Меч и Цепь - Розенберг Джоэл. Страница 12

– Хватай один из их арбалетов и ищи четвертого. Или помоги мне – если понадобится.

Уолтер, когда будешь снимать часового, попробуй попасть в грудь; впрочем, куда бы ни попал, лишь бы насмерть. Не высовывайся, когда будешь целиться; как только снимешь его – ищи четвертого.

Он хлопнул Уолтера по плечу.

– Помни, герой футбола: наша безопасность – на тебе. Мы должны быть абсолютно уверены, что положили их всех. Если хоть один из ублюдков спасется – мы попадем в большую беду. Нам вовсе не нужно, чтобы в Пандатавэе узнали, что я жив.

Уолтер криво улыбнулся.

– Какие мы кровожадные!..

– Есть возражения?

– Это не упрек. Я ведь сказал – «мы».

Глава 4

АЭРИКСКИЙ ТРАКТ

Уолтер Словотский, сжимая один из метательных ножей, прижался животом к земле в высокой траве под большим дубом. Ладонь его прикрывала лезвие: блеск стали может насторожить жертву.

За коробкой-фургоном, на плоской крыше которого сидел и сонно моргал страж, костер бросал в ночь рыжие блики. Из своего укрытия Уолтер не видел места, где затаились Карл и Чак.

Должны затаиться, поправил он себя. Должны. По расчетам, они должны уже быть на месте – но Уолтер давно понял, что, если в дело замешан Карл, с расчетами можно проститься. Все равно все пойдет не так. Не хуже – просто иначе.

Чаще всего – кровопролитней.

Он провел пальцем по прохладной стали и решил выждать еще пару минут – чтоб быть уверенным, что они наверняка заняли свои места.

План должен был сработать.

А нет – то, что Карл жив, скоро станет известно всем, даже если выживший работорговец увидит одну его тень. Ни один другой великан шести с половиной футов росту не имеет привычки убивать работорговцев на торговых трактах Эрена. Да и, коли на то пошло, никто ростом пониже просто не рискнет обзаводиться такой привычкой: пандатавэйские гильдии давно отучили народ от подобных дурных манер.

Так какого черта я встрял во все это? Не из-за какой-то же одиннадцатилетней девчонки, которой никогда и в глаза не видел!

Все из-за чертова Карла Куллинана. Как обычно. Уолтер вполне мог пережить известие, что где-то кто-то плохо обращается с девочкой – хотя бы и насилует. Вокруг полным-полно тех, с кем обращаются не лучше. Убьешь ты пару-тройку виновных или нет – это ничего не изменит.

Надо быть прозорливей. Возможно, устоявшийся порядок и можно изменить – но не в одну ночь. Рисковать всем, чтобы потешить собственное чувство справедливости, было попросту неразумно.

Так почему же я согласился?

Уолтер вздохнул. Чертов Карл Куллинан. Пожми я плечами и откажись, он посмотрел бы на меня как на последнее дерьмо.

А так ли уж это важно? Так ли уж много стоит мнение Карла Куллинана?

Да. Ахира был лучшим другом Уолтера, а Карл положил море трудов, чтобы вытащить Ахиру из могилы. Это кое-чего стоило.

И многого.

А то, как Карл изменился за последние месяцы, стоило еще большего. Когда они только-только попали на Эту Сторону, Карл был подобен пушинке на ветру; Уолтер видел, как он взрослел, как отбрасывал щиты безразличия, нежелания понимать других, брать на себя ответственность.

Все это было достойно уважения. Проще простого: Уолтер уважал Карла и хотел, чтобы Карл уважал его. Те, на чье мнение Уолтеру было не наплевать, всегда уважали его – он и представить себе не мог, чтобы было иначе.

Он встряхнулся. Не будешь следить, что творится вокруг, окажешься нашпигованным стрелами. Он потер тонкий шрам от удара ножом: память о Ландейле. Это было совсем не смешно: нож был его собственным, и заменить его в Пандатавэе оказалось вовсе не просто. Кстати…

Хватит. Хватит медлить – пора делать дело.

И сделать его.

Так или иначе.

Вор опустил нож, положив его за стволом, чтобы не видел сторож, и осторожно отполз в тень дерева. Целься в грудь, сказал Карл. Что ж, в грудь так в грудь…

Зажав нож большим, указательным и средним пальцами правой руки, он вскочил и быстро шагнул вправо; нож взлетел к плечу, бросок – и Уолтер упал под защиту трав.

