Серебряная корона - Розенберг Джоэл. Страница 28

– Я спрашивал не об этом. Они правда согласны драться со мной?

– Ну, мне пришлось придумать несколько послаблений – для них, – после чего они согласились.

– И какие послабления?

– Первое: у них мечи боевые.

– Отлично. Премного благодарю. – Это меняло дело. Даже зеленому новичку может повезти. – Пожалуй, мне стоит послать за доспехами. – Обычно Карл доспехов не носил: в схватке куда важней скорость, особенно если у тебя с собой целительный бальзам.

– Хм, послабление второе: никаких доспехов. Ты выходишь даже без маски, только в штанах.

– Спасибо за подарок.

– Где ты его нашел? – насмешливо удивилась Тэннети. – Третье послабление в том, что ты дерешься учебным мечом.

Карл фыркнул.

– Что-нибудь еще? Может, мне руку к спине привязать?

Тэннети вытащила кожаный ремешок.

– Четвертое послабление.

Послушай, мог бы сказать Карл, не такое уж это приятное дело. Не стоит влезать в него, если в том нет особой нужды.

Но он промолчал. Слова попросту ничего не дали бы. Для некоторых людей кровь – что наркотик. Тэннети была из таких. Убийство никогда не коробило ее.

Опять-таки: откуда мне знать? Карл всегда старательно прятал свои чувства – ото всех, даже от Энди-Энди.

Да, то, что он порой творил, было страшно, мерзко. Единственным оправданием служило то, что не делать этого было еще хуже. Он убеждал себя в этом по ночам: нельзя полностью отдаваться бою, одновременно думая о том, что твой враг был когда-то младенцем, которого качала на руках мать.

Но никто не сказал, что подобное должно быть ему по душе. Убивая, он не чувствовал того удовольствия, которое испытывала Тэннети и которым она, кажется, заразила Джиллу и Данни.

Завернув левую руку за спину, Карл вложил ее в ременные петли. Вытащить ее не сложно, но время это займет. И будет выглядеть как жульничество.

Не то чтобы он имел что-то против жульничества, особенно когда дело касается кровопускания, но…

Проклятие. Один из эльфов в толпе был ему незнаком – он не из приютских. Скорее всего из тех, кто приехал с Дарой. Это поднимало ставки. Карл должен не просто победить: он должен победить так, чтобы впечатлить эльфа. Терранджийцы уже и без того потрясены представлением, устроенным Карлом накануне. Вот пусть и остаются потрясенными.

И как только я умудряюсь влипать в подобные ситуации?

«Тебе правда нужен ответ? – В шуме кожистых крыльев рядом с площадкой приземлился Эллегон. – Все потому, что ты самовлюбленный, ограниченный, тупой, глупый…»

«Эллегон…»

«… и это самые лучшие из твоих свойств».

«Спасибо».

Из ворот Приемного комплекса, неловко сжимая обнаженные мечи, вышли Джилла и Данни. Они переглядывались и заговорщицки перешептывались. Одеты обе были в глубоко вырезанные лифы и разрезанные едва не до верха бедра саронги и вид имели вполне аппетитный.

«Смотри не подавись. Если ты думаешь, что это случайность, так вот нет. Джилле пришло в голову, если ты засмотришься на их тела, то не сможешь сосредоточиться на мечах. Лифы, кстати, держатся на честном слове. Небольшое усилиеи они соскользнут. Так сказать, вторая линия обороны».

Ладно, по крайней мере хоть Энди-Энди не…

– Привет, герой, – хлопнула его по плечу Энди-Энди. – Что тут происходит?

– Прекрасно. Просто великолепно. – Карл взялся свободной рукой за ограду площадки, перемахнул ее и принял от Тэннети тренировочный меч. – Начали.

* * *

Обнаженные клинки редко заставляли Карла нервничать – но быть серьезным они заставляли его всегда. Он окинул женщин взглядом профессионала – они стояли по обе стороны от него, дожидаясь его первого хода.

Будь этот бой настоящим – ему надо было бы постараться быстро ранить одну из них, желательно в ногу, чтобы она потеряла равновесие, и кинуться на вторую, оставив раненую противницу на потом.

Но здесь подобное не сработает. Здесь на кону – престиж, не просто победа.

