Меч и Цепь - Розенберг Джоэл. Страница 31

В луже крови Фиалта стояла на коленях Тэннети. Ее кулачки молотили по его спине.

– Болван! – всхлипывала она. – Никогда не умел защищаться от меча! Никогда…

Она колотила его по спине, словно хотела вбить в него жизнь, и слезы струились по ее лицу.

Чак вбросил меч в ножны и подошел к ней. Взял ее руку в свои.

– Ты ничем ему не поможешь, – мягко проговорил он. – Нам надо идти.

Он помог ей встать, наклонился, поднял тело Фиалта и забросил себе на плечо.

Подбежал Ганнес с парой лучников – лицо серое, губы побелели.

– По-моему, ты говорил…

Протянув руку, Рафф ухватил Ганнеса за ворот туники.

– Ты слышал, что сказал Карл. Умолкни. Нам надо убираться отсюда: они могут вернуться.

– Но…

Рафф обнажил окровавленный меч.

– Заткнись.

Карл старался слушать, старался не давать закрываться глазам, но тьма клубилась вокруг… и поглотила его.

Выплывать назад было трудно. Вода качала его, пыталась залиться в рот.

Карл сдался и позволил тянуть себя в глубину, но чья-то рука вцепилась в него и выволокла на свет.

– Карл, – проговорил Ахира, вливая ему в губы новую порцию бальзама, – мы в безопасности. По крайней мере сейчас.

Карл открыл глаза. Он лежал на узкой лавке, сквозь открытый под потолком иллюминатор на грудь его падал солнечный свет. Судно шло под углом к ветру.

– Где? – Он выдавливал из себя слова. – Где… мы?

– Ганнесова каюта. – Гном улыбнулся. – Когда мы тебя сюда принесли, Ганнес попытался возражать, но взглянул на Раффа – и передумал. У тебя верный ученик, Карл. Славный парень.

Кивнув, Карл поднес правую руку к глазам.

Рана сделалась розоватым шрамом на ладони и на ее тыльной стороне. Карл смотрел, как шрам медленно тускнеет. Скоро он исчезнет совсем. И можно будет считать, что ничего…

Нет.

– Фиалт?

Гном покачал головой.

– Тут мы оказались бессильны. Целительными бальзамами мертвого не оживить. Но Чак принес тело на борт. – Он закусил губу. – Я подумал – может, ты захочешь сказать над ним пару слов прежде, чем мы похороним его в Киррике. Тэннети говорит – на Салкете так принято.

Карл приподнялся на локте.

– Лучше я пойду проверю, как там…

Гном положил ладонь Карлу на грудь и толчком отправил его назад на лавку.

– У остальных все в порядке. Я поставил на часы Раффа и Чака; лошади в трюме и не буянят. – По губам гнома скользнула хитрая усмешка. – Хотя я бы впустил Эйю. Она рыдает. Думает, ты умер. Рафф и Чак твердят ей, что ты неубиваем, но вряд ли она им поверила.

– Уверен, что нет. Сколько этих охотников за наградой мы прикончили?

Ахира пожал плечами.

– Троих наверняка. Еще четверых ранили: они попадали в воду. Остальные нырнули и скрылись.

– А Ганнес? Как он принял все это?

Зловеще улыбаясь, Ахира поднял с пола топор.

– Я немного поговорил с ним, и он перестал выражаться. – Гном опустил топор и вздохнул. – Но он удрал, чтоб его!

– Он? Кто?..

– А ты не заметил, кто ими командовал?

Карл фыркнул.

– Я был, знаешь ли, занят. Что за фокусы?

– Вожаку лет восемнадцать. Темные волосы, темные глаза, тонкий нос. Отлично владеет мечом. Ему не потребовались и секунды, чтобы пронзить грудь Фиалта и вернуться в оборонительную стойку. У него очень жестокая – и очень знакомая – улыбка.:. И этот голос… – Гном содрогнулся. – Он очень похож на голос кое-кого, кого мы знаем, да?

Карл попытался припомнить голос. Нет, ему тогда было слишком больно, чтобы обращать внимание на что-то еще. Но описание… если забыть о возрасте… это один в один…

– Ольмин? Но он мертв! – Я сам отрубил ему голову, я держал ее в руках. Порой от собственной жестокости Карла мутило, но убийство этого мерзавца доставило ему истинное наслаждение.

Ахира кивнул:

– Но, возможно, его сын или младший брат жив.

Карл вскочил, оттолкнув гнома. Ноги были ватные – ничего, выдержат.

– Не хочешь разобраться с этим?

– При первой возможности. Сейчас же…

– Мы похороним погибшего.

Карл стоял у перил, Рафф и Эйя – рядом.

Перед ними на доске лежало тело Фиалта. Одним концом доска уходила под ограждение штирборта, другой придерживали Тэннети, Ахира и Чак.

Карл положил руку на ограждение.

– Я так и не успел узнать Фиалта так хорошо, как мне бы хотелось, – проговорил он. – Потому, наверное, что мне никогда не хватало на это времени. Да и он был не из тех, кто легко открывается. Он был всегда ровен, наш Фиалт, и замкнут.

Я никогда не мог понять, почему он отправился с нами. В нем не было того огня, что горит в Ахире, в Тэннети, да и во мне. И дело было не в получении профессии и не в профессиональном долге, как у Чака. И не в обучении действием, как обстоит дело с Раффом.

Но это никак не помогает нам узнать его. Так что же мы все-таки знаем об этом спокойном человеке? Мы знаем, что он не слишком хорошо владел мечом и чуть лучше – руками.

Хотя он учился – никто никогда не учился старательней. Мы знаем, что он был салком, моряком, крестьянином и рабом. И, наконец, свободным человеком. Но это – почти все.

Почти все… – Карл так сжал ограждение, что побелели костяшки.

– Всего лишь дважды удалось мне заглянуть за стену, которую он возвел между собой и окружающим миром. Думаю, Фиалт не стал бы возражать против рассказа об этих случаях. И надеюсь, он простит мою откровенность.

В первый раз это было на тренировке. У него что-то получилось – черт, не могу припомнить, что именно, – и я сказал что-то вроде: «Так держать, и мы сделаем из тебя воина».

Он тогда повернулся ко мне и покачал головой. «Просто человека, кто смог бы защитить себя, своё и своих. Большего мне не надо». Не надо большего…

Другой раз был прошлой ночью. Фиалт должен был понимать, что не выстоит один против мечников. Он должен был подождать приказа Ахиры.

Но он не стал ждать. Это было совершенно бессмысленно, ч-черт! – Карл ухватил холодное, окостеневшее плечо. – Ты должен был подождать, Фиалт! Должен был… – Взгляд Карла затуманился; голос дрогнул. Воин глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки.

– Думаю, это многое говорит о нашем друге. Порывистость и доброта. Мне… будет не хватать этой порывистости и этой доброты – будет не хватать Фиалта, тело которого мы ныне отдаем Киррику. – Он погладил плечо трупа и отошел.

Тэннети, Чак и Ахира со скорбными лицами приподняли свой край доски. Тело соскользнуло с нее и плюхнулось в голубую воду, почти мгновенно уйдя в глубину.

Чак обнажил меч и поднял его, салютуя. Ахира, повторяя его, отстегнул боевой топор.

Тэннети смотрела на рябь, глаза ее покраснели, лицо застыло.

Карл тоже обнажил клинок, уравновесил его на ладонях.

– Прими мою клятву, Фиалт: ты будешь отмщен. – Клинок скользнул в ножны. – Может, я и ошибся, но мне нравится думать, что ты хотел бы именно этого.