести ночь за успокоительным чтением свитков, Андри впал в уныние и стал думать, что бы еще могло унять его тревогу. Прогулка по саду? Конечно, можно было сходить на конюшню и проведать своего коня. Андри почувствовал себя виноватым: он совсем забросил Майсенеля, пока сидел за свитками. Когда Андри стал оруженосцем принца Давви, отец подарил ему жеребенка, коему предстояло носить на себе рыцаря. Однако Андри не суждено было им стать. А Сорину, в тот же год уехавшему ко двору принца Волога, подарили брата-близнеца этого жеребенка. Это было красиво: двойняшки для двойняшек. Но Сорин использовал своего Джосенеля по назначению — так, как хотел отец: в этом году брату предстояло стать рыцарем. Внезапно юноша подумал: должно быть, Чейн ужасно разочарован, что его третий сын не сделал то же самое. Но если это так, сумеет ли отец скрыть свое разочарование?