Серебряный камень - Розенберг Джоэл. Страница 12

Глава 4

Еще одно возвращение

Торри с Мэгги допивали коктейли, сидя в вестибюле «Алгонкина», когда случилось злоключение с кредитной карточкой.

Прежде Торри и в голову прийти не могло, что когда-нибудь он почувствует себя в этом – б-р-р! – Нью-Йорке как дома.

А ведь почувствовал. Здорово снова читать заголовки газет, надписи на тюбиках с зубной пастой; какое наслаждение взять да сесть в такси, бросить водителю название пункта назначения, и пусть себе этот иранец соображает, что пробурчал себе под нос пассажир. Блаженство без опаски включить в сеть электробритву, в точности знать, что продают уличные торговцы, не сомневаться, что бредущий по улице полисмен настроен по отношению к тебе доброжелательно.

Ему пришелся по душе вышколенный персонал «Алгонкина» – хотя после выдаваемой в Париже за сервис суровой неприветливости, густо замешенной на неприязни, которой тебя окатывали, стоило лишь раскрыть рот и продемонстрировать свои школьные знания французского, Торри готов был полюбить любой американский отель.

Приятно вновь оказаться дома, пусть даже домом служил закопченный, скученный, шумный и преступный идол – Нью-Йорк.

Пару дней здесь, потом короткая остановка в Сент-Луисе – Торри не горел желанием снова очутиться в объятиях родителей, но Мэгги настаивала на возвращении, а с ней не дай Бог спорить, куда лучше отшутиться, – так, Сент-Луис, только оттуда домой, и еще пару недель до начала учебного года отдохнуть там.

Что ставило совсем иную проблему. Школа или Тир-На-Ног? Решение в пользу последнего пришло далеко не сразу Отец с дядюшкой Осией всю жизнь готовили его к этому, в чем даже себе не желали признаваться, пусть теперь папочка пуще смерти страшится отправить сына на поиски камней Брисингамена.

Есть ли что-то более важное, чем лично убедиться: камни попали в надежные руки? Нет, такого не могло быть в принципе.

– Тебе хочется домой? – осведомилась Мэгги.

– Вообще-то да, – кивнул Торри. Дитя маленького городка никогда не свыкнется с мыслью, что вокруг может вдруг оказаться столько чужаков – ведь ты привык, что всех знаешь, и все знают тебя. Что же до Нью-Йорка, так он состоял сплошь из чужаков. – Хотя там, конечно, все куда скромнее.

Мэгги хихикнула, съязвив:

– Ну-ну, это ты верно говоришь. Скромнее.

Она помнила дом Торсенов. С виду так себе, зато внутри чертовски комфортабельное обиталище. Поразительно, на что способны труд и деньги, даже если ты из шкуры вон лезешь, чтобы снаружи все было шито-крыто.

– Так вот, деревенщина неотесанная, если бы ты иногда заглядывал в книжки, то, может, узнал бы о других городах столько, что и в них чувствовал бы себя комфортно.

– Например, здесь – в фойе гостиницы. Шикарно, конечно, но…

Фойе действительно было просторным и светлым, а потоки охлаждаемого воздуха несли слабые ароматы поджаренного мяса и чеснока из ресторана, и все же фойе есть фойе.

– Это тебе не просто гостиница. Это место, где собирался Круглый Стол Алгонкина [1], – изрекла Мэгги не иначе как в десятый раз. Она откинулась на спинку стула и деликатно откусила от маленького огненно-красного перчика. В еде вкусы у них здорово разнились: что представлялось вполне нормальным Марианне Кристенсен, Торри считал чересчур острым. Когда и где Мэгги воспылала такой любовью к перцу, так и оставалось для юноши загадкой.

– Ты мне уже говорила, – пожал плечами Торри. – Велика важность!

– Роберт Бенчли, Джеймс Тербер…

– Тот, который карикатуры рисовал? – глуповато осведомился Торри. Он обожал порой разыгрывать из себя неуча.

– Дороти Паркер – велика важность?! – не поверила своим ушам Мэгги. Торри так и не мог понять, искренним или наигранным было ее негодование – похоже, ему никогда по-настоящему не разобраться, кто есть Мэгги на самом деле. – Дороти Паркер?!