Должно быть, страж засек внезапное движение; зарычав, он откинулся назад и вбок. Нож вскользь прошел по его левой руке и канул в ночь.

– Даттаррти! – выкрикнул страж, хватаясь за арбалет. – Налет!

О, черт! Карл велел ему прятаться в тени, но на это он не рассчитывал. Арбалетчик на крыше – значит, драка кончится, не начавшись.

Стрелок, коренастый коротышка, навел арбалет на Уолтера.

Не обращая внимания на треск веток, Уолтер помчался вперед, на бегу вытащив и швырнув еще один нож. Может, арбалетчик отвлечется на пару секунд…

С глухим всхлипом нож погрузился в бедро стрелка; нога того подломилась; не то застонав, не то взвизгнув, он рухнул на крышу. Арбалет отлетел в сторону: стрелок обеими руками схватился за ногу.

Уолтер добежал до фургона. Не останавливаясь, схватился за край крыши и подтянулся.

Внизу сталь ударилась о сталь. Карл рубился с гигантом-мечником, что спал у костра. Мечи взблескивали в его свете; крики и звон наполнили воздух.

Стрелок со стоном выдернул нож из бедра, встал на колени и кинулся на Уолтера.

Уолтер успел перехватить его руку, обеими руками вцепившись в нее, и остановить бритвенно-острое лезвие в паре дюймов от собственного глаза. Удар по уху заставил мир завертеться волчком, но вор держал крепко, хоть они и катались по крыше.

Свободной рукой страж вцепился Уолтеру в горло, грубые пальцы не давали дышать. Борясь с противником, Уолтер старался набрать в легкие воздуху и задыхался от зловонного, отдающего перегаром дыхания врага.

Нож приближался к глазу, кончик его, будто по собственной воле, нашаривал глазницу.

Уолтер ударил по руке с ножом; лезвие застыло. Кончик замер в четырех дюймах от глаза.

Руки его начали дрожать; кончик вновь пошел вниз. Три дюйма… два…

Поднатужившись, Уолтер оказался наверху и уперся коленом в рану работорговца.

Страж завопил; пальцы на Уолтеровом горле разжались. Правая рука врага на миг ослабела.

Уолтер не стал ждать, пока тот придет в себя. Он завернул руку с ножом за спину и дернул вверх – к лопатке и выше, пока не услышал тошнотворного, чавкающего звука: рука вывернулась из сустава, нож выпал из ставших бессильными пальцев работорговца.

Работорговец скулил; слабо лягаясь, он пытался уползти от Уолтера.

Одним мягким движением Уолтер подобрал нож и ударил вниз, в почки. Выдернул нож и ударил снова – и снова, и снова, и кровь ручейками струилась из ран.

С придушенным вскриком работорговец дернулся – и затих.

Желудок Уолтера взбунтовался; вор упал на четвереньки, и мерзкая рвота изверглась из его рта. Отерев рот измазанной в крови рукой, он заставил свое тело слушаться.

Внизу Карл нанес удар вражескому мечнику; тот отбил – и тогда Карл захлестнул его клинок манрики-гузари, дернул – и отправил и то и другое в темноту. А потом ударил в полную силу – и его меч вошел в горло гиганта чуть не по самую рукоять. Воин стряхнул работорговца с клинка – кровь забила фонтаном – тот издал булькающий стон и лицом вниз повалился в огонь.

Он лежал без движения, а костер шипел, выбрасывая струи вонючего дыма. Запах паленой плоти достиг носа Уолтера, вор поперхнулся – но сумел удержаться от рвоты.

– Уолтер! – позвал Карл. – Жив?

Уолтер кивнул.

В неверный свет медленно вошел Чак, с его сабли капала кровь.

– Я о своем позаботился. Но где Ормист?

Уолтер спрыгнул наземь, спружинил коленями и выпрямился.

– Его надо найти. Живей! Если он удерет…

– Знаю, черт побери. Знаю. – Карл озирался и только что не рычал. – Чак – поищи в той стороне, а я…

Он осекся, опустив меч.

Потом улыбнулся, всмотрелся в землю и, отойдя к огню, взялся за бурдючок с водой и лежащую поблизости мягкую тряпку. Не обращая внимания на тлеющее в костре тело, Карл смочил тряпку и принялся оттирать руки.