Спящий дракон - Мазин Александр Владимирович. Страница 101

Когда Гестион очнулся, была ночь. Мальчик лежал на шерстяном, пахнущем дымом одеяле. Рядом горел костер.

У костра на корточках сидел маг и подбрасывал в огонь куски плавника. Поставленный на камни котелок бормотал сердито, с шипением, окутывался паром, когда бурлящая жидкость переплескивалась через край. Ветер принес аппетитный запах похлебки, и живот напомнил Гестиону о себе. Мальчик приподнялся, и Учитель, услышав, спросил:

– Есть хочешь? – Черный камень над его лбом отражал красные языки пламени. – Сейчас будет готово. Беги за ложкой!

Гестион встал, чувствуя легкость в теле и некую отстраненность, какая бывает, если видишь картины, навеянные пением скадда.

Строго по очереди Гестион и маг погружали ложки в котелок, причем каждый старался оставить другому лучшие куски. Когда с похлебкой было покончено, маг, облизнув свою круглую серебряную ложку, спрятал ее в карман куртки. В этот момент он меньше всего походил на мага, скорее – на крестьянина или рыбака, которому пришлось заночевать вне дома.

Учитель повернулся и обратил на Гестиона сосредоточенный взгляд зеленоватых глаз, глубоко упрятанных в темные впадины глазниц.

– Я доволен тобой! – сказал он. – Сегодня ты расковал первое звено своей цепи.

– А… – смущенно пробормотал Гестион. – Но я ничего не помню, Учитель!

– Вспомнишь! – уверенно сказал маг. – Это совсем маленькое звено, мальчик. Но очень важное!

– А что дальше? – Внутри у Гестиона все ликовало от похвалы.

– Дальше не спеши! – отрезал маг. И замолк.

Пахло морем и сладким дымом догорающего костра. И травяным настоем, который они прихлебывали маленькими глотками из деревянных чаш. Над спокойным морем полыхали зарницы. Иногда тишину нарушал протяжный свист: вздыхал дракон. Звери все еще спали на камнях наверху. Они будут спать до восхода. Ветер усилился. Он был теплым и соленым и сдул пепел с потускневших углей. Костер вспыхнул и озарил худое загорелое лицо мага.

– Учитель! – решился спросить Гестион. – Это твой остров?

– Мой.

– И у тебя есть здесь дом?

– Есть.

– Отчего же мы здесь, Учитель?

– Ты хочешь под крышу?

– Нет, нет!

– Ты станешь магом, Гестион. А дом мага – он сам. Привыкай. Ночь длинна.

– Так что же, мы совсем не будем спать, Учитель?

– Нет.

– Но ты сказал: завтра мы летим к Закатным горам. И будем сражаться!

– Я не сказал «сражаться». Разве ты хочешь спать? Сиди и слушай, как светят звезды. Ты и так много спишь, мальчик. Магу некогда спать, если он учится.

– Ты учишься, Учитель? – удивился Гестион.

– Всегда. Молчи. Время уходит, а у тебя всего одна жизнь.

– А у тебя, Учитель?

– У меня – нет. А теперь закрой свой рот, мальчик, или я отвезу тебя в Руну и возьму другого несмышленыша.

Гестион испуганно замолчал, а волны продолжали катиться и катиться, как делали это века и века. И они были древней, много древней Троя-Странника.

X

От дома Ронзангтондамени до Дворца – три минуты пешком. Но этикет требовал, чтобы подъехала Женщина Гнона в карете или на колеснице в сопровождении свиты, и протрубил ее глашатай, возвестив:

– Женщина Гнона приехала!

А Королевская Привратница, склонившись, произнесет:

– Королева ждет тебя, Женщина Гнона!

Только тогда возничий свистнул, упряжные псы натянули постромки, и карета, въехав в арку, прокатилась по парковой аллее и остановилась в положенном месте рядом с другими. Выйдя из кареты, Ронзангтондамени отпустила всех, кроме трех избранных мужей. Если бы не этикет, она отослала бы и мужей, взяв одного Санти.

Впятером они проследовали ко входу во Дворец.

Санти впервые увидел Королеву Урнгура. И удивился, как она похожа, и внешностью, и одеянием, на Ронзангтондамени.