Черт побери, как ей все к лицу! Даже сейчас, хотя одета она была явно по-дорожному – хлопчатобумажная синяя блуза на пару размеров больше, чем нужно, под ней майка и гетры, волосы, доходившие до плеч, собраны сзади в узел, который она решила спрятать под черным беретом, купленным в Париже у уличного торговца.

Накануне Торри от нечего делать взял это изделие с ночного столика и заметил на нем ленточку с надписью «Сделано на Филиппинах». Мгновенно пришло решение, и ленточка исчезла, срезанная ножиком из комплекта «паратул». Незачем Мэгги знать, а то расстроится из-за пустяка, а Торри всегда готов был пожертвовать истиной во имя доброты.

Молодой человек кивком подозвал официанта и отдал ему свою кредитную карточку «Америкэн экспресс». Вообще-то он отдавал предпочтение наличности и дорожным чекам – и тем и другим он заблаговременно запасся в избытке; в правилах семьи Торсенов всегда и за все расплачиваться, по возможности, наличными – так меньше следов. Однако крупные суммы наличными неизбежно привлекали внимание при пересечении границ, и там, где следы все равно оставлены – например, в гостиницах, – Торри расплачивался кредиткой. Держать семейные доходы в тайне – к этому его приучили с детства однако лишь недавно юноше разъяснили истинную причину такой секретности. Мать с отцом как огня боялись, что какая-нибудь назойливая и желающая знать все про всех «информационно-поисковая» инстанция проникнет в тайну благосостояния семьи Торсенов, пустив насмарку все усилия матери, которая за долгие годы сумела тщательнейшим образом «отмыть» деньги и даже многократно увеличить семейное состояние путем разумного помещения средств. Как бы то ни было, с деньгами лучше не высовываться.

В особенности сейчас, после того, как они с Йеном в буквальном смысле скинули матери почти миллион баксов золотом, то есть в виде золотых монет Фалиаса, Города Срединных Доминионов. Ей, наверное, не один год потребуется, чтобы превратить и этот металл в наличные деньги и капиталовложения – при условии, что не будут мешать.

И все же, с улыбкой подумал Торри, далеко не каждый его ровесник, двадцати одного года парень, запрос-то, не моргнув глазом, отдал бы своей девчонке половину доли в миллион долларов.

Все это стало возможным благодаря деньгам родителей. И если мама неодобрительно отнеслась к такой идее, то отцу все было до лампочки. Он так и не преодолел свое воспитание и финансовые дела считал недостойными внимания мужчины.

– Прошу прощения, мистер Торсен. – На лице вернувшегося официанта лежало великолепно отработанное равнодушие. – Кажется, возникли кое-какие проблемы с вашей кредитной карточкой, сэр.

Торри чудом удержался от того, чтобы презрительно фыркнуть. Конечно, их уже не один месяц носит по свету, и конечно, за это время наверняка приходили какие-нибудь счета, но мама наверняка оплатила их – точно в положенный срок, ни днем раньше – смысла нет отказываться даже от крохотных процентов, – ни днем позже – очень важно иметь хорошую кредитную историю.

– Вот как? – Мэгги наклонилась к нему. – Они что, не хотят принимать твою кредитку?

– Нет-нет, сэр, – поспешно вмешался официант. – Когда я хотел проверить вашу карточку, тут же появился сигнал – созвониться с «Америкэн экспресс», сэр. Диспетчер попросила передать вам, что ваш счет в полном порядке и они приносят извинения за беспокойство, но все же хотели бы переговорить лично с вами.

Мэгги нахмурилась.

Торри встал. Не нравилось ему все это. Он изо всех сил старался приноровиться под неспешную походку официанта, когда тот сопровождал его по толстому ковру вестибюля к стойке администратора.

На ней стоял древний телефон с наборным диском, трубка уже была снята.

– Алло! – произнес Торри.

– Меня зовут Мадлен Алесси, я контролер «Америкэн экспресс» отдела по работе с клиентами. Я говорю сейчас с Торианом Торсеном? – вежливо осведомился женский голос.

– Да.

– Простите, мне надо удостовериться, – вкрадчиво продолжала она. – Не могли бы вы назвать девичью фамилию вашей матери?