Багровое небо - Розенберг Джоэл. Страница 43

Торри не мог не улыбнуться.

– Я передам Мэгги ваши слова.

– Передай-передай. У твоей девицы тоже есть яйца.

Полицейский достал карточку и что-то быстро накорябал на оборотной стороне.

– Это, мистер Торсен, не то чтобы разрешение на выход из любой тюрьмы, но если в нашем городе у вас возникнут проблемы, просто дайте полицейскому эту карточку и попросите его позвонить мне. Посмотрим, может быть – может быть! – я смогу вам чем-нибудь помочь. – Он толкнул карточку по стойке и подождал, пока Торри запихает ее в карман рубашки, а затем протянул ему крепкую руку. – Все в порядке, Торри? – спросил он, чуть склонив голову набок.

– Конечно, Боб, – сказал Торри.

Коп крепко сжал ему руку, но не пытался играть в игру «кто кого».

– Ну что ж, будь осторожен. – Доналдсон подобрал свою ручку и, не глядя, ткнул ею за правое плечо, указывая на надпись «Выход». – Друзья тебя ждут на улице. Уж не знаю почему, отказались проходить через металлоискатель. Доброй ночи.

Ладно, подумал Торри, но ключ для наручников я заведу все равно.

Отец и Мэгги ждали его в вестибюле. Торри поглядел на часы: четверть третьего. Понятно, почему здесь пусто и почему его шаги по старому мрамору звучат так гулко.

– А вас отпустили сразу? – спросил Торри.

Мэгги быстро его чмокнула.

– Ну, мы же не были с головы до ног в крови. – Она обняла его за талию. – Нам даже вернули пистолеты, только прочитали лекцию: дескать, простым гражданам не след разбираться с убийствами, это обязанность профессионалов.

Отец фыркнул:

– Билли и Джефф ждут в машине. Ты в порядке?

Торри пожал плечами:

– Ну да.

Как бы то ни было, ему повезло больше, чем той несчастной.

Он посмотрел на отца, собираясь задать очевидный вопрос, но тот покачал головой, опередив сына:

– Потом поговорим. После того как ты поешь и примешь горячий душ. Думаю, твой приятель Билли тоже не прочь узнать кое о чем.

– Но…

– Да. – В голосе отца слышалась неописуемая усталость. – Это был он. Сын.

Глава 19

Наследник

Когда Йен и Осия шли по широким переходам в сопровождении четверки солдат, воздух казался уже не таким холодным.

Хотя первоначально Старая Крепость предназначалась для Туата, люди прожили там достаточно долго, чтобы придать ей уютный вид. Широкие коридоры были устланы толстыми коврами, а на холодных стенах, щедро покрытых резьбой, местами попадались гобелены, даря по крайней мере иллюзию тепла.

Любимый гобелен Йена, освещенный парой светильников, изображал полдюжины едва ли не слишком миловидных ребятишек, игравших в цветущем саду самым заурядным – что удивительно – мячом. За детьми, пойманными в момент броска, наблюдали три высокие бесплотно-стройные улыбающиеся женщины; от них исходила буквально ощутимая благожелательность.

Именно за этот гобелен Йен полез бы первым делом, займись он поиском потайных проходов – просто потому что гобелен слишком красив и его жалко трогать.

Вряд ли бесконечно сложные узоры, вырезанные на стенах, обязаны своим происхождением одной лишь любви к монотонному орнаменту. Они скрывали целую сеть переходов – если только Старая Крепость в этом отношении походила на Фалиас или на дом Торсенов.

Йен и Осия пересекли высоко расположенный открытый переход между двумя башнями, и Йен сжал рукоять «Покорителя великанов», чтобы сохранить выдержку: раз уж стражи не собираются держаться за древние каменные перила, то и он не станет. Потом они начали спуск по длинной спиральной лестнице; доносившиеся издалека музыка и смеющиеся голоса звучали все ближе и ближе.

Перед ними распахнулись двери, которые вели в залу, полную света и музыки, – звенели стеклянные бокалы, и доносилась застольная песня, которая звучала гортанно, как будто пели по-немецки.

