В погоне за утром - Роэн Майкл Скотт. Страница 9

Однако все оказалось не так серьезно, хотя полицейские, разумеется, считали именно так. Впрочем, как и я, когда только вошел в офис, и там Джемма – наш несгибаемый и закаленный шеф отдела переотправок – по-настоящему ударилась в слезы. Кто-то проник через внешние и внутренние двери черного входа, разнеся в щепы их центральные панели из дерева и стекла, пронизанного проволокой, но не открывая их и таким образом обойдя нашу весьма фундаментальную охранную сигнализацию. В воздухе стоял отвратительный запах – настоящая вонь, как на свиноферме. Все двери в офисах были открыты и в них, как распростертые трупы, разбросаны ящики и книжные столы, а вокруг них валялись разорванные и скомканные обрывки бумаг и книг, составлявшие их содержимое. Даже красивый книжный шкаф викторианской эпохи в кабинете Барри был опрокинут, вдребезги разнеся кофейный столик, а хранившаяся в нем коллекция старинных атласов и рассказов путешественников разодрана в клочья.

– Хорошие были книжки! – печально сказал сержант из бюро расследований, когда начальники отделов собрались в кабинете Барии несколько часов спустя. – И стоили немало, любому идиоту видно. И все же, вы уверены, что ни одной не стащили?

– Ни одной! – сквозь зубы сказал Барри. – Просто вот так загубили! – И он швырнул обрывки тяжелого старинного переплета о стену.

Сержант сочувственно поцокал языком.

– Но ничего больше не пропало – как и в других кабинетах. Они даже ваше виски не тронули. Зато разорвали в клочья каждую бумажку в офисе. – Практически можно было увидеть, как в его мозгу перекатываются шарики. – Перевозки, да? Импорт-экспорт… напряженное поле деятельности, верно? Может, зверская конкуренция? Много конкурентов?

Барри пожал плечами:

– Не так чтобы очень. И большинство из них я знаю – мы с ними обедаем, играем в сквош и так далее. Всегда дружески настроены. Мы посредники, экспедиторы, простор большой. Иногда мы даже подкидываем друг другу дела. Не предполагаете же вы…

– Видите ли, сэр… я хочу сказать – все ваши папки уничтожены, вся ваша отчетность, даже проклятые телефонные книги! Это ведь неизбежно должно помешать вашим делам, правда? Может даже…

Барри расхохотался:

– Вывести нас из игры? Никоим образом! Бумага – это только один из способов, которыми мы ведем отчетность – причем довольно устаревший способ. Все, что имеет какое-то значение, проходит через компьютерную систему; это хранится на дискетах, дискеты автоматически переносятся на винчестер, а винчестер – на стримеры, и так весь день, каждый день. А картриджи со стримерами отправляются вон в тот маленький сейф, несгораемый, причем отправляются все. Три разных уровня информации – и ни один из не тронут, ни в одном кабинете. Все, что нам остается сделать, – это просто еще раз распечатать их.

Лицо сержанта омрачилось.

– Понимаю… и ваши конкуренты знают об этой системе?

– О, они работают почти так же, – заметила Джемма. – Возможно, не всегда так надежно, но это – давайте смотреть правде в глаза – их собственный взгляд на вещи. Если бы они действительно хотели причинить нам вред, они могли это сделать десятками способов получше. На самом деле, офицер, потеря этих бумаг гораздо менее неприятна для нас, чем эта совершенно БЕЗОБРАЗНАЯ липкая грязь, которую они размазали по этим самым компьютерам…

– О да, мисс, – сказал сержант, выражение его лица было решительным и жестким, – очень гадко, негигиенично и вообще. Похоже, эта дрянь и вправду попала в вентилятор… Что ж, вы сумеете довольно скоро убрать это, фотографы закончат с ней в любую минуту…

– Фотографы? – резко спросил Роуз. – Господи Боже, мужик, мой компьютер похож на стену общественного сортира на Лайм-стрит! Что это вам даст, если вы его сфотографируете?

Парень из криминальной полиции взглянул на него свысока с самодовольной ухмылкой:

– Может быть, очень много, сэр. Видите ли, это не произвольно… э-э… размазано; на ней определенно прослеживается какой-то рисунок. Не письменность или что-то в этом роде, но… знаки, как мне кажется. Хотя мы еще не знаем, что они означают. Вообще-то я хотел, чтобы вы взглянули на них еще раз – весь персонал – до того, как их сотрут; для кого-то они могут что-то значить, никогда нельзя знать наверное. В особенности, там есть один, на нем что-то… еще. Мы можем начать с него – четвертый этаж слева.