«Как можно думать о престиже, когда тебе грозят два боевых клинкасие выше моего понимания».

Карл сделал пробный выпад в сторону Данни, позволив ей отступить; она неумело закрылась мечом.

«Сегодня Сход – я не могу позволить себе потерять лицо».

«Ни в каком смысле. Подумай и об этом. Ты и так-то не слишком красив…»

«Помолчи».

Господин Кацувахара говорил дело – сколько бы с тех пор ни прошло лет.

Думай о тренировке, учил он, как о настоящей схватке, только не доводи собственные удары до конца. Ставь блоки так, словно тычки могут на самом деле разорвать тебе трахею, пинки – размозжить диафрагму. Свои же удары нацеливай всегда рядом с точками убийства: в пупок вместо солнечного сплетения, в верхнюю часть бедра вместо мошонки, в глазницу вместо глазного яблока – и останавливай руку в дюйме от тела.

Здесь, конечно, случай не совсем тот; но общая идея верна. Отнесись к мечам как к боевым – а какие же они еще, черт возьми? – а потом действуй так, словно они учебные.

Данни попыталась ударить в ногу; Карл легко парировал, вложив в ответный удар столько силы, что металл запел.

Он резко развернулся – блокировать укол Джиллы в плечо. Проклятие, он был между ними – и обе они подобрались слишком близко.

Но что в этом плохого? В бою ты стремишься, чтобы клинки твоих врагов угрожали друг другу – они стараются не поранить союзника, а любой твой удар приходится во врага.

А если кто-то имел глупость оказаться чересчур близко – что ж: можно пустить в ход колени и локти.

Но это-то не настоящий бой! Не должен быть настоящим.

Данни ткнула его мечом в плечо…

Разум предал Карла – не предало тело.

Он не успел подумать, что, отшатываясь, подставляет лицо Джиллы под клинок Данни – у него просто не было времени думать.

Не мысль заставила его правую руку выпустить тренировочный меч, а левую – сжаться, разрывая кожаные путы.

И не мысль заставила его свести ладони, перехватив клинок Данни едва ли в полудюйме от левого глаза Джиллы.

– Нет, – выдохнула Данни, – я же…

– Точно. – Он вывернул меч из ее руки, повернулся и вынул из безжизненных пальцев клинок Джиллы.

Джилла терла глаз, хоть меч и не коснулся его; она задыхалась, лицо посерело.

Карл заставил себя усмехнуться.

– Вы сейчас попробовали, что это такое на самом деле. Только попробовали. – Он подбросил один из мечей, тот закувыркался в воздухе, потом шлепнулся рукоятью назад – в Карлову ладонь. – Вы знаете, кто мы такие на самом деле? Мы – купцы, торгуем собственным телом. Глаз Тэннети, пальцы на ногах Чака – а видели вы шрамы Словотского или Давена?

Взгляните на мою грудь, – продолжал воин. – Этот шрам я получил неподалеку от Лундескарна. Работорговцу удалось ткнуть меня обломком меча, когда я его душил. А потом… – Он оборвал себя. – И нам еще повезло.

Гнев неумолимо разгорался в нем.

– Дуры. Вам не приходилось видеть разбросанных по траве внутренностей друга – потому лишь, что противник оказался немного быстрей. Вы можете позволить себе храпеть во сне – потому что ни звук, ни свет ничего не значат для вас. Вам не приходилось прыгать в окно и находить в доме мертвецов с перерезанным горлом – потому лишь, что кто-то охотился за вами, а они оказались у него на пути.

И вам не нужно сеять смерть, множить убийства – день за днем, год за годом.

Но вы все же хотите этого? – Он протянул им мечи рукоятью вперед. – Поздравляю. Получайте, чего желали.

Данни с ужасом поглядела на меч – и отступила.

– Да, Карл Куллинан. – Джилла крепко вцепилась в рукоять другого меча. – Я этого хочу. Я понимаю, о чем ты говорил: все десятидневье мы слушали Тэннети. И я понимаю, мне надо тренироваться, но…

– Ты все равно хочешь этого. – Карл пожал плечами. – Она твоя, Тэннети. Займись ее тренировкой. Гоняй до кровавого пота. – Он повернулся и пошел прочь.