Около сотни хорошо одетых мужчин и женщин разбились на небольшие группы; однако этот танцевальный зал вместил бы в несколько раз больше народу. Одна компания оккупировала устланный ковром пятачок перед высоким, в человеческий рост, камином, в другом конце зала восемь пар вытанцовывали что-то замысловатое. Йен принял бы танец за менуэт, если бы не музыка, которая больше всего походила на японскую.

Около дюжины слуг-вестри в небесно-голубых ливреях сновали между стоящими и танцующими людьми, наполняя высокие кружки и бокалы. Подносов у вестри не было: еду сервировали на длинном столе возле южной стены.

Когда Йен и Осия вошли в зал, от камина донеслись громкие голоса. Двое мужчин сбросили накидки с капюшонами и двинулись бок о бок на середину зала, где на белом мраморном полу был выложен золотой круг примерно двадцати футов в диаметре.

Йен не сводил глаз с дуэлянтов, принявших боевую стойку, и заметил поблизости Брандена дель Брандена, только когда тот кашлянул – видимо, чтобы гость не испугался от неожиданности.

Одежда Брандена дель Брандена походила на одежду Йена: белая туника и темные штаны. Только у Йена туника была простая и без отделки, а тунику ординария украшал роскошный черно-золотой орнамент. Большинство присутствующих были в туниках с синим узором, однако Йен углядел одну тунику с коричневым орнаментом и две туники – с серым.

– Доброго вечера, Йен Серебряный Камень, – произнес Бранден дель Бранден. – Меня попросили побыть с вами за хозяина. – Он указал на еще один застланный ковром пятачок со стульями перед одним из небольших каминов в западной стене.

Обменявшись салютом, мечники скрестили клинки, и поединок начался. Сражающиеся двигались так быстро, что непривычный глаз не уследил бы за ними. Йен был готов побиться об заклад, что выиграет длинный, но тот, что пониже, провел какой-то сложный маневр и закончил поединок почти мгновенно, кольнув противника в ступню. Длинный взвыл от боли и изумления, и немедленно появились двое вестри, каждый с подносом, на котором лежали перевязочные материалы и мази. Вестри занялись ступней длинного, а мужчины и женщины у камина продолжили свою беседу, как будто не случилось ничего особенного.

К тому времени, когда Йен и Осия миновали танцующих, побежденный, поддерживаемый победителем, уже ковылял к большому камину, хромая на одну ногу.

Дариен дель Дариен ждал гостей, восседая на высоком стуле; взмахом руки он указал Йену на стул напротив своего, а Осии – на соседний.

На четвертом стуле сидел мальчик лет двенадцати, может, тринадцати – рыжий, словно ирландец, со щеками и носом, испещренными веснушками. Он был одет по-взрослому, но рукоять его клинка не была украшена – в отличие от обычных здесь гравированных и инкрустированных драгоценными камнями эфесов.

– Доброго тебе вечера, Йен Серебряный Камень, – промолвил Дариен дель Дариен. – Я обещал Отпрыску, что сегодня ты увидишь, как в Доминионе умеют принимать гостей, и попросил Наследника засвидетельствовать это перед Отпрыском.

Мальчик кивнул.

– Дело не в том, что мой отец не доверяет клаффвареру, – сказал он с излишне серьезным выражением лица. – Однако с его стороны хвалить прием, который он устроил для вас, было бы бахвальством, а с моей стороны – нет. Вы танцуете? Немало придворных дам были бы счастливы составить вам пару.

Йен покачал головой:

– Мне очень жаль, я не умею танцевать.

Наследник – если у мальчика и было другое имя, Йену его не назвали – просиял.

– О, тогда я велю музыкантам сыграть круговую, и мы вас поучим. – Он подбодрил Йена улыбкой. – Это нетрудно. – Мальчик посмотрел на Дариена дель Дариена. – Можно мне? Ну пожалуйста…

Клаффварер снисходительно кивнул:

– Хорошо, Наследник. Только не мешай нам: мы с Серебряным Камнем должны кое-что обсудить.

Мальчик встал, вежливо всем поклонился и быстро ушел. С его уходом Дариен дель Дариен перестал улыбаться.

– Я послал людей искать этого Валина, приказав не причинять ему вреда: если не найдется способа поймать цверга, пусть себе бежит. Однако никаких его следов не обнаружено.