Все головы повернулись в одном направлении – ко мне.

– Похоже, это твоя неделя, Стив, – вздохнул Барри. – Пошли? И вот что, Джемма, солнышко, скажи, пожалуйста, Джуди, чтобы дала знать уборщицам, что они могут скоро приступать.

Мы столпились в моем офисе. Дэйв был уже там, сидя на перевернутом шкафчике и куря одну сигарету за другой, чтобы задушить вонь, но безуспешно. С различными возгласами, выражающими отвращение, мы собрались вокруг сержанта, осторожно поворачивавшего мой компьютер то в одну сторону, то в другую.

– Никаких предположений? Ну, хорошо. А как насчет этого?

Полиция предупредила нас не притрагиваться к компьютерам, но нам не требовалось предупреждения. Я не особо приглядывался к тому, что там висело. Даже сейчас это выглядело, как еще немного грязи, пучок измятых перьев, слепленных вместе какой-то гадостью, прямо в центре экрана. Я взглянул на сержанта и покачал головой.

– Странно, – сказал он. – Вы единственный, кому они оказали такую честь. И это не просто дерьмо, по-видимому, это кровь, причем совсем свежая. Но смешанная с чем-то – с каким-то порошком, как думают ребята. В лаборатории скажут точно.

Мы смотрели на эту отвратительную дрянь в тревожном молчании, читая мысли друг друга. Кровь? Откуда? Животного? Или человека? Затем в наши мысли ворвался новый голос, негромкий и вопрошающий.

– Сар! Простите, сар! – на всех лицах появились улыбки облегчения, и мы благодарно обернулись. Это была начальница наших уборщиц, жизнерадостная пухлая особа лет пятидесяти с лишним, само спокойствие и материнское добродушие. В окружавшем нас разгроме она казалась воплощенным противоядием.

– О, миссис Макзи, – рассеянно начал Барри, – мы ужасно извиняемся, что нам пришлось притащить сюда вас и ваших девушек! Но вы видите…

– А, все в порядке, сар! – сочувственно отозвалась миссис Макзи. – Оно, конечно, ужасно, а? Но мы все отскребаем на славу, вот увидите! А теперь где вы хотите, чтоб мы… – она замолчала, вернее – задохнулась; сначала я подумал, что от этой дешевки – сигарет Дэйва, потом – что у нее начался сердечный приступ. Ее глаза вылезли из орбит, из горла вырвался не звук, а тихий странный хрип, одной рукой она схватилась за свой халат. Второй рукой она сделала движение, словно хотела поднять ее, но потом рука безвольно упала. Я изумленно уставился на нее, так же, как и остальные; но когда я встретился с ней взглядом, ее глаза словно затянула пелена.

Клэр тронула пожилую женщину за руку, и та вздрогнула:

– Миссис Макзи! Вы хорошо себя чувствуете?

– В чем дело, дорогуша? – мягко спросил сержант, но вопрос все равно прозвучал как требование. Она отвела затуманенные глаза, но сержант продолжал настаивать: – Вы что-то увидели? Что-то, что вы узнали? Кто-то оставил знак… это кто-то, кого вы знаете? Может, вы тогда захотите нам рассказать об этом? – Судя по всему, миссис Макзи хотела чего угодно, только не этого. – Давайте же, дорогая! – В голосе сержанта зазвучали едва заметные угрожающие нотки: – Вы же знаете, что придется – рано или поздно.

Барри бросил предостерегающий взгляд на сержанта, но было уже поздно. Уборщица подняла глаза на полисмена, и ее лицо замкнулось, как капкан для крыс:

– О чем это вы толкуете? – резко спросила она. – Хотите сказать мне в лицо, что я это сделал? Что я связан с этими, кто это сделал?

Барри распростер руки:

– Миссис Макзи, ну, конечно, нет… вас здесь все знают…

– Не позволю никому сказать мне, что я такое натворил, – упрямо и чуть пронзительно заявила уборщица. – Я уважаемая женщина, мой муж был проповедник, а я дьяконша! Сколько я на вас работаю? Пять лет, вот сколько! Я не буду стоять и смотреть, как этот мальчишка говорить мне, что я имею отношение к таким грязным вещам, как ОБЕЙЯ… – Она явно сказала слишком много. И попыталась проглотить последнее слово, но мы все услышали его. Миссис Макзи раздраженно фыркнула, затем повернулась на каблуках и зашагала прочь. Она могла бы показаться смешной на своих толстых, коротких, как у куропатки, ножках, но для этого у нее был слишком серьезный вид. Я быстро обменялся взглядом с Клэр; та кивнула и поспешила вслед за миссис Макзи.