«Может быть, все Женщины Урнгура похожи?» – подумал юноша.

Скоро у него появилась возможность убедиться в правильности своего предположения.

Королева обняла Ронзангтондамени.

– Здравствуй, Гилли, сестра! – сказала Женщина Гнона.

– Здравствуй, Генани, сестра! – ответила Королева.

На мужчин она не обратила внимания.

Генани вошла во Дворец. Слуга в цветах Королевы, желтое и золотое с коричневым, часто кланяясь, провел гостей в пиршественную залу. После дворца соххогои пиршественная не показалась Санти очень большой. Но была светла и убрана отнюдь не бедно. Столы, пересекавшие ее длинными рядами, были застелены скатертями, вытканными так, что не уступили бы гобелену. Еду еще не подали, но большая часть гостей уже появилась. На возвышении у дальнего конца самого длинного из столов Санти увидел трон из темно-коричневого дерева с золотыми украшениями. На троне же – знакомую фигуру. Впрочем, знакомой она показалась ему не сразу. Санти привык видеть Нила в трико и распахнутой на груди кожаной куртке, с непокрытой головой. Теперь же облачение великана было совершенно другим. Могучую грудь плотно облегала кольчуга, золоченая, отличной работы, с вычерненным в центре силуэтом горы. Плащ-мантия из коричневой парчи с золотой каймой тяжелыми складками спускалась к подножию трона. Волосы, тщательно завитые, заправлены за уши. Открытый шлем, легкий, церемониальный, венчал крупную голову Нила и сам венчался золотым драконом, раскинувшим треугольные крылья над плечами великана. Мраморно-белое лицо Нила было неподвижно. Брови вычернены. Отросшая светлая борода делала лицо еще больше. Вид у гиганта был потрясающий. Если бы Санти пожелал представить себе грозного бога, он представил бы его именно таким. Эрд и Биорк занимали места на ступенях подножия трона. Светлорожденный по-прежнему великолепен, но красота его – красота медовницы рядом с парящим драконом, Нилом.

Биорк сделал Санти предупреждающий жест. Но юноша и сам догадался: знакомство с ними демонстрировать не следует. Он – гость Ронзангтондамени.

– Трон королевы ему маловат! – тихо сказала Генани.

– Королевы?

– Да! Интересно, куда сядет она сама? Если на место своих мужчин, я улыбнусь!

Санти увидел других Женщин Селений. Величественные и самоуверенные, они расхаживали между столами в сопровождении мужей. Наряд их отличался от одежды Ронзангтондамени только расцветкой и украшениями. Кое с кем Женщина Гнона обнималась, с другими – ограничивалась приветствиями, а третьих – не замечала.

Кроме Женщин Селений в зале были и другие, без мужской свиты и с несколько менее надменными лицами. На них были цвета Королевы.

– Они – Приближенные! – ответила Ронзангтондамени на вопрос Санти.

Вошел Ди Гон. Один. Но одна из Приближенных тотчас подошла к сирхару. Маленькая, много меньше ростом, чем другие Женщины Урнгура. Хотя лицо ее и фигура, пожалуй, были привлекательней, чем у большинства других. На взгляд Санти.

Ди Гон небрежно коснулся ее щеки и двинулся к Нилу.

– Приветствую тебя, Повелитель! – произнес он, преклонив колено, но совершенно равнодушным голосом.

Царственный облик Нила не произвел на Ди Гона впечатления: мага не волнует то, что снаружи.

Веки Нила опустились и вновь поднялись: бог заметил жреца.

Сирхар встал и неторопливо двинулся к своему месту, во главе одного из столов. К огорчению Санти, юноше было указано сесть отдельно от Ангнани, вместе с ее мужьями. Женщины селений разместились за королевским столом, который на этот раз возглавил Нил.

К противоположному его концу поставили еще один трон. Когда последняя из Женщин заняла свое место, вошла Королева и опустилась на этот трон, высотой не уступающий тому, на котором восседал Нил. Вокруг Королевы расположились ее мужья. Присутствующие в зале вели себя совершенно свободно. Переговаривались, вставали. Относительный порядок был лишь за королевским столом. Шум постепенно стихал.